По пути домой она на последние деньги купила у метро елочную ветку и пару игрушек. Все-таки праздник на носу… Встречать Новый год Люська обожала и делала это всегда со вкусом, с наслаждением, предвкушала и трепетала. Кстати, никогда Люська не высмеивала традиционные «тазики» оливье и селедку под шубой, не считала банальщиной новогодние посиделки за столом перед телевизором с непременным просмотром «Иронии судьбы» — ей это действительно нравилось.
А вот что Люська ненавидела больше всего на свете — так это первое утро наступившего года. Если само ожидание праздника всегда наполняло ее душу детским счастьем, то пробуждение на следующий день неизменно сопровождалось жуткой тоской. Люське было так тухло, будто ей только что нагадили в душу. Бестолковый, нудный, противный, пустой день — даже обидно было, что именно с него начинается год. Еще и просыпаешься, когда уже начинает темнеть — зима все-таки, и от этого эмоциональное состояние еще паршивее, словно жизнь проходит мимо… Поэтому Люську безмерно удивляло, когда она слышала от других: «Как я люблю первого января, проснувшись, есть вчерашние салаты…» А ее удручали именно эти самые «вчерашние» салаты, которые непременно надо было доедать. И хотя вкус у них был почти тот же, они уже казались Люське какими-то унылыми и совсем не праздничными…
В этот раз первое января не особо страшило Люську. Она не собиралась устраивать празднование, а чтобы приготовить традиционные салаты, у нее и денег-то не было, так что она планировала тихо-мирно попить чайку с тортом и лечь спать сразу после полуночи. Невеселая перспектива, если честно. У нее в комнате не было даже телевизора, так что новогодняя ночь обещала быть скучной до невозможности. Ей даже хотелось, чтобы череда новогодних праздников поскорее завершилась и можно было выйти на работу. Кстати, надо было еще придумать, на что ей жить целый месяц до первой зарплаты. Да и вообще, у проездного на метро аккурат тридцать первого декабря заканчивался срок действия…
В разгар ее тягостных раздумий зазвонил мобильный. Взглянув на определившийся номер, Люська вздохнула. Это была Жанка, подружка-землячка и бывшая одноклассница. Люське, с одной стороны, очень хотелось поболтать с ней, но с другой — денег на счету оставалось не так много (в начале двухтысячных далеко не все входящие звонки, тем более «межгород», были бесплатными), а когда предоставится возможность пополнить баланс, она себе даже не представляла. Телефон продолжал трезвонить, а Люська все размышляла, поддаваться искушению ответить или не стоит. Так здорово было бы сейчас услышать Жанкин голос, потрепаться о своем, о девичьем, послушать новости о родном городке…
Они были лучшими подругами со школьных времен. «Лучшими» — это без преувеличения; Люське казалось, что ни один человек в мире не понимает ее так, как Жанка. Они скучали друг без друга, если не виделись хотя бы день, постоянно разговаривали по телефону и, даже живя в одном городе, писали друг другу письма! Настоящие письма, не электронные — в ту пору Интернет они только-только начинали осваивать. Показательно, что даже первый электронный почтовый ящик позже они с ней завели один на двоих. Естественно, ночевали друг у друга, ходили вместе гулять, Люська ревновала Жанку к другим подружкам, а та ревновала ее, делились своими любовными переживаниями (причем им всегда везло — ни разу не влюблялись в одного и того же парня)… Словом, классическая девчачья дружба! Люська даже таскала с собой в кошельке фотографию — они с Жанкой на балконе студенческой общаги, обе юные, смеющиеся, глупые и счастливые… Поступили они обе, кстати, хоть и в разные универы, но в одном и том же городе, так что продолжали оставаться близки и в студенческие годы, не расставаясь дольше, чем на два дня.
А потом Люська, собственно, окончила свой журфак и переехала в Москву, поближе к Андрею. Конечно, одной было безумно страшно, и она, само собой, звала с собой Жанку — мол, поехали, вдвоем-то легче столицу покорять! Однако Жанка не рискнула кидаться в омут с головой. Сказала, что, возможно, подъедет несколько месяцев спустя, когда Люська там более-менее обустроится. Перед разлукой девчонки плакали навзрыд…
Поколебавшись еще пару секунд, Люська все же ответила на звонок.
— Ты дрыхнешь, что ли? — возмутилась Жанка. — Чего так долго не реагируешь? Звоню-звоню…
— Да у меня звук на сотовом отключен был, — соврала Люська.
— В общем, так, у меня времени мало, поэтому сразу — какие планы на Новый год? — с места в карьер перешла Жанка.
— У меня? Еще не знаю… — Люська растерялась. — Наверное, останусь дома, финансы поют романсы, не до шумных гуляний.
— Фу-у-у, как скучно, — протянула подружка. — И ты думаешь, мне будет интересно сидеть с тобой дома в новогоднюю ночь?
— В смысле? — растерялась Люська. — Как это — ты будешь сидеть со мной дома?
— Угадай с трех раз, — Жанка расхохоталась, — я взяла билеты на поезд и послезавтра утром, то бишь тридцать первого декабря, прибываю в столицу нашей родины, чтобы встретить этот Новый год в твоей компании! Если ты, конечно, не против, — добавила она строго.
Люська завизжала от восторга:
— Ты приедешь? Приедешь?! Классно!!!
— А ты думала, что так легко от меня отделаешься, — усмехнулась подруга. — Я тут забегала к твоим, мама собрала тебе небольшую посылочку, так что приеду я с подарками, жди!
У Люськи потеплело на душе. Мама передала ей подарок… Как приятно! А она, дурища, еще не хотела брать трубку!
— Только, Жан, — смущенно добавила она, — у меня сейчас не очень-то хорошо с деньгами, поэтому, если ты решишь встречать Новый год в каком-нибудь клубе или ресторане, вряд ли я смогу составить тебе компанию… Да и к себе я тоже не могу пригласить. Видишь ли, моя хозяйка, она с большими странностями, я тебе рассказывала, и…
— Ой, не думай об этом! — с досадой перебила ее Жанка. — На фиг клубы и рестораны, к чему этот пафос, нам и без него будет весело! Мы вместе обязательно что-нибудь придумаем, расслабься!
Закончив разговор, Люська вздохнула. Что бы там Жанка ни пела — расслабься, не думай, а совсем без гроша в новогоднюю ночь она быть не должна. Следовательно, необходимо занять денег… у кого-нибудь. Вот только у кого? Друзьями в Москве она еще обзавестись не успела, все бегала в поисках работы. Не у хозяйки же, коммунистки Неониллы Борисовны, занимать! Андрею тоже не позвонишь по такому вопросу — стыдно. Да уж, задачка не из легких — как выжить в большом городе одинокой девушке…
Однако Фортуна, видимо, повернулась к Люське лицом — все проблемы оказались решаемыми. Когда она встретила Жанку на Казанском вокзале, та передала ей большущий сверток от мамы — парочку теплых свитеров, коробку шоколадных конфет, письмо и денежку в конверте. «Какая она хитрая, — подумала Люська о маме со слезами и нежностью, — знала, что если предложит мне денег просто так, я ни за что не возьму. А тут, вроде бы, новогодний подарок, грех отказываться…»
Решено было встречать Новый год не где-нибудь, а в самом сердце столицы — прямо на Красной площади, чтобы услышать бой кремлевских курантов не по телевизору, а вживую. Поначалу Люська отнеслась к этой затее с изрядной долей скептицизма — дескать, толпища, давка, море пьяных, тоже мне удовольствие! Но затем всеобщий драйв, атмосфера праздника и заразительного восторга, поздравления от незнакомцев, свежий морозный воздух и шампанское, которое девчонки пили прямо из горлышка бутылки, сделали свое дело — Люська страшно развеселилась!..
— С Новым годом! С новым счастьем! — орала толпа ликующих романтиков; все чокались друг с другом шампанским и кое-чем покрепче, целовались… Над Москвой полыхали салюты.
«Я хочу, чтобы в этом году у нас с Андреем все-все было хорошо!» — загадала Люська под величественный бой курантов. Что именно подразумевалось под словом «хорошо», она и сама толком не знала. Главное — чтобы весь год он ОСТАВАЛСЯ в ее жизни…
Они праздновали втроем — Люська, Жанка и Жанкина новая приятельница Эля, с которой подруга познакомилась в один из прошлых гостевых визитов в столицу. Эля тоже не являлась коренной москвичкой, но прожила в Москве уже десять лет. Впрочем, эти годы не смогли смыть с Элиного чела клейма безнадежной провинциальности. Нет, безусловно, Эля была доброй, искренней, прелестной и очень красивой девушкой, этакая блондинка а-ля Мэрилин Монро. Люська начала симпатизировать ей от всего сердца с первого же момента, как только они увиделись. Но Эля отчебучивала такое, что Люська порой была готова провалиться сквозь землю от неловкости. Она бурно жестикулировала, пока они ехали вместе в метро, чавкала, когда они втроем ужинали в небольшом кафе, громко разговаривала за едой, неправильно ставила ударения в словах и вообще всячески выдавала свое происхождение. Даже дорогие вещи от кутюр и безупречная прическа из лучшего салона красоты в городе не спасали ситуацию.
