– Значит, она знала его, раз впустила и не кричала. Вот дура, зачем наверх-то пошла, сейчас может жива была. – Ласточкин махнул рукой и выглянул в окно.

– Ничего интересного. Даже никаких следов борьбы. Но, скорее всего, она думала, что это француз пришёл. – Мстислав пожал плечами. – Если бы пришли с улицы, то в такую погоду на подошве обязательно принесли грязь. Хорошо что здесь везде водная преграда, а то желтушники уже осаждали бы дом.

– В смысле? – Поперечные морщины сложились на лбу Ласточкина.

– Ну журналисты. Она ведь была известной киноактрисой. Да я сам её не раз видел; сестра сериалы смотрит.

– Ладно, надо собрать всех в кучу и пусть не расползаются по дому. Товарищ настроен серьёзно и, как видно, в зоне риска женщины. – Иван Гаврилович хлопнул себя по колену и вышел вон.

Лиза задумчиво посмотрела на Данилу.

– А ведь к нашей комнате тоже балкон внешний примыкает. Страшно подумать, что он там бродил, а мы спали.

– Н-да, – взгляд Данилы был сосредоточен на трупе девушки. – Пойдём я тебе провожу в гостиную, где все, а мне нужно потолковать с Ласточкиным.

Глава 4

Ласточкин спустился по лестнице, расправил по дороге ногой смятую ковровую дорожку и прошёл дальше, но остановился, как будто споткнувшись. Он вернулся на то место, где находилась последняя ступенька лестницы и, отодвинув носком ботинка дорожку, увидел причину залома.

– Соня, – он громко позвал стоявшую к нему спиной кухарку.

– Да? – Деловито вытирая мокрые руки о передник, спросила Соня и поспешила навстречу.

– Ну, сюда идите, что я орать буду на весь дом. – Ласточкин кивнул на курительную трубку, лежащую на полу. – Это чьё?

– Это же Алексея Даниловича. Он же практически с ней не расставался, курить-то почти не курил, но всегда с собой носил. Это ему друг подарил. Наверное, в суматохе потерял. Он же по дому ходил, прямо места себе найти не мог.

– Вы трубку-то тётке его верните. Это его любимая. – Покачивая головой в разные стороны, говорила Соня.

– Нет себе оставлю! – Рявкнул Ласточкин. – Дайте-ка! – Он снял с плеча женщины чистое полотенце и аккуратно поднял трубку.

– Ой, она бедная так перепугалась, когда у него с сердцем плохо случилось. Так на врачей кричала по телефону, – Соня всплеснула руками, – а нешто они что могут сделать быстрее. Как приехали за ним, так она только успокоилась.

– А как же они проехали? Нам пришлось свою машину бросить наверху и пешком идти. – Иван Гаврилович на минуту оторвался от рассматривания трубки.

– Так они и не приезжали. Они наверху ждали. А сюда санитара прислали, здоровый такой бугай, – Соня развела руками, будто пытаясь измерить гиганта. – Алексей Данилович к тому времени, как они приехали, чуть уже оклемался и шутит: «Мол, что ж ты меня милый на руках, что ли, понесёшь?». Санитар и говорит, если надо, то и на руках, а так мол, если уже шутите, тогда пешочком.

– Так чего врачей-то вызывали, если он ходил, шутил?

– Да что вы, – Соня недоумённо на него посмотрела, – он на пол упал, стал воздух хватать и потом сознания лишился. Мы так все перепугались, рот разжали, влили туда корвалол, и, хотя он в сознание пришёл, Зинаида на враче настояла. Он никуда ехать-то не хотел, но уговорили.

Через два часа Потёмкину и Береговому удалось, наконец, всех собрать в гостиной. Ласточкин раздражённо ходил, пока люди рассаживались по свободным местам, и когда все успокоились, то посмотрел на них и вздохнул:

– Новости крайне неутешительные! Только прошу без истерик, а то времени итак мало, скоро опять стемнеет, а у меня ещё масса дел. Итак, актрису убили этой ночью, – он поморщился, когда женщины стали охать и ахать, – поэтому сейчас мы думаем, как эвакуировать всех из этой опасной зоны, а пока всем собраться в одном месте и никуда, слышите, никуда не расходиться! Гальюн есть за стеной, кухня здесь! Все двери будут перекрыты. Если кому нужны лекарства, подштанники или нюхательная соль, в порядке очереди будут сопровождены ребятами за своими вещами.

– А где Анечка? – Промолвила Зинаида, я хотела бы попрощаться!

– В подвале! Пойдёте? – Мрачно спросил Ласточкин. – Товарищи вы, вообще, отдаёте себе отчёт, что в этом доме происходят убийства и кто это сделал никто не знает!

– Дамы, кто хочет вещи личные взять? – Данила взял инициативу в свои руки. – Сейчас самое время организовать наш ночлег. Верно?

– Вот, мне эта идея очень нравится. Особенно, что не я буду этим заниматься. – Проворчал Ласточкин. – Я пошёл к своим, здесь за старшего Потёмкин.

– Иван Гаврилович, погоди! – Нагнал его Данила. – Поговорить надо!

– Чего. – Недружелюбно отозвался Ласточкин.

Данила огляделся по сторонам и вытащил из внутреннего кармана удостоверение. Ласточкин прочёл его и удивлённо воззрился на молодого человека.

– Я здесь не по делам службы, но хочу показать одну вещь. – Он открыл свой телефон.

На экране показался участок балкона видный сверху. Вдруг из темноты возникла фигура, она словно появилась ниоткуда, подёргала дверную ручку и спустя мгновение исчезла.

– Охренеть! – Только и смог сказать Ласточкин.

– Да, но это он в нашу с Лизой комнату ломился.

– То есть он за Лизой получается охотится? – Иван Гаврилович остановился. – Ох, не нравится мне всё это, не нравится.

– А ты камеру установил, что ли? – Поинтересовался Ласточкин.

– Сразу отвечу на все вопросы! Да. С собой ещё есть такие. Да, я незаметно могу пройтись по периметру и их установить. Работаем?

Ласточкин задумчиво посмотрел на него.

– А здесь я потому, что моя сестра должна была выйти замуж, но праздник для неё сорвался. – Данила кивнул собеседнику. – Теряем время, надо сеть расставить до темноты. И, кстати, запереть все двери, ведущие сюда.

– Поучи меня щи варить, иди «тыркалки» свои устанавливай. – Отмахнулся Ласточкин, но было видно, что он доволен.

До вечера дамы сновали то в свои комнаты, то обратно, то снова что-то забывали, а Береговой и Потёмкин покорно ходили за ними. Наконец, Ласточкин рявкнул на них и женщины несколько ускорились.

– Мама, ты может Соней покомандуешь? – Лиза понимала, что нужно чем-то занять мать. – Надо ужин организовать. Хорошо хоть продуктов полный холодильник.

– Я бы, если честно вина́ выпила. – Призналась Антонина.

– О, а у меня, наверное, теперь стойкая аллергия на алкоголь. – Лиза посмотрела на племянника Красуцкого и его жену, которые всё это время молча сидели в углу и испуганно озирались. – Сережа не нервничайте так, полный дом полицейских.

– Ага, но тем не менее девушку-то убили! – Истерично вскрикнула Тася.

– Милочка, что ж вы так кричите, – поморщилась Зинаида. – Лиза, детка, мужчины такие занятые, а я такая старая, чтобы самой о себе заботиться, подлей мне коньячка, пожалуйста.

Вдруг во дворе раздался громкий хлопо́к, задребезжало и осыпалось стекло, и возле Лизы в стене образовалась внушительная дыра в печной кладке.

Лиза лежала на полу вся в оцепенении, она не могла даже пошевелиться от охватившего её ужаса, боковым зрением она заметила, что судорожно сжимает горлышко разбитой бутылки и из рассечённых пальцев идёт кровь, но она даже не чувствовала боли. Свет в комнате резко погас и раздался приглушённый голос Ласточкина.

– Всем сидеть на местах и не двигаться!

– В гостиной на каждом окне успели, эти как их, ставни, которые катаются поставить! – Плачущим голосом проговорила Соня. – На кухне щиток есть, он возле холодильника стоит и там только на кнопочки нажать надо. Но я не пойду, я боюсь.

– Справа или слева? – Тенью метнулся на кухню Данила.

– Слева. Пошарь по стене и найдёшь. – Сказала Соня.

Через мгновение раздался шорох и ролл-ставни поплыли вниз, Потёмкин по стенке добрался до рамы, где выло выбитое окно и скинул осколки, лежащие на ней. Вскоре окна были наглухо закрыты, оставался только открытый проём, который соединял гостиную и столовую.