ЕСТЬ СТОЛЬКО, СКОЛЬКО ЕСТЬ
Один из главных вызовов, стоящих перед сегодняшним человечеством — несоответствие нынешних технологий жизни наличествующим ресурсам. Мы живем по конкретному адресу — планета Земля. И ресурсы планеты Земля — это нечто ограниченное, имеющее меру. Количество полезных ископаемых, воды, почвы, леса, воздуха ограничено. Мы не можем сжечь больше угля, газа и нефти, чем есть в недрах Земли. Нельзя засеять пшеницей больше полей, чем есть. Нельзя без конца увеличивать урожайность пшеницы без истощения почвы. А возобновление ресурсов — процесс настолько долгий, что увидеть его результат не суждено очень многим будущим поколениям. Оказалось, что наши технологии жизни, наши сегодняшние жизненные стандарты и возможности планеты попросту несовместимы. Если бы эти стандарты жизни были иными, то, скорее всего, планета с нагрузкой справилась бы. Хотя при этом, возможно, нас жило бы на Земле не 7 миллиардов человек, а значительно меньше. Если бы мы не выбрасывали каждые несколько лет автомобили и ежегодно — мобильные телефоны, если бы все ели столько, сколько необходимо, а не столько, сколько требует жадность, то ресурсов планеты явно хватило бы намного дольше. Но на сегодняшний день мы создали ситуацию, к которой больше всего подходит фраза «после меня хоть потоп». Мы не хотим вспоминать, что в нашем доме ограничено количество пищи, воды, энергоносителей, сырья. Мы не хотим думать о том, что случится, когда все это закончится. Нам попросту не хочется рассматривать худший сценарий жизни. И в итоге мы игнорируем глобальные проблемы, уходим от главных вопросов, прячемся от них в своем личном маленьком мире с его маленькими проблемами, руководствуясь формулой «на мою жизнь хватит». И при этом забываем прописные истины, которые давным-давно уже высказаны. «Родина — это не то, что мы получили в наследство от наших родителей, а то, что мы взяли в долг у наших детей». Эта простая мудрость североамериканских индейцев применима и к нашей большой Родине — планете Земля. Но мы не хотим смотреть в завтра, потому что оно нас пугает. И продолжаем жить по каким-то странным правилам, которые ведут нас к неизбежному концу. Ресурсы неизбежно закончатся. А исчерпание ресурсов планеты — это глобальный коллапс, мировая война и прочие малоприятные для человечества последствия, включая практически полное его уничтожение. Что же не так с нынешними технологиями жизни? Они созданы нами в результате прогресса или навязаны нам? Дело в том, что существующие технологии жизни — прямое и естественное следствие сегодняшнего господства на Земле определенной экономической модели. Именно действующая сегодня экономическая модель демонстрирует все болезни нынешней цивилизации самым ярким образом. И она же является причиной многих бед.
НАИБОЛЬШЕЕ КОЛИЧЕСТВО НАИЛУЧШЕГО
Понимание несовершенства существующего устройства мира пришло давно и время от времени предпринимались попытки предложить обществу новую социальную идею. Самым масштабным проектом такого рода был Советский Союз, поставивший целью построение альтернативного общества, живущего по иным социальным и экономическим законам. Однако СССР возник и исчез с политической карты в XX веке, став историей и оставив после себя большой материал для анализа причин неудачи этого эксперимента. После развала СССР в мире господствует только одна экономическая модель — капиталистическая. И стоит вкратце напомнить саму суть капитализма, чтобы понять, что в нем не так и как это влияет на человечество. Не мешало бы также вспомнить — когда и как капитализм вообще появился на свет.
Когда-то давно, в докапиталистическую эпоху, существовала жесткая иерархия: Бог, власть, деньги. Бог был превыше всего, а деньги находились на нижней иерархической ступени. Власть была у Бога и делегировалась им церкви и монархам, власть можно было конвертировать в деньги, но обратное было невозможно. У власти деньги были. Но у денег — власти не было. Нельзя было купить царский трон, дворянский титул. Деньги не давали допуска к политике, к принятию законов, к институтам власти вообще. Они были лишь атрибутом и инструментом в руках монархической и феодальной власти. При этом жесткие сословные рамки четко разграничивали возможности, желания и потребности членов общества. И так было достаточно долго. Но примерно 500 лет назад в Венеции и Генуе, Голландии, Англии начались серьезные процессы, повлекшие за собой кардинальные изменения во всем мире — Бог был лишен верховенства, а на вершине иерархической пирамиды остались деньги и власть, причем стали они понятиями конвертируемыми. Произошло это потому, что изменилась (вернее, была изменена) общественная система — были существенно ослаблены барьеры между сословиями. Стало возможным, чтобы власть доставалась людям, все достоинство которых заключается в наличии денег. И сразу же возник вопрос — а если при наличии денег это позволено одним, то почему этого нельзя хотеть и другим, и почему не всем? Так было положено начало процессу, результаты которого мы наблюдаем сегодня. Божественные законы уступили место конституциям, а сакральность власти, поставленная под сомнение 500 лет назад, окончательно и повсеместно была ликвидирована в начале XX века в результате Первой мировой войны, когда исчезли последние империи и монархии, а политическая власть повсеместно стала выборной. Здесь важно отметить, что промышленная революция XVII века в Англии, положившая начало индустриализации общества, стала не причиной, а результатом распространения капиталистической идеологии — технологии должны были быть сначала востребованы, чтобы возникнуть. Нужна была потребность в них. Ведь в мире, который построен по иерархии от высшей небесной власти к власти монарха и дальше вниз, нет большой потребности в технологиях. В таком мире бессмысленно все время наращивать потребление. Потому что существование сословной иерархии четко разграничивало потребности — простолюдин не стремился одеваться подобно элитам и носить пурпурный плащ с золотым поясом, а крестьянин не вооружался как рыцарь и не заказывал себе доспехи стоимостью в небольшое графство. Человек рассматривал качество своей жизни в рамках своего места в обществе — достаточно четко определенного. Социальным статусом человека его потребности и определялись, и ограничивались. Но после ослабления, а затем и уничтожения сословных рамок на первый план вышли деньги, дающие равные возможности всем, у кого в руках они находятся. Как следствие этого «выравнивания», потребности огромного числа людей в течение короткого времени колоссально возросли — каждый стал стремиться к максимуму, желать наибольшего. Возник потребительский максимализм, сам по себе обреченный на бесконечную и безрезультатную гонку за лучшим, которое ежедневно меняется. Сторонники капитализма активно поощряли разрушение сословных рамок в различных странах путем буржуазных революций и радикальных реформ, декларируя создание общества «равных возможностей», а по сути — равных, ничем не ограниченных потребностей. Ибо только в условиях такого огромного, непрерывно растущего спроса он, капитализм, вообще способен был существовать. Сегодня, в условиях глобализации мировой экономики, уже невозможно остановить, ограничить желания рядового человека. С самого рождения он движется к «потребительской мечте» — обладанию наибольшим количеством наилучшего. Но неограниченные потребности человечества рано или поздно должны наткнуться на ограниченность ресурсов — именно это мы уже имеем сегодня.
У любой социальной и экономической модели обязательно есть своя идеологическая подоплека, некий идеологический фундамент, на котором она базируется. Естественно, есть свой «моральный кодекс» и у капитализма. Главным словом, которое фигурирует в этой идеологии, является свобода. Заманчивое и привлекательное для большинства, это слово несет в себе обязательный отказ от чего-то — свобода от... «Свободные рыночные отношения», провозглашенные капитализмом, означали, помимо всего прочего, отказ от нравственных и религиозных табу, запретов и устоявшихся норм. С самого начала капитализм выпустил на свободу практически все пороки человека, чтобы они, будучи накрепко связаны друг с другом, обеспечили капитализму необходимые условия для жизни, стали его питательной средой. Чревоугодие, зависть, похоть, гордыня, алчность... Гордыня, выпущенная на волю, стала руководить поступками людей, их желаниями. Болезненное стремление подчеркнуть собственную исключительность, желание любой ценой выделиться, не отстать от других, обозначить свое особенное место и важность в социуме толкают людей на бессмысленные покупки неоправданно дорогих вещей и услуг. Гордыня не позволяет человеку довольствоваться необходимым и практичным, жить по средствам. Именно для удовлетворения гордыни появилось такое понятие, как премиальный сегмент товаров и услуг. Человек не хочет быть, как остальные. Он готов купить свою исключительность. И в итоге нам продают не продукт, нам продают дорогую легенду, которая доступна не всем. Не может бутылка обычной питьевой воды стоить 50 долларов только потому, что она, видите ли, добывается из канадского ледника («10 Thousand BC»). И тем более, не может бутылка воды емкостью 1.25 литра стоить… 60 000 долларов! Но и такая вода есть — «Acqua di Cristallo Tributo a Modigliani». Бутылки, естественно, украшены золотом, дизайн — от самого дорогого дизайнера (кто бы сомневался), но внутри-то — просто вода! Именно гордыня — ее потребитель. Именно гордыня делает приоритетом в жизни форму, отодвигая на второй план содержание, стирая смыслы. И даже когда речь идет об обычных вещах, производитель товара обращается именно к гордыне человека, стараясь возвысить его, одновременно принижая остальных, создает иллюзию его исключительности — «Вашему ребенку подойдет любой шампунь. Но не моему малышу!» Как-то подразумевается, что дети остальных людей могут мыться всякой гадостью, а вот ваш ребенок — особенный. А подкрепляет все это зависть. Она, в свою очередь, заставляет болезненно желать всего того, что есть у ближнего, и снова — покупать, тратить, не задумываясь о степени необходимости таких покупок и трат: «Хочу как у него, как у них. У всех такой, и я хочу. Разве я хуже?» А разжигается эта зависть рекламными слоганами — «Ведь ты этого достойна!» И что есть страсть к неограниченному потреблению, если не чревоугодие? Ведь речь идет не только о еде. Количество бессмысленных покупок ненужной одежды, аксессуаров, предметов быта просто зашкаливает. Достаточно посмотреть на список «товаров» мегапопулярного китайского интернет-магазина. Наше ненасытное чрево требует утоления все новых и новых желаний, без которых еще вчера жизнь была вполне комфортной. Но, наверное, самым главным и «эффективным» пороком, на который опирается капитализм, является алчность. Парадокс в том, что капитализм дал безграничную волю алчности с «благой» целью — всех одеть, накормить, развлечь. Ведь природа алчности такова, что она сама все сделает, создавая материальные блага, товары и технологии на пути к обогащению. Жажда наживы ускоряет все процессы, активизирует, стимулирует их. Но все имеет свой предел. Лежащая в основе капитализма неограниченная алчность ведет к расширенному воспроизводству капитала. Капитализм — это всегда расширение и рост. В этом его суть. Это аксиома. В противном случае экономическая схема перестает работать. И вся история капитализма — это история того, как и за чей счет в разные периоды времени осуществлялось расширенное воспроизводство капитала. В начальный период появления капитализма расширенное воспроизводство капитала и обогащение осуществлялось за счет подданных своих стран, их эксплуатации. Однако, как показала практика, это оказалось чревато серьезными социальными потрясениями и революциями, а однажды в одной отдельно взятой стране революция вообще вышвырнула капитализм за пределы своих границ на многие десятилетия. И тогда тактика капитализма изменилась — стало ясно, что выгоднее и безопаснее обогащаться не за счет своих, а за счет чужих — любых прочих стран, третьего мира. Тактика изменилась, но суть осталась прежней.
