Просто надо привыкнуть – успокаивал он себя – что всю заботу о техническом обслуживании несёт дилер, высвобождая его время для более важных дел. Именно – для важных дел.
И сегодня у него чрезвычайно важное дело. Сегодня, наконец-то, сложились все составные и сделка, которую он долго и терпеливо выстраивал, созрела и он её не упустит и сорвёт банк и вырвется вперёд, оставив всех позади. И первым делом он враз погасит оставшуюся сумму кредита. И ради этого сейчас стоит поднапрячься и сыграть ва-банк. Ему только-то и нужно как можно скорее попасть из точки А. в точку Б. как можно быстрее. На этом автомобиле. Автомобиль должен заработать на автомобиль. Абсурд? Напротив – логика.
Отгородившись от всего мира атермальным стеклом, вдыхая непередаваемый запах нового автомобиля, он смотрел в навигатор, и не находил названия нужного городка. Ничего удивительного; бывший военный городок с когда-то секретным институтом и не мог быть занесён в навигатор, хоть и никакой военной базы и никакого института там давно уже нет. Но кое-что, кое у кого осталось. И если завтра утром он будет там, то всё будет в его руках, и он сделает большой шаг вперёд. Всё что можно было решить предварительно, он решил, остался победный марш-бросок и финальный приз.
Разбираясь в навигаторе, он ввёл название крупного города, расположенного дальше нужного ему пункта. Линия на экране вытянулась почти ровной прямой. Сопоставляя карту навигатора с бумажным атласом, он отметил, где ему надо будет свернуть к нужному ему городку.
Маршрут задан, климат настроен, скоростной режим выбран, бак полон, еда под рукой – в добрый путь. Легким прикосновением он нажал педальку, автомобиль послушно тронулся и, бесшумно ускоряясь, плавно двинулся по дороге. На светофоре, не переставая восхищаться ускорением – при такой-то массе – и эластичности автомата, он вырвался вперёд, свернул на проспект и скоро выехал из города.
Шоссе было ровное, покрытие качественное, сделанное ещё в старые добрые времена военными, направление не популярное; юго-восток, степи, глушь, мало кто ездит, поэтому дорога и сохранилась. Машин и в это раннее утро было мало и он, набрав скорость, включил круиз-контроль. Компьютер выдал время пути до введенного им большого города, но он свернёт раньше и там до нужного ему пункта останется ещё… Подсчитав всё, он остался доволен – он успевает не напрягаясь. Даже будет время для привала. Включив музыку, он настроился на приятно долгую поездку. Дорога прямая ровная, машин мало, местность редконаселённая, погода чудесная, видимость превосходная, автомобиль великолепен – жизнь прекрасна! Но, просто всё хорошо, тоже не совсем хорошо – надо чувствовать конкретно это хорошо – и он, то выключал музыку и, опустив стекло и, сдвинув люк, удивлялся контрасту шума и тишины, прохлады и жары, то перенастраивал скоростной режим и восхищался чуткостью педали и реакцией мотора, звонил кому-то, только для того, чтобы воспользоваться голосовым набором, включал разные режимы массажа… наслаждался чудесами прогресса.
Дорога прямая, по сторонам смотреть не на что, кругом гладкая степь, приборы демонстрируют стабильную работу всех систем, единственное заметное изменение, это его местоположение на экране навигатора – он быстро продвигается к цели.
Он ехал и ехал, и скучно ему не было. И не от этих маленьких развлечений. Он не просто ехал по дороге – он мчался к своей мечте. Он долго, упорно и терпеливо шёл к своему положению – независимого, крепко стоящего на ногах, преуспевающего человека. Он уверенно мог сказать – я всего добился сам. Никакой поддержки ни от кого он никогда не получал. Все его родные и их знакомые всю жизнь проработали на государство, которое, вместе со всеми их трудовыми достижениями просто слили. Даже не просто слили, а сначала прямо объявили и наглядно доказали, что они всю жизнь шли не верной дорогой. И вместе со стенами заводов разрушили веру в правду и в себя. Поэтому никто не передал ему своих знаний, никто не разъяснил ему правила, никто не научил его никакому ремеслу, никто ему не объяснил причины сложившегося порядка вещей и как и куда ему идти – всё это он познавал и приобретал сам, в одиночку, выбираясь из под осколков рухнувшей цивилизации. Он вырывался, пробивался, добивался всего сам – ориентировался, учился, терпел, копил, ошибался, вкалывал, вникал, продумывал и реализовывал – всё сам. Сначала просто чтобы выжить, потом чтобы встать на ноги, потом устоять и окрепнуть и далее и далее… Из этого и состояла вся его жизнь. На это тратилось всё время, все силы, все способности. Он делал себя и свою жизнь сам. Когда чего-то добивался, что-то приобретал – был доволен, когда что-то терял или упускал – был недоволен и собой и ситуацией – как все. Как многие, иногда задумывался о своих делах и реальном положении вещей в мире и о своей совести, и о взаимосвязи одного с другим. Как и все успокаивал себя тем, что он не выбирал эти условия, он просто борется за свою жизнь в той среде, в которой он живёт. Не он создал эти правила, не он устроил мир так, что всё достигается посредством денег. Он сыграет по этим правилам; но ориентируясь в предлагаемых обстоятельствах, следуя общему тренду, он всегда видел свою цель. Пусть сейчас он в общем потоке, пусть он один из стада, гонимого кем-то куда-то всё быстрее и быстрее, пусть все мчатся, не ведая, куда – он-то в единый загон не пойдёт. В определённый момент он выскочит из общей колеи и воздвигнет свою крепость, а уж там, за своими стенами, отгородясь от мейнстрима потреблядства, на своей территории он станет независимым и будет самим собой и уж тогда-то можно будет подумать и о морали и о любви к ближнему. Вот его цель, вот его мечта-идея, и вот этот момент. И для этого пока… что ж пока приходится обгонять ближнего.
Он ехал и ехал, уверенный в правильности выбранного пути и уверенный в своих силах. Мчаться по дороге, понимая, что не просто едешь, а делаешь своё дело, работаешь, осуществляешь свой замысел – непередаваемое удовольствие. Одно дело гонять товар с места на место по отлаженной схеме, множить цифры на мониторе компьютера, тасовать бумаги в офисе и совсем другое дело неординарный ход, выводящий тебя за рамки всей этой рутинной деятельности в обозначенных кем-то правилах. Отдельное удовольствие доставлял ему тот факт, что он один продумал, подготовил и осуществляет эту сделку. От начала до конца это его идея, это его дело. Никто в его кругу ничего не знает об этом деле. Тем больший эффект произведёт результат, когда они его увидят. А они его увидят. Но понимать, как он этого достиг, никто не будет. И это вызывает особенное чувство. Он наблюдал этот эффект прежде. Крутятся все вроде бы в одной борозде, кто-то чуть повыше, кто-то чуть пониже, но, в общем-то, все ягодки кучкуются по одному габариту. И вдруг кто-то враз бац – и «поднялся» и уже другого поля ягода, уже иного калибра фигура. И никто не понимает, как ему это удалось. И масса версий и предположений и зависти и восхищений, но точно никто ничего не знает и это порождает уважение. И хоть ни у кого нет никой информации, нет реальных сведений, нет цифр и фамилий, рангов и регалий, но как-то вдруг уже совсем другое отношение. И он уже видел себя такой загадочной фигурой.
Конечно, он понимал, что это не совсем здоровые радости, от не совсем чистого дела, но, как ещё вырваться с грядки, как стать независимым от садовника? Только резко выпрыгнув повыше. И опять же – слишком долго он безрадостно впахивал, в проложенной кем-то борозде.
Ехать долго он не уставал. Он устал ждать. Неизменность пейзажа впереди, наблюдение за ровной дорогой, за стабильными показаниями приборов, удобное кресло, монотонный звук двигателя; всё это не убаюкивало его, а напротив, вызывало нетерпение. В начале пути он чувствовал себя игроком, который точно зная выигрышный номер, поставил на него всё и, с замиранием сердца смотрит, как крутится волчок и как скачет шарик. Но поле всё крутится – он знает, что сейчас шарик остановится на его номере и он сорвёт банк – но шарик всё скачет, и поле всё вращается…и нетерпение натягивает нервы и он давил и давил на газ, желая ускорить момент триумфа… И ехал, ехал и ехал. А вокруг ничего не менялось, и дорога всё тянулась и тянулась ровной стрелой вперёд, и он никак не мог догнать линию горизонта. Но, улыбаясь своему нетерпению, он сбрасывал скорость, опять включал круиз контроль и уговаривал себя сохранять хладнокровие и оставаться в просчитанном графике, в заданной скорости, в рамках проекта и проч. А дорога всё тянулась и тянулась ровной прямой, и голый пейзаж не предлагал никакого разнообразия, и его охватывало желание ускорить события. И нетерпение вновь одолевало его, и он опять давил на газ и, желая уничтожить расстояние и время, наращивал и наращивал скорость. Он уже чувствовал себя чемпионом, который побил все рекорды, и при полных трибунах стоит перед пьедесталом, и его медаль сверкает золотом на подушечке, но почему-то возникла какая-то пауза, заминка, и что-то всё не объявляют его имени. И он стоит, сдерживая ликование – он всё сделал, совершил, обогнал, победил, он первый – но всё замерло в ожидании и секунды застряли в пространстве, отделяя оглашение его победы, отделяя его от почётного места, от медали, от триумфа… И начинали появляться сомнения – хоть тысячу раз всё просчитано, перемерено и выверено – а вдруг, что-то… но никаких вдруг быть не может. Совсем скоро приз будет в его руках. Но он опять и опять прокручивал в голове все составные сделки и потом опять отгонял все мысли о ней и старался переменить тему и так он, то успокаивая себя, то снова торопясь к своей мечте, мчался по шоссе
