Если абстрагироваться от общепринятых трактовок и оперировать только фактами, предлагаемыми нам писанием, то с самого начала мы наблюдаем в Библии противостояние двух начал — конструктивного и деструктивного, созидающего и разрушающего. И похоже на то, что Бог-отец и Святой дух антагонисты. Диалектическое противоречие, конфликт между Святым духом и Богом-отцом, наверное, должен был разрешить Иисус, пришедший с новой философией. Нынешняя церковь считает святую троицу (Отец, Сын и Святой дух) чем-то единым. Но дела их говорят о другом. Скажем, христова притча о сеятеле прямо противоречит поступкам Бога-отца — Всемирному потопу, истории с Содомом и Гоморрой. Иисус попытался привнести новый смысл в жизнь человека, предложить новые правила, подчинить материальное духовному, установить примат души над желаниями тела. Но идеи Христа продержались очень недолго, ровно до того момента, когда христианство было намертво прикреплено к Ветхому Завету в формате единой Библии, дав в итоге сплав несовместимого. Мы редко задумываемся над парадоксальностью Библии, состоящей из таких разных и по сути противоречащих друг другу книг — Пятикнижия и Евангелий. А если задумываемся, то получаем комментарии богословов, полные еще больших противоречий и парадоксов. Христианская форма со временем вытеснила христианское содержание. Это произошло не сразу — в раннем средневековье многие еще понимали глубинную суть новой философии. Известно, например, что армянские богословы рассматривали христианство как ренессанс, как возврат к неким важным корням человечества, к его сути. Несогласие с материализацией и «приземлением» христианства породило многочисленные «ереси», а с течением времени привело к возникновению новых христианских конфессий, которые стали злейшими врагами римской церкви и жестоко преследовались. Сегодня мы вынуждены признать — после нескольких веков противостояния материалистичность Ветхого Завета окончательно победила в христианстве. И к чему же она привела?
Мы начали разговор с того, что нынешняя западная цивилизация является прямым наследником ветхозаветных установок, ведь именно там мы находим идеологический фундамент капитализма — в ориентированности на материальные блага как конечную цель. При этом в том же Ветхом Завете мы имеем договор, заключенный между человеком и Богом, предписывающий не нарушать 10 основных принципов, заповедей на пути к достатку и процветанию. Так вот, на практике оказалось, что именно отказ от этих табу быстро приближал человека к материальному богатству. Получается, что, предлагая людям такие правила, Бог лгал, потому что их соблюдение не могло и не может привести человека к богатству. Странно ли после этого, что у человека появилось ощущение, что он был обманут? Экспериментальным путем он обнаружил, что рекомендованные средства не приводили его к заявленной цели. И отрицание практически всех заповедей является движущей силой сегодняшних процессов. Если чьи-то слова для нас обесценены, то и автор этих слов для нас мало что значит. Если мы отрицаем сказанное Богом, то в итоге отрицаем и его. Тут же работает и обратное — если мы обходимся без Бога, то и сказанное им для нас не важно. Сегодня мы не соизмеряем свои действия со священным писанием. Из фундамента церкви был вытащен огромный камень. Стоит ли удивляться, что это здание покосилось и грозит полным обрушением в любую минуту?
ОТ КРИЗИСА РЕЛИГИИ К КРИЗИСУ ВЕРЫ
Говоря о кризисе христианской церкви, ставшей в свое время идеологическом стержнем западной цивилизации, мы не должны забывать, что сегодня кризис переживают и прочие религии. Радикальные националистические и террористические организации, руководствующиеся Кораном (а на деле прикрывающиеся им), — лишь проявление кризиса самого ислама, который сам по себе не проповедует жестокость и нетерпимость. Достаточно вспомнить, что вначале, во времена арабского халифата, мусульманский мир был прогрессивным — процветали и развивались науки, медицина, литература, философия, архитектура. Но сегодня мы имеем дело с вырождением религий вообще. Восточный мир является наследником совершенно других философских традиций и религий, это совершенно другая идеология и система моральных ценностей. Но он, тем не менее, вовлечен в единые экономические процессы, в мировую систему капитализма. Глобальная экономика, порожденная западной цивилизацией, основанной на ветхозаветных установках, просто отодвинула локальные религиозные особенности на очень дальний план — экономика рулит всем. А вместе с экономикой в мире сполна распространились и все проблемы западной цивилизации, в том числе в вопросах веры.
На сегодняшний день религии обанкротились, потому что они никого ни в чем не могут убедить. Они стали ритуалами. Почти все, что раньше давала религия (объяснение устройства мира и человека, законы и правила жизни), сегодня человеку предлагает наука, а вместо заповедей и религиозных догматов у нас действуют конституции и уголовные кодексы. Единственное, что осталось сегодня прерогативой религии — это обращение к понятиям Добра и Зла. То есть к понятиям, которыми наука просто не оперирует. При этом трактовки Добра и Зла, предлагаемые религиями, так и не стали убедительными для большинства. Огромное количество противоречий и недосказанность постепенно и логично привели религии к кризису, который, в свою очередь, привел к более серьезной проблеме — кризису веры.
Человеку в любом случае нужна вера, без нее ему не обойтись. Ведь 90 процентов поступков человек совершает на автомате, руководствуясь верой, зная, что такое хорошо и плохо, Добро и Зло. Вера помогает не принимать каждый раз решение в той или иной ситуации, а просто действовать, почему-то зная, что это верно и правильно, что это хорошо. Вера происходит из подсознания, которое обращается к неформализованным истинам, накопленным предыдущими поколениями, предыдущим опытом. Мы принимаем решения подсознательно, и лишь потом с помощью сознания их обосновываем или оправдываем. Наши решения мгновенны, мы не особо рассуждаем перед каждым нашим поступком. Наш выбор совершается раньше, чем мы выстраиваем его обоснование и проводим анализ в сознании. Синтез происходит в человеческом подсознании, и только анализ — в сознании. К примеру, у нас нет универсальной формулы постройки здания, в которую надо просто внести данные и в итоге получить готовое решение. Сначала мы чертим здание, а потом анализируем — правильно или неправильно мы его начертили, есть ли ошибки. Когда мы чертим, нами руководит вера. И так во всем. Человеку вера просто необходима. Во что угодно, лишь бы иметь в подсознании эти точки опоры, дающие возможность действовать. Однако кризис религии сильно пошатнул веру в Бога, в высшие силы, а многих и просто лишил этой веры. А уж если человек потерял веру в Бога, то на это место непременно придет что-то новое. Что-то, что, по мнению человека, является главным. Сегодня у современного западного человека, погрязшего в страстях за обладание необязательными материальными ценностями, на это место пришла вера в прогресс (или в то, что он так называет). Веру в Бога заменила верой в научно-технический прогресс та самая «описательная» наука, пришедшая на смену религии. И тут случился казус. Наука, которая пришла в нашу жизнь, чтобы заменить религию, а в итоге сама стала религией.
КРИЗИС В НАУКЕ
Одновременное существование религии и науки — вообще-то нонсенс. Ведь наука появилась, чтобы своими методами представить человеку всю реальную картину мира, которую религия веками преподносила в урезанном и искаженном виде. Представить, имея на руках убедительные доказательства, не оставляющие человеку сомнений, исключающие двоякое толкование и неопределенность. Тем не менее, религия и наука пока еще существуют бок о бок, и причина этого как в несостоятельности религии, так и в беспомощности науки — основные вопросы нашей жизни по-прежнему остаются без внятного ответа.
Многие ученые и исследователи верят в Бога, создателя, верят в замысел при создании этого мира, следуя принципу причинности, понимая, что закон неубывания энтропии не предполагает самопроизвольного возникновения систем, что структурирование требует осмысленных, упорядоченных действий. Еще раз обратимся к закону неубывания энтропии (энергии хаоса, беспорядка) — если в некоторый момент времени энтропия замкнутой системы отлична от максимальной, то в последующие моменты энтропия не убывает — увеличивается или в предельном случае остается постоянной. Вероятность перехода в состояния с большей энтропией настолько подавляюще велика по сравнению с вероятностью сколько-нибудь заметного ее уменьшения, что последнее вообще фактически никогда не может наблюдаться в природе. Если говорить проще, все в природе имеет тенденцию к разрушению и ничто самопроизвольно, без какого-либо воздействия не может структурироваться.
