Тем утром в семействе Моглов был запланирован совместный поход за ягодами. Плодоносящие ими кустарники чу росли в глубине леса и были излюбленным лакомством поросят полосатых свиней. Малыши обладали добрым и игривым нравом, но их родители ревностно оберегали своё потомство, а потому выходить за ягодами нужно было ранним утром, чтобы успеть собрать их до появления свиных семейств. Однако без плотного завтрака вурмеки никогда не начинали дел и Балия уже ждала всех на кухне.

Первым появился Драмель. Он сел на своё любимое место во главе стола и тут же принялся обсуждать с женой предстоящие на день заботы.

– Если мы поторопимся с завтраком, то успеем всё собрать до полудня,– сказал он, намазывая блинчик мёдом.

– Скоро похолодает. Свиньи наверняка отъедаются к зиме и появятся у кустов с самого утра,– встревожено ответила Балия,– В такой тёплый день они уж точно приведут туда поросят пораньше. Как бы нам снова с ними не встретиться. Помнишь, чем это кончилось в прошлый раз?

Драмель задумчиво опустил глаза и, слегка поёрзав на стуле, бравурно ответил:

– Я не для того прожил столько лет, чтобы бояться каких-то там поросят!

Балия удивлённо уставилась на мужа:

– Не поросят, а…

– Всё!– перебил её Драмель,– больше никаких разговоров об этом. Мы соберём ягоды, несмотря ни на что. И нам не смогут помешать ни свиньи, ни даже сам Лесной Дух!

На этих словах, Драмель зачерпнул полную ложку ореховой каши и отправил её в рот. Он сделал это с таким деловитым видом, что Балия чуть не прыснула со смеху.

В этот момент в кухню вбежали Энель и Агель. Они уселись по обе стороны от отца и тут же начали баловаться, перетягивая между собой поднос с блинами.

При появлении дочерей, лицо Драмеля заметно прояснилось. Поцеловав девочек, он принялся раскладывать по их тарелкам варенье.

– Мальчики снова опаздывают к завтраку,– сказала Балия, разливая по кружкам чай.

Драмель промолчал в ответ, но когда жена подошла ближе, наклонился к ней и негромко пробормотал:

– Вчера ночью я выходил в огород проверять ловушки для мышей, и видел горящую свечу в окне у стола Горена. Я думаю, что он опять читал книгу Онёбуса.

– Как?– Балия так испуганно вскрикнула, что Энель и Агель замерли и уставились на неё в недоумении.

– Тише,– Драмель сделал жене знак рукой, видимо обозначающий прекращение разговора.

Она недовольно поморщила нос и села на своё место. На кухне воцарилась тишина.

В это время на внешней лестнице послышались шаги и негромкое бормотание мужских голосов.

– Да брось!– произнёс один из них,– Старик был чокнутым, и все его рассказы- просто выдумки. Никто из вурмеков не бывал по ту сторону реки. И он там не был. Всё это сказки.

– Нет!– шёпотом ответил второй голос,– я видел карты и метки на них и описания. Он перебирался через реку на Волчьи Берега и уходил дальше, за камни.

Драмель и Балия молча переглянулись.

– Нельзя всему верить, Горен,– снова заговорил первый голос,– И как можно тратить столько времени на пустые россказни. Лучше бы ты чаще помогал нам с отцом.

– Там за рекой неизвестная нам жизнь, другой мир. А мы сидим в этом лесу, как мыши! Неужели тебе не интересно, что творится вокруг?– возмущённо произнёс второй голос.

– Нет!– ответил первый, и в кухню вошел Рогген, а следом за ним Горен.

Не произнеся ни слова, они сели за стол и, недовольно переглянувшись, принялись завтракать.

– Давненько наше утро так хорошо не начиналось,– сказал Драмель, строго взглянув на сыновей,– Не стану спрашивать, что между вами произошло, но чтобы и духу от этой ссоры не осталось, когда мы выйдем за ягодами. Вам понятно?

Рогген и Горен молча кивнули.

После завтрака, вооружившись плетёными корзинами, семейство Моглов вышло из дома. В воздухе пахло утренней свежестью, со всех сторон звучали трели птиц, а над садовыми клумбами кружили бабочки. В вурмекской деревне уже во всю кипела жизнь. У соседей справа от домика Моглов шла стройка. Соседи слева готовились к свадьбе. Кто- то из вурмеков пропалывал грядки, кто-то развешивал бельё, кто-то поправлял покосившуюся калитку. Все были заняты делом, и только разыгравшаяся за покраской забора ребятня носилась с визгом вдоль ручья, вымазывая друг друга белилами.

До ближайшей поляны с кустарниками чу был час ходу. Моглы перешли на другую сторону оврага, вскарабкались по сосновым корням вверх и двинулись вглубь леса. Их путь пролегал по мшистой тропе между соснами, а затем тянулся вдоль Комариного Болота, откуда снова уводил в тень деревьев и завершался на ягодной поляне. Впереди всех уверенно шагал глава семейства. Немного отстав от него, любуясь лесом, шла Балия. Горен и Рогген брели позади. А Энель и Агель, всю дорогу крутясь возле отца, баловались и донимали его расспросами.

– Вчера Мавия Тавль рассказала, что видела в нашем огороде, между тыквами, черную змею с огромными зубами,– сказала Агель, прыгая возле Драмеля на одной ноге.

– Да да! -подхватила Энель,– А ещё она сказала, что эта змея заползёт ночью к нам в дом и всех перекусает.

– Какая же она врушка, эта Мавия!– воскликнула Агель, не давая вставить отцу ни слова.

– И всё потому, что мы не стали с ней играть вчера,– снова выступила вторая сестра.

– Да, и потому, что обрызгали её из ручья.

– А она сама виновата, показывала мне язык.

– И дразнилась.

– А ещё дёргала Агель за платье.

– Но мы проучили её и обсыпали папоротниковыми семенами.

– Тс! Хватит! Всё!– не выдержав, выкрикнул Драмель,– своей болтовнёй вы сведёте меня с ума. Никакой змеи в нашем огороде нет и быть не может. Я выставил с десяток ловушек! Будь там змея, она бы сразу попалась!– гордо сказал он, и добавил,– К тому же ночью в лесу можно увидеть кое-что и пострашнее.

Сёстры перестали прыгать и заинтересованно уставились на отца.

– Что пострашнее?– шепотом спросила Энель.

– А то,– приглушенным голосом ответил ей Драмель,– Мы с матерью не просто так не разрешаем вам гулять затемно и закрываем вашу комнату на ключ. И всё потому, что ночь таит в себе большую опасность. Ни один вурмек не станет разгуливать после захода солнца по лесу, потому что знает, кто может на него напасть в темноте.

Энель и Агель испуганно прижались к Драмелю и взяли его за руки, а Могл внимательно поглядел на каждую из них и продолжил:

– За болотом, у самого берега стоит большая сосна. Нигде во всём лесу вы такой не найдёте. Ствол её такой широкий, что даже дюжина вурмеков, взявшись за руки его не обхватят. Так вот, есть в ней дупло, сокрытое под густыми сосновыми лапами. Размером оно больше самого высокого и толстого вурмека. И живёт в этом дупле огромный филин. Много лет живёт, о нем ещё мой дед рассказывал. Вурмеки прозвали его Темным Стригом. Днём эта птица спит, но как только последний луч солнца исчезает в темноте, Стриг вылетает из дупла и кружит над лесом в поисках добычи. Он не ест ни грибов, ни ягод, ни семян, а жаждет только мяса живых существ. Говорят, что глаза у него жёлтые как две луны, а когда он взмахивает крыльями, поднимается ветер. Все лесные совы, пролетая издают свой совиный крик, но Тёмный Стриг никогда не кричит. О том, что он рядом можно понять только по резкому порыву ветра, но тогда то будет уже поздно. Стриг быстр. Он быстрее любого вурмека, быстрее любого лесного зверя.

Драмель закончил рассказ и посмотрел на дочерей. Позабыв о баловстве и играх, девочки шли молча.

– Теперь вы знаете, какие опасности могут подстерегать вас ночью в лесу,– сказал Драмель, а потом оживлённо добавил,– А сейчас день и нам ничего не угрожает. Играйте девочки, играйте.

Энель и Агель, не отпуская рук отца, продолжали идти рядом. История о филине заставила их присмиреть, и теперь Драмель мог спокойно насладиться наступившим покоем.

Вурмекский лес очаровывал своей сказочной прелестью. Отовсюду был слышен тонкий перезвон птичьего пения. Солнечные лучи играли с пылинками в чуть покачивающихся сосновых ветвях. Едва слышное жужжание насекомых и воркование горлиц навевали умиротворение и лёгкую дремоту.