Андрей уже почти минуту стоял не сходя с места, и забеспокоившись, Игорь решил подойти сам. Обойдя распахнутую дверь, он с изумлением обнаружил совершенно не повреждённую туалетную комнату. Лишь слой пыли на плитке и кафеле. Но всё было цело, даже лампочка на батарейках, сработала при открывании двери.

– Игорь, – обратился Андрей к своему товарищу. – Можешь подежурить, я хочу сходить в туалет.

– Ты что, с ума сошёл? Забыл, что нас только двое. Хочешь оставить меня одного?

– Всего одна минута Игорь. Очень тебя прошу.

– Да что ты задумал то вообще? Хочешь посрать по-человечески? Надоели тебе наши цинковые вёдра?

Андрей нечего не ответил.

– Ладно, давай. Только быстро.

Улыбнувшись, Андрей хлопнул товарища по плечу, и вошёл в туалет, прикрыв за собой дверь.

«Вот он, – подумал Андрей, глядя на белый остов унитаза. – памятник ушедших времён» Подняв крышку, он смахнул пыль, и не спуская штанов присел на унитаз.

Дверь изнутри совсем не пострадала. Как и вся кабинка, она словно капсула времени, запечатлевшая те дни, когда ты заходил в туалет из мира полного жизни, а сделав свои дела, возвращался в него обратно. Тогда, пейзаж за окном каждые три месяца менял свой облик. А в квартире кто-то смотрел телевизор, возился на кухне, или хотя бы шумел за стеной сосед.

– Андрей, ты скоро там?

– Да, да. Секунду.

Андрей зажмурил глаза, и постарался представить, что он сейчас дома, возможно даже на каком-то празднике. А его близкий друг Игорь, пришедший в гости, просто нервничает дожидаясь своей очереди в туалет.

От таких мыслей, Андрей даже улыбнулся. Интересно, – подумал он. – А что сегодня за праздник? Что-то прямо из головы вылетело. Наверно я слишком много выпил.

Тут литиевые батарейки дали сбой, и лампочка стала мигать, погружая комнату во враки и возвращая Андрея в реальность. Когда она наконец погасла совсем, Андрей ещё немного посидел в темноте, сам не понимая, чего он ждёт, а потом глубоко вздохнул, и нащупав задвижку открыл дверь.

Игорь стоял напротив, с интересом глядя на товарища.

– Ну что, с облегчением?!

Андрей не ответил. А обернувшись, взглянул на покрытую полумраком туалетную комнату, и полную разрухи квартиру. Окон здесь давно уже не было, как и зелёных деревьев летом, и пушистых сугробов зимой.

– С тобой всё в порядке? – спросил Игорь.

– Да, нормально.

– Дайка угадаю. – сказал Игорь, глядя на печальное лицо товарища, – Думал вернуться в прошлое? На сортире как на машине времени?! – Подколов товарища, Игорь неровно засмеялся, и даже присел на корточки чтобы не упасть.

– Кончай ржать, – обиделся Андрей, – пошли уже.

Сказав это, он вскинул автомат, принял обычную в таких экспедициях позу полного напряжения, и вышел прочь из квартиры.

Но Игорь не поспешил вслед за товарищем, дождавшись, когда тот уйдёт, он поднялся на ноги, и вошёл в туалетную комнату прикрыв за собой дверь, и включив налобный фонарик.

Усейн Картер, по праву считался великим бегуном всех времён и народов, начав устанавливать рекорды сначала в школе, затем в колледже, а потом и в университете. Ещё тогда, в самом начале спортивной карьеры, остальные ребята завидовали ему – одарённому самой природой, а взрослые приходили на студенческие забеги делая ставки.

И хотя уже это, было действительно невероятным зрелищем, самое удивительное началось после того, как ещё совсем молодой и неопытный Усейн, решил побить мировой рекорд скорости на дистанцию в 100 метров. И как не удивительно, рекорд был побит им уже в двадцать пять лет, на глазах многотысячной публики, заполнившей стадион, и как говорил Усейн, – без особых усилий.

Когда же рекорд был побит, а шумиха поутихла, Усейн почувствовал, что ему в общем-то больше не к чему стремится, он установил новый рекорд и вряд ли в скором времени мог появится человек способный его побить. Но даже если бы это случилось, Усейн был уверен, что способен пробежать ещё быстрее.

Что же тогда было делать мировой знаменитости с такими уникальными способностями? И тогда, Усейн решил побить рекорды скорости на всех, хоть немного известных стадионах. И конечно, постоянные переезды, перелёты и смена климатических и часовых поясов, давалась ему куда сложнее чем установление нового рекорда скорости.

Пока однажды, он не оказался в маленьком, Норвежском городке в Осло, чтобы добавить в свой список уже пятидесятый, юбилейный стадион и пятидесятый рекорд скорости. И стоит сразу сказать, что рекорд скорости на этом стадионе был не так уж и велик, (по меркам Усейна, конечно) чтобы вызвать хоть какие-то сложности кроме холодного климата. Однако, всё оказалось гораздо сложнее и неожиданнее.

Когда Усейн прибыл в аэропорт Осло, их как обычно встречала делегация их журналистов, спортсменов и простых зевак. Их, это Усейна и его тренера Маркуса Фишера, который по сути был нужен только для большей официальности спортивного турне, чем для пользы дела.

Сделав небольшое интервью, как всегда милый и добродушный Усейн отправился сразу на стадион, где он как правило задерживается всего на несколько часов, чтобы подготовившись и «отстрелившись» отправлялся дальше. Так конечно бывало если не мешала разница во времени, или стадион был не очень значителен, чтобы задерживается для встречи с официальными лицами.

Так было и в этот раз. Поэтому, отправившись сразу на стадион, Усейн, решил, что не задержится здесь дольше чем того требует простейшая вежливость, тем более, что ему не нравился здешний климат.

Стадион по своим характеристикам советовал всем требованиям олимпийского комитета. И хотя на его территории всё было как положено, даже стандартно, он всё равно был по истине уникальным, потому что располагался посреди небольшого кусочка скалистой суши, соединяясь с остальными островами небольшой перемычкой. Место было и правда удивительным, но Усейн прилетел не для того, чтобы любоваться пейзажами, а поставить очередную галочку в своём списке.

Одиночный забег, и де-факто новый рекорд трассы, был указан на вечернее время, чтобы жители Осло, могли вернуться с работы и собраться на стадионе или перед телевизорами. А пока, Усейн, оставив тренера в окружении журналистов, и одевшись значительно теплее чем местные, даже нацепив привезённые с собой перчатки, отправился на беговую дорожку, чтобы произвести ритуал приветствия и знакомства.

Не смотря на холод, сковывавший на себе всё внимание, Усейн всё же был поражён невероятной красотой, которая открывалась вокруг. Больше нигде в мире он не видел стадиона вокруг которого виднелись заснеженные горы и царил невероятный покой и тишина. Он был уверен, что побить местный рекорд будет не только легко, но и приятно.

Подойдя к стартовой линии, и оглядевшись вокруг, на совершенно пустые кресла болельщиков, Усейн чувствовал, будто находился на сеансе медитации. Решив, что такое состояние даже к лучшему, он снял перчатки, и как обычно, присев на корточки положил ладони на холодный грунт стартовой линии.

Так Усейн поступал с тех пор, как побил главный, мировой рекорд скорости, вначале казавшейся заоблачным даже ему. Но он дал слово, и вокруг собралось так много людей, что всё превратилось из личной прихоти, в вызов данный всему спортивному миру. Все камеры были направлены только на него – единственного бегуна занявшего среднею линию. Он не мог опозорится, только не сейчас. Тогда, он сам не очень понимая почему, опустился на колени перед стартом и расправил ладони на шершавой поверхности беговой дорожки.

В тот момент, он осознал, что между ними существует связь: он спринтер, а она беговая дорожка, созданная для того чтобы по не бежать и бежать как можно быстрее. Не сказать, чтобы он молился, но то что происходило в тот момент, было чем-то очень личным. Чувствуя на себе гнёт камер и тысяч, даже миллионов глаз со всего мира, он понимал, что быть может, это единственное что он может, что это то, для чего он создан, если человек может быть создан для того, чтобы быть самым быстрым. Что он понимал точно, а вернее чувствовал, что в этот момент, есть только он и этот трек. И когда он так подумал, когда он осознавал всё это не только умом, но всем своим телом, он почувствовал, как стадион будто заряжает его через пальцы, наполняя тело энергией какую он прежде никогда не испытывал. Тогда, наполнив лёгкие глубоким вдохом, и сложив пальцы в кулак, чтобы удержать в себе энергию, Усейн кивнул рефери о своей готовности, и заняв позицию, чувствовал, как приходится сдерживается, чтобы не сорваться с места раньше сигнала, жажда расправить накопившеюся энергию.