Когда Большое Седло и остальные кручи показались вдали, наполовину скрытые туманом, Ардай полетел рядом с Крем, так близко, сколько позволял размах крыльев.

– Он, говорят, там обитает, внизу, в пещере, – прокричал Крей. – А на самом Седле на солнышке греется.

Дорога осталась далеко в стороне, гора приближалась, и что-то не видать было на её вершине никакого дракона. Получается, они проделали такой путь напрасно.

Вон впереди, уже близко, острые столбики граничных камней.

– Поворачивай! – в голосе Крея зазвенело беспокойство.

Краем глаза Ардай видел, как Вирр развернулся и теперь летел в сторону.

Всё правильно. На глазах у драконов нарушать границу – безрассудство, которое может аукнуться не только им двоим. Впрочем, настойчивое любопытство – тоже безрассудство. Положено ведь драконов не замечать, не привлекать ни в коем случае их внимания. А Ардай вспомнил – та девчонка на дракошке… У неё другие традиции – забавляться с такими, как он. С теми, которые тоже любят и могут летать, и в темноте в том числе. Она его запомнила, наверное. Потому что он не побежал. А Бак молодец, не подкачал. И на следующее утро вёл себя как ни в чем ни бывало. Они вполне справились с этой девчонкой и её дракошкой, и от этой мысли Ардаю стало хорошо, как никогда.

Их разговоры… Девчонка ведь – горная колдунья. Она напустила на него морок, вот и всё. Интересно, что ещё они умеют, горные колдуны? Вот бы узнать.

А если облететь Большое Седло, взять да и облететь, очень быстро? Тогда наверняка можно увидеть, где живет дракон. Да, он нарушит границу, но ведь никто и глазом моргнуть не успеет.

Он думал так, летя резко вверх, выше и выше – ведь с высоты тоже можно увидеть больше, даже не приближаясь. Он поднимется ненадолго. Крей остался внизу – его птице не под силу такой крутой подъем.

– Эй! – ветер принес голос Крея, и теперь в нем слышался злой страх. – Эй, вернись!

Конечно, он вернется. Сейчас.

Граница – вот, внизу. Вон те деревья – уже страна колдунов. Запретное манило, ничего ещё так не хотелось, как лететь туда, к горе. Ещё чуть-чуть…

Нет же, нет! Как будто он забыл уже, каково это – летать наперегонки с драконом. Такое, наверное, никогда не забудешь. Эти звери слишком быстры, куда там руху!

Ардай повернул птицу. В последний момент. Нельзя пересекать границу – тут все впитали это с молоком матери. Нельзя, и точка.

Интересно, где отец раздобыл себе в жены горную колдунью? Как его угораздило? Может, улучить момент, расспросить – расскажет? Эта женщина, Валента – она тоже летала на драконах, или среди колдунов только некоторые могут на них летать? В основном мужчины? Вот его мать, например, никогда в жизни не садилась на руха, за исключением того единственного раза, когда отец привез её в дом, посадив в седло впереди себя. Она рассказывала…

Ардай опять развернулся и полетел вверх, держась на приличном расстоянии от граничных камней. Не без опаски окинул взглядом простор внизу – никого не видно. Дорога на Сардар пуста – это хорошо, и Крей куда-то подевался – это хуже. Но он его отыщет, конечно. А вот если кто увидит эти его «танцы» в вышине напротив драконьего логова – могут быть неприятности. Хотя, смотря кто увидит…

Вон Крей, на земле, посадил Вирра посреди лужайки на широкий плоский камень, сам стоит и смотрит вверх, на Ардая, закинув руки за голову. Вот он замахал руками и крикнул что-то…

Дракон! Кажется, совсем недолго смотрел Ардай вниз, на Крея, но из-за этого он упустил момент, когда на горе появился дракон. Только что – не было, и вот – есть. Зверь сидел на вершине, на одном из выступов «седла», его длинная шея, увенчанная небольшой головой, тянулась вверх, а длинный хвост с чем-то вроде пики на конце мерно раскачивался из стороны в сторону.

Собака машет хвостом, когда она настроена благодушно – совсем некстати вспомнил Ардай. А дракон?! Если дракон помахивает хвостом, это что-нибудь значит?

Ардай был сейчас много выше вершины и видел дракона целиком. Зверь был белым, как снег, и как же он был красив! Огромное, и, надо думать, страшно тяжелое тело казалось настолько изящным и легким, словно порыв ветра мог бы запросто сорвать это создание и унести прочь. Но так только казалось. Немаленький кусок скалы, по которому пришелся очередной небрежный удар хвоста, вдруг сорвался и с грохотом покатился в ущелье. Ардай вряд ли мог бы сдвинуть такой с места, даже если Крей, да и Бак с Вирром заодно, взялись бы помогать…

Сверху, на голове¸ шее и спине, чешуя дракона блестела на солнце, другие части его тела казались матовыми. Вот крылья за драконьей спиной стали раскрываться, вот они распахнулись во всю ширь… Крылья оказались белыми, и еще как будто хрустальными, прозрачно-хрустальными, ближе к середине и на самых кончиках. Ардай даже не представлял себе раньше ничего подобного, потому что снизу, с земли, невозможно рассмотреть, какой дракон на самом деле.

Вот крылья развернулись еще раз, шире, шире – как будто зверь потягивался, подставляя всего себя солнцу. И Ардай вдруг услышал. Опять. Голос, прозвучавший где-то внутри его разума.

«Что такое?»

Юноша застыл, припав к шее птицы. Значит, все-таки говорит дракон!

Бак не заметался, не пытался удрать, он слушался поводьев, спасибо ему. А может, и не слушался, потому что Ардай отпустил поводья, не пытаясь править.

«Что такое? – повторил голос. – И кто это с тобой?»

Голос был звучный и мелодичный, под стать снежно-прекрасному созданию. И ещё – спокойный, приветливый и даже чуть смешливый, и определенно – женский. Драконица.

«Со мной друг, – ответил Ардай и тут же с ужасом осознал, что опять разговаривает с драконом. Мыслями. – Это мой хороший друг», – добавил он зачем-то.

Его бросило в дрожь, потому что непонятно было, как лучше объяснить дракону их присутствие здесь, и стоит ли объяснять? Может, сразу признаться в своем легкомыслии и просить прощения? Хотя, кому признаваться, дракону, что ли? Они же просто звери, которые служат колдунам.

И ещё одну вещь Ардай вдруг понял: его обычные мысли, его растерянность, и то, что он говорит дракону – разные вещи. Дракон слышал лишь то, что сказано мысленно, то есть, подумано особым образом. Получается, Ардай мог думать двумя способами: привычно, для себя, и так, чтобы это было слышно дракону.

«Пусть твой друг вернётся домой, – сказала драконица с мягким упреком. – А ты поторопись. Князь Дьян ожидает».

Она упруго оттолкнулась от скалы, распахнулись хрустально-белые крылья, и вот это невероятное создание уже в вышине и удаляется с каждым мгновением все дальше и дальше.

У Ардая перехватило дыхание. Не отрываясь, следил он за белой точкой в синеве, растаявшей в течении несколько секунд. Почему-то драконы, которых он видел раньше, летали много медленнее…

Бак тем временем парил, описывая круги, и вот Ардай снова оказался лицом к вершине. Там, на том же месте, откуда сорвалась в небо белая, теперь сидел чёрный дракон, очень большой, значительно больше белой. Его спина угольно блестела на солнце, отсвечивая сталью, остальное тело казалось черно-серым – цвета остывшей золы. Судя по повороту головы, дракон смотрел прямо на Ардая, можно было различить даже наполовину смеженные кожистые веки.

Вот теперь стало страшно. А вдруг черный дракон тоже начнет разговаривать? Белая драконица, похоже, приняла его за кого-то другого, но черный может оказаться прозорливее, и как тогда быть?

Кстати, может он оказаться прозорливее, или нет? Вообще, насколько драконы разумны?

«Да погоди ты! Как думаешь, он уже в штаны наложил? … Я хочу посмотреть, как он будет удирать на своей курице!»

Так сказал бы мальчишка, и Ардай, пожалуй, понял бы подобную забаву, но несколько лет тому назад. Сейчас, в его восемнадцать, подобное не казалось таким уж смешным.

Это говорил тот дракон?..

Больше всего на свете хотелось сбежать, но и тело, и волю как парализовало. Ардай продолжал лететь по широкой дуге, не сводя глаз с черного дракона и не в силах потянуть повод, двинуть коленом, заставляя руха изменить направление.