Ася Тепловодская, редактор, писатель, драматург, главный редактор израильского журнала «Русское литературное эхо»
Часть первая
Урок стервы
Вся моя жизнь в течение одних суток превратилась в сплошную боль. Я осталась одна, без его любви, постоянно натыкалась на осколки своего счастья…
Женское коварство
Рассказ
У меня выдался свободный день, и я решила пройтись по магазинам, зайти в парикмахерскую, посидеть в уютном кафе за чашечкой ароматного кофе, побаловав себя вкусным пирожным, выбросив из головы бесконечный подсчет съеденных калорий. Остановившись у витрины, разглядывала заинтересовавшую меня вещицу.
– Елена! Неужели это ты? Сколько лет мы не виделись? Наверно, целую вечность? Ты совсем не изменилась. Наоборот, еще больше похорошела! И можешь поверить, что каждый день собиралась тебе позвонить, да все как-то не получалось! А сегодня повезло! Господи, мне столько нужно тебе рассказать! – От обрушившегося на меня словесного потока я даже немного растерялась.
– Я тоже рада тебя видеть! – неуверенно промямлила я, но моя приятельница этого не заметила или не захотела заметить. Так тоже бывает. Мы зашли в кафе.
– Послушай! А ты помнишь Лизу?
– Какую Лизу?
– Как какую? Ну, ту, которая училась с нами в университете!
– Лизу, Лизу… – напрягая память, несколько раз повторила я. – Вспомнила! А почему ты о ней заговорила? Лично я ее с тех пор видела всего-то пару раз.
– Я и сама о ней забыла. А вчера поехала навестить подругу, попавшую в больницу, и лицом к лицу столкнулась с Лизой. Я бы на нее и внимания не обратила, если бы она не шарахнулась от меня в сторону. Наверно, не хотела, чтобы узнала. Выглядит ужасно! Настоящая старуха! Я попыталась завязать разговор, но она сослалась на головную боль, легла на койку и отвернулась. Но, представь себе, я кое-что о ней разузнала. Говорят, что Лизу и ее дочь изнасиловал какой-то сексуальный маньяк! Что стало с ее дочерью, никто не знает. А Лизу с минуты на минуту должны перевести в психушку! Вот я и подумала: может, ты сможешь ей хоть чем-то помочь?
– Маша! Я не знаю, что с ней случилось, но постарайся об этом никому не рассказывать. Сама понимаешь…
Узнав у нее название отделения, в котором находилась Лиза, забыв о своих благих намерениях посвятить этот день себе любимой, поехала в больницу, купив по дороге миниатюрный букетик, хотя после Машиного рассказа сомневалась, что мне удастся с Лизой поговорить.
Мой расчет оказался верным. Увидев милые каждой женщине фиалки, пахнущие весной, молодостью и ностальгией, Лиза разрыдалась. Она рыдала, а я сидела молча, давая ей возможность выплакаться.
– Спасибо за цветы и долготерпение!
Как я и предполагала, в Машином рассказе было много вымысла и мало правды. Но сама правда оказалась не менее ужасной…
– У меня был любовник, – медленно, очень медленно, словно преодолевая невидимую смертельно опасную преграду, через силу начала рассказывать Лиза, – с которым я встречалась в течение долгого времени. А в какой-то момент произошло то, отчего можно поехать не только мозгами, но и совершить непоправимое. Как оказалось, он жил не только со мной, но и с моей восемнадцатилетней дочерью. Я с ним встречалась на съемной квартире, а он с моей девочкой – в гостинице. И нетрудно догадаться, что такой мужчина, как он, без труда вскружил голову неопытной в жизни и любви девочке. – И Лиза, словно захлебнувшись словами, надолго замолчала. А на ее подвижном лице и в широко открытых, немигающих глазах отражалась вся гамма противоречивых чувств, причиняя невыносимую боль исстрадавшейся от собственных обвинений душе.
– Я понимала, что в этой душе сейчас творится что-то невообразимое: смерч чувств, тайфун, который может смести и уничтожить все на своем пути… – Лиза неимоверным усилием воли подавила готовый обрушиться на меня поток своих домыслов и обвинений…
– Он высок и очень красив. Богат. Не жаден. Обходителен, особенно с представительницами женского пола. Умеет красиво себя подать, быть убедительным и бесподобно ухаживать, стараясь предугадать все твои желания, чтобы добиться того, что ему нужно. Причем делает это так естественно и непринужденно, что его невозможно в этом уличить. Этот красавец владеет крупным бизнесом не только в Израиле и Америке, но и в России. Он умеет делать дорогие подарки и, что самое главное, быть классным и опытным любовником. С ним я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, хотя знала, что у него есть семья. Но мне это не мешало.
Я и представить себе не могла, что он спит с моей дочерью! А дочь, разумеется, не знала, что он любовник ее мамы. И вдруг я заметила, что моя Яна осунулась и неважно выглядит.
– Девочка моя! Тебе нездоровится?
– Мамочка, не волнуйся! Я в порядке!
Но я от нее не отставала, так как видела, что моя красавица, певунья и хохотушка ходит как в воду опущенная.
– Что нового в университете?! Расскажи, поделись с мамой! Вдвоем мы всегда найдем выход из любой, даже самой, как тебе кажется, неразрешимой ситуации.
А мое сердце обливалось кровью, сжимаясь от дурных предчувствий. Через пару дней я вернулась с работы немного раньше обычного времени и услышала какие-то странные звуки. Войдя в ванную комнату, я увидела, что моя дочь стонет от непрекращающейся рвоты.
– Мамочка! Я беременна! Помоги! Мне очень плохо! Что мне делать? – плача, приговаривала она в перерывах между спазмами.
– Яночка, солнышко! Успокойся! Каждая беременная женщина проходит через это. А теперь сделай пару глубоких вдохов и выдохов! Вымой лицо и ложись в постель, а я тебе приготовлю что-то поесть. Сейчас тебе нужно хорошо питаться! – Сдерживая волнение и внутреннюю дрожь, я обняла ее за плечи и подвела к кровати. Когда она немного успокоилась, начались расспросы: «Кто он? Женат или холост? Знает ли он, что ты беременна? Какие у него намерения? Любишь ли ты его? А он – тебя? Хочет ли он жениться? Как его зовут и как он выглядит?..»
И тут моя дочь достает из сумочки фотографию своего кумира, прикладывает ее к еще по-детски пухлым губам и с нежностью целует в губы, глаза и нос.
– Мамуль! Он красив! Красив, как Аполлон, и намного старше меня. Я его очень сильно люблю. Влюбилась с первого взгляда. Он вообще необыкновенный человек: умен, а в придачу удачливый бизнесмен… – и вдруг продолжила без всякой связи: – Мам! Как бы я хотела, чтобы и у тебя появился такой друг! Ведь ты у меня такая красивая, умная и молодая! Только, чур, этот мой! – дурачась и по-детски капризно надув губки, сказала дочь. – Вот, полюбуйся! – и она снова приложила фото к своему сияющему счастьем лицу.
Я взглянула на снимок. Это был он, Влад! Меня чуть удар не хватил. Не знаю, как мне удалось сдержаться, чтобы не вскочить и не выбежать из комнаты.
Усилием воли я сумела сглотнуть и загнать в себя острую боль вместе с рвавшимися наружу слезами, криком и уже осознанным ужасом, от которого стыла кровь. Я должна была «вывернуться наизнанку», чтобы хоть как-то отдалить зависшую над дочерью беду, которая от любого неосторожно оброненного слова могла навсегда стереть с этого самого дорогого мне лица улыбку счастья.
– Мамочка! Что случилось? Почему ты так побледнела? – засыпала меня вопросами не на шутку встревоженная Яна.
– Доченька! Со мной все в порядке! Просто сильно переволновалась. Извини. Пойду прилягу. А завтра на свежую голову мы с тобой все и обсудим. Договорились?
…После разговора с дочерью, проплакав всю ночь, пришла к выводу, что должна обеспечить дочери и ее ребеночку достойное будущее. Утром пошла в парикмахерскую, к косметологу и визажисту. Потратила кучу денег, хотя до этого дня я такими изысками не увлекалась, – продолжала рассказывать Лиза.
«Да ей это и ни к чему! Даже сейчас, несмотря на бледность и свалившиеся на голову беды, ее кожа ничуть не пострадала. Сейчас она так же красива, как в студенческие годы. Лиза была всегда самой красивой и сексапильной женщиной в ульпане», – подумала я.