Кролик от критики зло и тщательно скрипел вилкой о пустую тарелку.

Последним прибыл Слон… на парашюте. Он попал сквозь крышу прямиком в загон к свиньям.

Товарищи не притрагивались к пище, смотрели Кролику в рот и слушали внимательно его исповедь. Но говорил он о другом, не оправдываясь:

– Всё смеетесь? А мне не до смеха. В последнее время меня донимает образ женщины. Я ловлю себя на мысли, как легко, к своему удивлению, можно его вызвать! Вот она танцует, раздевается, подходит всё ближе и ближе… всё больше, дальше и глубже разжигая во мне воображение, постепенно разоружая меня всего, превращая в мелкое ничтожество…

– И не говори – у нас те же видения, – вздохнули мужики.

Кролик продолжал:

– И это оказывается вновь и вновь Настя.

– И не говори – у нас тоже Настя монополизировала мыслительный процесс.

Носорог тоже признался:

– От этих эротических фантомов мои легкие горят, словно я дышу пламенем от раздуваемого мехами кислорода, а с левого по правый бок режет так, будто я прошит насквозь раскаленным добела шампуром.

– И не говори – нас тоже корежит всех до основания.

Кролик попытался дать объяснение явлению:

– Да, вреда от видений много, а практической пользы никакой. Подобный самогипноз превращается в самоистязание и сдвигает психику в ненормальную область – в бегство от действительности и от самих себя.

– Поделюсь опытом! – заговорил Паук. – Я откидываю мысли о женщинах, заглушаю боль интенсивной работой, или просто лежу в тени и страдаю. Пробовал спать на острых гвоздях. Бывает – помогает.

И услышал в ответ:

– И не говори – мы тоже всё, что можно перепробовали на себе.

Вмешался со своим мнением Корова.

– Вызвать фантом легко, а вот избавиться от него невозможно.

Кролик признался еще в одной напасти:

– Ко всем бедам вместе с Настей ко мне всё чаще приходят во сне другие девушки…

– Что снится курице? – вступил в разговор Корова. – Просо. А что одинокому мужику в расцвете сил и возможностей?

– Девушки! – хором признались мужики.

– Знают прекрасно, что во сне мужчину можно взять голыми руками, – дополнил эту мысль Слон.

– Они посещают меня по одной и целыми гаремами! – продолжил исповедь Кролик.

– И не говори – у нас тоже обивают пороги гаремы.

Коала закатил глаза.

– А Настя сексуально хороводит ими и сутенерствует.

– Как ты догадался? – удивился Кролик. – Но количество не переходит в качество.

– И не говори – да и как иначе вдали от женщин?

А Носорог произнес историческую фразу, которая витала в воздухе:

– Теперь наш долг отдать последние почести Насте. Она должна уйти в лучший мир вместе с нашими фантомами.

Насыпной холм в поле вырастал медленно. Мужики стояли возле него с опущенными и неприкрытыми головами.

Кролик взошел на подножье.

– Наша малая планета понесла невосполнимую утрату, – начал говорить он траурным голосом. – Не стало биться сердце милого и обаятельного, нежного и трогательного существа с аметистовыми глазами. Неистребимая страсть к жизни и стремление к правде вырвала из наших рядов самого стойкого, самого несгибаемого, самого идейного бойца. Легкость и непринужденность, веселый нрав и прирожденный вкус к приключениям снискали Насте большой авторитет среди нас. Она хорошо знала сельское хозяйство и колхозную жизнь. Знала, как растут деревья и злаки. И сорняки понимали, что пощады им от нее не будет. Настя показала образцы самоотверженного труда и избавила нас от рутины. Она пела, танцевала, играла на скрипке, сочиняла стихи. У нее были сильные, мозолистые, проворные руки, которые сбивала в кровь… Настя, твоя пролитая кровь будет не напрасной! Да упокоится твоя душа миром!

Кролик, не в силах сдержать слезы, зарыдал на плече Носорога.

Коала встал на подножие и продолжил:

– А как славно, как живых женщин в критические дни, нашу Настю раз в месяц корежили и ломали магнитные возмущения, и она становилась несносной и капризной, тем не менее, от которых она быстро оправлялась. Последние минуты перед смертью открыли нам глаза, что она может мило щебетать, болтать и сплетничать, пошутить и поплакаться, поглумиться над чьей-нибудь глупостью и поиздеваться с высокомерием над жадностью. Ее отличала самая милая улыбка на свете, но была обманчивой, а ирония Насти на проблемы, на разные темы, на нас всех колонистов была направленной и всегда беспощадна. Она переходила на личности. Удивительно, но как это возможно, под её острые копья и влияние попал наш товарищ Кролик. Тем не менее, это Настя сделала его кулаком-мироедом. Своими склоками она чуть было не перессорила наше братство между собой. Стоял вопрос – или мы или она. Или она персона нон грата, что в наших условиях неприемлемо и невыполнимо, или лишение ее существования. Так как по нашим закупам она проходит как робот-вещь, значит, она никто, само собой произошел суд Линча…

У Паука медленно поползли вверх брови. Фермеры с удивлением переглянулись. Слон мягко обнял Коалу, заткнул ему рот рукой и продолжил панихиду дальше:

– Настя была для нас живым примером глубокого служения малой родине. Она старалась быть ей максимально полезной, выполняла все производственные планы, воплощала самые креативные идеи. Все мысли Насти, все ее помыслы были направлены на то, как сделать нашу жизнь привлекательней, лучше, краше и насыщенней. И многие из нас задают себе вопрос: в чем же причина её небывалого авторитета, успеха, наконец, нашего поклонения к ней? Как этой хрупкой, красивой девушке, необычной и своеобразной, удалось так скоро и полно привлечь к себе и своей деятельности наш жгучий неослабевающий интерес, вызвать в нашей среде такое количество дискуссий и споров? Однозначный ответ здесь вряд ли возможен. Это и сама явно незаурядная личность Насти. Она боролась с местными предрассудками, с жестокими нравами, не щадя своего здоровья. Но когда-то и последним силам приходит конец. Почтим память Насти залпом из всех видов оружия.

Носорог, как настоящий ковбой, продемонстрировал свои жонглерские навыки владения ружьем и револьверами, а скорострельные качества на точность были отменными. Остальные фермеры, пожонглировав ножами и топорами, поразили ими мишень на дальнем дереве ловкими бросаниями.

Корова ударом кулака о дно бутылки выбил пробку и разлил самогон по стопкам.

На могиле осталась стоять полная стопка, накрытая кусочком хлеба с зубчиком чеснока. Включив клаксоны, кавалькада из джипов двинулась к городку.

Кролик в длинном рубище, похожий на Иисуса Христа, с поселенцами отмечал праздник Урожая, когда на фоне предрассветного звездного неба различил серебристый силуэт космического корабля.

“Это Болдин выполняет данное нам обещание!” – радостно подумал он.

Музыка со стороны других резиденций играла громко и весело, как и вечером. Он поспешил разбудить тяжелых от гулянки товарищей, но все уже встали и, взявшись за руки, танцевали чардаш. Затем, положив руки на плечи друг другу, они перешли на сиртаки.

На Корове был надет белый кирасирский китель. Слон важничал в красной с синими полосами жокейской куртке, но вместо бейсболки притормаживал на голове шапку-ушанку с оттопыренным ухом. Паук щеголял в ярко-зеленом гусарском мундире. Коала с гордостью демонстрировал старинный пробковый шлем времен англо-бурской войны. Носорог выступал сегодня в цивильном костюме при галстуке.

– Немедленно отставить торжества! – приказал Кролик.

Все разом посмотрели на небо.

Мужики наперегонки на джипах прибыли на площадь.

– То обвесят, то обсчитают, то подкинут неходовой товар. Не дать себя облапошить, – предупредил Кролик, пока корабль снижался.

– Но мы им в прошлый раз ясно дали понять, что от них требуется, – успокоил Паук.

Корабль не вписался в посадочные флажки, подмяв под себя забор Слона, перевернув джипы и вызвав локальные пожары.

– Желтый цвет корабля мне совсем не нравится! – крикнул он.