Итак, жизнь Раи в предвоенной Москве – это ожидание и предвкушение Любви. И как все изменилось с появлением Миши!

4/IV-1938

Весна! Весна! Волнует кровь! Хочется любви, любви, любви, настоящей любви. Все вспоминаются сцены тех дней… Счастливые 9 дней… Он целовал мои косы на катке… Впереди среди мрака жизни мелькает белая точка счастья. Завтра у Сони день рождения ее сына. Нас пригласили. Будет Миша!

7/IV-1938

Была у Сони. Пришла в 9 ч., потому что училась. С учебы ушла с 3-го урока. Пришла. На самом видном месте сидит Миша с девушкой, сестрой Сониного мужа. Она их нарочно посадила рядом, чтобы уколоть меня. Я поздоровалась со всеми, а в отдельности только с некоторыми. С Мишей нет. Мишка все время поглядывал на меня. За девушкой этой совсем не ухаживал, не обращал на нее внимания. Он все искал случая, как бы уйти от нее. Наконец ушел, как бы курить, в коридор. Он все время преследовал меня. Я в другую комнату, он за мной. Но там ему мешали говорить. Я все время уходила от него. Наконец, я села между Исаем и Иосифом (мужья моих сестер). Миша сел сзади меня. Я не обращала на него внимания… Вдруг, он тронул меня за плечо и сказал «Рая». Я вздрогнула. Это нежное «Рая» напомнило мне то время, когда я была счастлива. Катание на лодке вечером, прогулки в парке на Воробьевых горах… Он тогда тоже звал меня нежно «Рая».

19/IV-1938

В поезде по дороге в Волоколамск. Впереди поля, леса – все мне родное, которое напоминает далекую Украину, но почему я неспокойна? Почему сердце терзает какая-то тоска? Не знаю! Как глупо, конечно знаю. Я просто люблю, люблю!.. Я хочу страстной любви. Как я раньше мечтала о катании на лодке при свете луны и о разговорах о любви. А теперь мы катаемся на лодке, а он не говорит о любви. Ведь он же меня любит! Я уверена в этом.

Добрый день, Раечка!

Прости, что сразу не получила от меня ответа, хотя я обещал сразу при получении отвечать. Я, конечно, не думаю оправдываться, но это получилось так. Я к Рите после твоего выезда на дачу заходил раза два, а письма почему-то не было, а после до 28-го не был у нее, а когда пришел, то она мне отдала два сразу. Когда я прочел, меня сразу поразило, насколько у тебя детские мысли. Ты, не зная и не желая узнать никакой причины, пишешь во втором письме, что если случилась какая-нибудь перемена во мне, то чтобы я сейчас же ответил. Но что по-твоему я мог бы тогда тебе ответить? Рая, подумай, я ведь все-таки работаю и занят целые дни, а как раз в последнюю декаду случился очень большой конфликт на работе, который в результате мне недешево обошелся. Но, конечно, это все не относится к причине того, что я не отвечал тебе. Главное, прошу тебя ни о чем не думать. Я такой же как при разлуке с тобой остался, и останусь в будущем, и ты можешь спокойно отдыхать, загорать, а главное, поправляться…

Жму крепко, крепко руки твои,

Любящий тебя друг Миша

Фотография, вложенная Мишей в одно из его писем Рае. На обороте надпись: «Дарю на память во время моего расставания с тобой и прошу тебя не реже 5-ти дней в пятидневку вспоминать меня по этому образу до моего возвращения. Михаил. 8/X-38 г.»

Далее в дневнике Рая пишет: «Сколько чувств разбудило во мне это письмо, его фотокарточка. Мне хотелось поцеловать его, но я не сделала этого. Какая я глупая, бессердечная, жестокая девчонка! Я полюбила этого мальчика, заставила его полюбить себя, а потом заставила его страдать».

1940

Но пора рассказать о втором герое нашего романа, о том, что было до его рождения и после – в его юные годы.

В том же городе Ананьев жила большая и дружная семья Гершла Файнбойма. У него было пятеро детей: Голда, Шломо, Моисей, Иосиф и Мордухай.

Первенцем была дочь – Голда (Оля). Она вышла замуж за Якова Разумного. У них было двое детей: Сара и Израэль (Изя). Изя погиб в 18 лет на фронте в первые годы войны, Сара умерла в 1970-е годы бездетной. Сара очень часто бывала в нашем доме; она заменяла мне маму, когда та с младшими детьми переезжала на дачу, а я оставалась в городе – сдавать экзамены.

Из сыновей Гершла Файнбойма старшим был Шломо (Семен). Сын Шломы, Борис Семенович, овдовел очень рано. От первого брака у него осталась дочь Люда; она и ее дети – Юля и Володя – живут в Москве. Юля со своим мужем Сергеем и двумя маленькими детьми тоже в Москве. В 2001 году Борис Семенович Файнбойм уехал со второй женой Беллой в Израиль (его желание оставить свою маленькую квартиру внучке Юлечке было важным мотивом репатриации). Он умер 30 марта 2004 года, похоронен под Тель-Авивом. Борис очень дружил со своим двоюродным братом Марком, моим отцом.

У второго сына Гершла Файнбойма – Моисея – было трое детей: две дочки – Мария (Маня) и Бетя, и сын Изя. Маня вышла за замуж Григория Кучер. В 1950-е годы вся наша большая семья традиционно собиралась у них на Лосиноостровской на пасхальный Седер. У Мани с Гришей родилось две дочки: Марина и Инна; обе живут с мужьями и детьми в Москве. Похоронены Маня и Гриша Кучер в Москве. Бетя, в замужестве Левак, родила сына и дочь: Мишу и Женю. Миша живет в Израиле с женой и двумя детьми, а Женя в Москве, у нее три дочки, две из которых репатриировались в Израиль. Сама Беня сейчас живет в хостеле на севере Израиля. Изя Файнбойм живет с женой Полиной в США.

У самого младшего (четвертого) сына Гершла Файнбойма, Мордухая, был сын Шура. Дочка Шуры Алла живет в Хемнице (Германия).

А третьим сыном Гершла Файнбойма был Иосиф, мой дед. В начале 1917 года Иосиф взял себе в жены красавицу Роню Эрлихман, происходившую из очень богатой семьи.

Роня Яковлевна Файнбойм (Эрлихман). 1917

Иосиф Гершелевич Файнбойм. 1917

В приданое Роне дали бакалейную лавку. После революции лавку сразу продали, и Иосиф устроился на скромную должность бухгалтера в совхозе. Вскоре вся семья Эрлихман уехала в Южную Америку; прислали вызов и Роне с мужем, но они не решились ехать, так как Роня ждала ребенка.

1 мая 1918 года у Рони и Иосифа родился первенец – Марк. Через два года на свет появился второй сын – Яков, а еще через пять, 2 мая 1925 года, третий – Борис.

Яков работал технологом на заводе соков. В 1945 году он женился на дочери Беллы Клейман Циле (моей маме Циля приходилась двоюродной сестрой). Зимой у них родился сын, но в холодной хибарке на окраине Москвы слабенький недоношенный ребенок не дожил и до года. После смерти сына Циля и Яша развелись. Яша очень любил всех детей и внуков своих братьев, был для них «приходящей няней». Он умер 25 августа 1993 года и похоронен на Новохованском кладбище в Москве.