Ведьма дышала так глубоко и часто, а сердце ее билось столь шумно, что становилось не по себе. Одиночка не могла понять, как бьется ее собственное сердце, и как слышится ее собственное дыхание. Ей было все равно. Но она бы не смогла сказать, что весь мир вдруг потерял свое значение и исчез. Нет, он шумел вокруг них, окружал и таил много потрясающего и страшного. Просто теперь, с Ведьмой в ее руках, этот мир стал ярче - на пару тонов.

  Одиночка очень мало значения придавала тактильному контакту и избегала его. Врачевательницы Стаи были, разумеется, не в счет. Их холодные отточенные прикосновения не были неприятны, но и приятны не были тоже.

  Одиночка не знала, что можно получать удовольствие от объятий.

  Не знала, что так приятно держать кого-то в руках и ощущать дыхание и биение сердца.

  Хотя, скорее, дело было только в Ведьме. Все это - из-за нее. И во рту сохнет - тоже из-за нее. И сердце заходится - тоже.

  Вот уж правда - ведьма - околдовала, ничего при этом не делая, лишь бросая задумчивые тоскливые взгляды, будучи самой собой.

  Ведьма дышала ей в шею, прикасаясь к коже губами. Ощущение было приятным. Теплым. Посылало мурашки по рукам.

  Они стояли так некоторое время. Потом медленно Ведьма отстранилась от нее, подняла лицо и поцеловала в губы.

  Одиночка закрыла глаза и вернула одну ладонь на ее щеку. Потом, помедлив, завела руку назад и обхватила Ведьму за затылок, прижимая к себе, удерживая.

  Целоваться, оказывается, приятно. Дышать одним воздухом на двоих. От этого по рукам ползут мурашки, и по позвоночнику вниз стекает жаркая волна. Ведьма схватилась за нее так отчаянно, будто от этого зависела вся ее жизнь.

  - Идем, - позвала Одиночка, отстранившись, взяла ее за руку и потянула за собой дальше от выжженного пустыря.

  Они вернулись в лес, мертвый и бесплодный, сели посреди сухих деревьев и застыли так.

  Ведьма молчала, голову сложив Одиночке на плечо. Одиночка молчала тоже. На уме вертелось столько всего, а она боялась ляпнуть что-то не так, рассмешить или смутить. Как выражать свои мысли в такой ситуации Одиночка не знала и впервые об этом жалела. Поэтому она только дышала и наслаждалась теплом и весом. Она прижималась щекой к волосам Ведьмы, сжимала ее руку крепко-крепко и смотрела на лес.

  Лес вокруг них умирал, а они любили друг друга.

  Одиночка никогда в жизни не ощущала себя настолько неважной для мира, как сейчас.

  В душе цвело - казалось, впервые - а лес увядал.

  Как удивительно это было - не находиться в гармонии с вечным.

  Эпилог

  Когда Одиночка открыла глаза, Ведьмы не было рядом.

  Одиночка встала, пощелкав позвоночником, подхватила трубу и пошла к поселению, думая о том, что Ведьма должна быть именно там.

  Она нашлась очень быстро, стояла в одном из полуразрушенных домов и смотрела на что-то. Она была к Одиночке спиной, плечи ее дрожали, будто она плакала. Тогда Одиночка подошла, цепляя трубу к поясу, и встала сзади.

  Ведьма смотрела на нечто, что когда-то было какой-то куклой. Или вроде того.

  - У меня была такая в детстве, - сказала Ведьма тихо-тихо, поворачиваясь к Одиночке лицом.

  Одиночка посмотрела в усталое серое лицо Ведьмы и, подавшись неясному порыву, крепко сжала ее ладонь, и Ведьма вздрогнула, размыкая веки. Ее тусклые, такие мертвые глаза, смотрели с болью и безумной тоской.

  - Я люблю тебя, - сказала Одиночка негромко, но ровно и уверено. Ведьма вздохнула, и ее глаза намокли.

  - Спасибо, - ответила она, переплетая с ней пальцы. Одиночка потянула ее к себе, и Ведьма оттолкнулась от пыльной стены и упала в ее руки. - Я тоже тебя люблю, - сказала она. Потом помолчала и тихо-тихо прошептала: - Я так устала. Я хочу домой.

  Одиночка поняла: она имеет в виду прошлое. Счастливое, давнишнее, где она была окружена сестрами, где наверняка кого-то любила, и кто-то любила ее.

  - Послушай меня, - сказала вдруг Одиночка, отстранив ее от себя, поймав за плечи и крепко сжав, смотря в мокрые глаза. - Ты должна оставить это. Я знаю, как это сложно. Я знаю, это кажется невыносимым. Я знаю, как хочется держаться за прошлое, что есть сил. Но его нужно оставить. Мир стал другим, и ты должна найти свое место в нем, раз ты еще жива.