– Нет,– снова заговорил с собой Горен,– надо остановиться и передохнуть.
Он подошел к одному из камней и, прислонившись к нему спиной, опустился на землю. Обхватив колени руками, вурмек положил на них голову и закрыл глаза.
«Посижу немного и пойду»– подумал он.
Но усталость быстро сморила юношу. Сам не заметив как, он провалился в сон.
В нём вурмек увидел себя посреди непроглядной темноты, стоящего на её бестелесной тверди, невидимой и неощутимой. Словно отовсюду, то издалека, то становясь ближе, звучал плач Балии. Разрываемый чувством невероятной тоски Горен побежал в пустоту, преследуя ускользающий от него голос, но вдруг понял, что слышит его уже совсем в другой стороне, и вновь бросился к нему. Сквозь всхлипы и стоны матери, вурмеку почудился её негромкий шепот. Будто она молила его о чем-то, но Горен не мог понять ни одного слова. Он позвал ее, и звал так громко, как только мог кричать, а в ответ услышал лишь мучающий его горький плач. Откуда-то из черноты сна пошел дождь. Юноша почувствовал как теплые капли воды упали ему на шею и медленно, липко потекли за ворот сорочки.
Вздрогнув, Горен проснулся. Что-то мокрое скользнуло по его коже. Он поднял голову вверх и тут же сжался от ужаса. Истекая слюной, в напряженном оскале над ним стоял волк. Готовый к нападению зверь безотрывно смотрел вурмеку прямо в глаза и гулко утробно рычал. Его морда была так близко к лицу Горена, что дыхание огромной зловонной пасти жаром обдавало кожу юноши. Понимая, что любое движение приведет к неминуемой гибели, вурмек сидел в оцепенении и, с трудом сдерживая дрожь, смотрел в желтые наполненные яростью волчьи глаза. Короткий миг и зверь, широко разинув пасть, бросился на юношу, но в ту же секунду, щелкнув зубами перед его лицом, отлетел в сторону, отброшенный внезапным ударом. Теперь перед Гореном были два волка. Один поднимался с земли в нескольких метрах от камня, а другой, ощетинив шерсть, медленно к нему приближался. Не успел вурмек понять, что произошло, как волки сцепились в неистовой схватке. Два огромных зверя, вздымая лапами пыль, визжа, кувыркаясь и падая, яростно рвали плоть друг друга в борьбе за добычу.
Осознав, что эта битва-единственный шанс на спасение, юноша кинулся прочь. Оглушенный волчьим рычанием, не оборачиваясь и не высматривая преследователей по сторонам, он нёсся во весь дух. В голове его не было слышно ничего кроме собственного захлебывающегося дыхания. Безудержный ужас, управляя телом вурмека, заставлял его выполнять только одно действие: бежать, всё быстрее и быстрее.
До останца Мунаи было всего несколько шагов, когда за спиной Горена показались волки. Но он не заметил их приближения. С разбега заскочив на каменный уступ скалы и, цепляясь за её трещины и выступы, юноша принялся карабкаться вверх. Не замечая высоты, он терпеливо взбирался по отвесной поверхности Мунаи, с каждым пройденным метром становясь всё дальше от преследующей его опасности. Однако, чем выше поднимался Горен, тем сильнее становилось его утомление. Руки и пальцы его ослабли и оттого восхождение давалось всё трудней. Раз за разом, соскальзывая вниз, вурмек едва удерживался от падения, собирался с силами, вновь продолжал подъем, и скоро старания его были вознаграждены. Горен добрался до небольшого скалистого отвеса и, наконец, прекратил свое тягостное восхождение. С последним усилием, впервые с начала подъема, он посмотрел вниз. Волки суетливо сновали у подножья скалы. Они нервно скулили и то и дело поглядывали вверх, в надежде, что сбежавшая от них добыча сорвется и упадет на землю. Но Горен был в безопасности. Поняв, что ему уже ничто не угрожает, юноша облегченно откинулся на спину и растянулся на каменной глади отвеса. Неподвижно, в совершенном изнеможении, лежал он, остекленело уставившись в ночное небо, а в его голове одно за другим, мелькая, проносились последние события. Вурмек пытался удержать их, остановить, чтобы понять суть случившегося, но телесная усталость настойчиво заглушала его сознание, принуждая к полному расслаблению. Борьба с самим собой длилась недолго, и вскоре, покоренный собственным бессилием, юноша уснул.
Наступил новый день. Его приход ознаменовало яркое по-летнему сияющее солнце. Поднимаясь выше, оно разливалось по пустоши каменных земель и игриво мерцало бликами на ломаных углах валунов. Ещё вчера пугающая своей чернотой безжизненная долина в свете дня оказалась совершенно иной. В её необыкновенной, пронзительной тишине царили покой и умиротворение. Исчезнув, тени ночи обнажили почти белую землю Волчьих Берегов, покрытую золотистым искрящимся на солнце песком. Разбросанные давней стихией каменные глыбы Мунаи переливались перламутровыми полосами горных пород, и казалось, светились изнутри.
Горен проснулся к полудню, разбуженный слепящим солнцем и мучительной жаждой. Очнувшись ото сна, он первым делом посмотрел вниз, туда, где ночью его караулили волки. У подножья скалы никого не было. Это обрадовало вурмека, и всё же он понимал, что исчезнуть волки не могли, а значит опасность всё ещё была где-то рядом. Горен поднялся на ноги и осмотрелся. Волчьи Берега тянулись на три стороны вокруг, до самого горизонта. Но на западе, в километре от Мунаи, их земли обрывались и переходили в зеленые холмы, местами поросшие деревьями. Они были далеко как и Этоя- единственный в этих местах источник воды, известный юноше. Идти к реке вурмек не согласился бы ни за что, однако зеленые, покрытые сочной травой холмы, ничуть не пугали его, и там он наверняка смог бы найти воду. Мысль об этом показалась Горену стоящей. Он еще раз внимательно огляделся по сторонам и, не увидев ничего подозрительного, начал спускаться со скалы.
Вчерашняя ловкость, порожденная страхом перед опасностью, покинула юношу, поэтому двигался он медленно и с большой осторожностью. На полпути, он остановился и опять осмотрелся вокруг. Волков по-прежнему нигде не было видно. Но вдалеке, на стороне холмов, вурмек вдруг заметил две мелкие движущиеся точки. Чуть видимые среди рябящих пятен каменных валунов, они были слишком малы, чтобы юноша смог различить, чем он являлись. Необходимо было ждать. И Горен затаился, напряженно глядя в даль. Приближаясь, точки приобретали все более ясные очертания. Сначала они были лишь двумя размытыми подрагивающими пятнышками, но вскоре вурмек совершенно отчетливо рассмотрел в них прямоходящих существ. Крадучись, они передвигались между валунами, то скрываясь за ними, то появляясь вновь. Иногда существа застывали на месте и будто прислушивались, а иногда, опускаясь на землю и что-то рыли у основания камней. Постепенно, они подошли к скале так близко, что Горен смог рассмотреть их облик до мельчайших деталей.
Крепкие, с хорошо очерченными группами мышц, эти создания определённо являлись мужчинами. Один из них был ростом, примерно, со взрослого вурмека, а другой выше первого на пару голов. Телосложение этих существ очень походило на вурмекское. Руки их от локтя до кистей казались гораздо длиннее, а ногти на их пальцах были толстыми и заостренными, подобно птичьим. Волосы созданий имели бледно-русый, почти серый цвет. Они были длинными, туго скрученными меж собой, и собранными в пучок на макушке, откуда концы их, украшенные черными бусинами, свисали до плеч, и при каждом шаге или движении их обладателей раскачивались из стороны в сторону. Черты лиц странных существ тоже показались Горену необычными. Заостренный подбородок, короткий нос и близко посаженные глаза, придавали им несколько мышиный облик. Одежда созданий представляла собой широкую длинную сорочку, сшитую из лоскутов плотной и грубой на вид ткани. В талии её перетягивал плетеный пояс, за который было заправлено приспособление, напоминающее большой садовый нож с длинной рукоятью. А за спиной каждого существа висел перекинутый через плечи мешок с привязанным к нему деревянным сосудом в виде бутыли.
Наружность этих диковинных созданий не вызвала в Горене никакого страха, но уверенности в том, что они не способны причинить вред, у вурмека не было. Ему пришлось немедленно решать что делать, и он не нашел другого выхода, как вернуться на отвес и переждать, пока существа уйдут.
