– Открыл в ней невостребованный потенциал? Понимаю, просишь еще присовокупить! – сказал Носорог. – Моё последнее слово. Лошади белая, черная и в яблоках, и Настя моя!

– Нет! – ответил Кролик.

– Эх, ты! – разочарованно произнес Носорог. – Какую-то взбалмошную бабу променял на товарищей.

– С чего ты взял?

– Ты сам говорил, что она чмо – Чудовищно Малахольная Охламонка.

Носорог ушел, и со двора послышался удаляющийся топот копыт.

Мастерская Кролика содержала кузницу, причудливые агрегаты-монстры и алхимическое нагромождение сосудов. Капала вода в водяных часах. В ярком свете настольной лампы он положил Настю на верстак, поддев отверткой, снял аккуратно с нее переднюю панель, без которой Настя утратила свой былой импозантный, презентабельный вид женщины, вставил в глаз увеличительную линзу с подсветкой.

– Так я и знал – усилительный диструктор, – заключил он, осмотрев его, – провода тянутся в голову, по-видимому, к центрам удовольствия от работы.

Осмотрев сережки в ушах, ожерелье на шее, пирсинг на пупке и электроды от них исходящие, Кролик удовлетворенно хмыкнул:

– Страмер! Похоже, и здесь не нарушены права потребителя.

Кролик снял с Насти все побрякушки и юбку, отчего она окончательно потеряла женское превосходство, превратившись в бесполый агрегат.

Одновременно, записывая в журнал, Кролик продолжал бубнить под нос:

– Наружный осмотр ничего не показал. С левой стороны майзера, там, где обычно сердце, обнаружил крошечный активатор…

Кролик повел отверткой вдоль провода, проходящего по животу. Схему он тщательно заносил на бумагу. Он уже прошел весь живот…

До этого терпеливо лежавшая Настя шевельнулась, поводя голубыми глазами, и неожиданно обняла Кролика.

Коала, заставший парочку за этим занятием, констатировал:

– Вот какими утехами вы тут занимаетесь?

– Это она сама…

– Что, значит, сама?

– Похоже, я открыл в ней рефлекс собаки Павлова.

– На что?

– Есть подозрение, что Настя утаивает кое-что, указывающее на особую специфическую профессиональную деятельность.

Коала забеспокоился.

– Блеск полузакрытых глаз!.. – запнулся он.

Кролик подтвердил наихудшие подозрения:

– Вот-вот. И я подумал – у нее непутевые гены!

До Коалы окончательно дошло.

– Как не понять! Откровенное до пошлости кошачье беспокойство! – выразился он.

– В старой модификации Настя была… – Кролик в подтверждение всплеснул руками, – уличной девкой!

Неожиданно из Насти раздался ржавый голос:

– Ты са-мый кра-си-вый, за-бав-ный, ты хо-ро-шень-кий муж-чи-на!

– А я что говорил! – поперхнулся Коала.

Кролика окружили Слон, Носорог и Паук.

У Кролика кровь прилила к голове.

– Что? Что ты сказала, непутевая? – замахнулся он.

– Ты ми-лень-кий, мо-ло-день-кий и ро-ман-тич-ный му-жи-чин-ка. Я те-бя люб-лю.

В довершение ко всему Настя тыкнула пальчиком Кролика в щеку.

От неожиданности он выронил отвертку.

– Вот! Здрасьте! Я ваша тетя! Замычала глухонемая!

Настя взяла скрипку, пощипала струны, смычком извлекла пробные звуки.

– Сло-ва и му-зы-ка на-род-ные моего собст-вен-ного со-чи-не-ния! – произнесла она и начала играть прекрасную музыку и петь.

На ее виртуозность от расчувствовавшихся окружающих последовали аплодисменты.

Коала покачал головой.

– Сомнений не остается, старые уличные замашки у нее выпирают наружу.

– Господи! Почему на меня такие напасти! – Со злости Кролик стал трясти Настю.

Настя хлопала глазами, сыпала искрами, передняя панель стала отваливаться, тем не менее, говорила, как заведенная:

– На ме-ня нель-зя поку-шаться! Ме-ня не-ль-зя ли-шать жиз-ни. Ме-ня на-до ис-по-льзо-вать до окон-ча-ния полевого се-зо-на и производственного цикла, до празд-ни-ка Уро-жая на все сто про-цен-тов про-из-во-ди-тель-ности тру-да.

– Еще как, и можно, и нужно! – продолжал выражать свой гнев Кролик.

Настя сопротивлялась тряске, лязгала зубами и шевелила губами.

– Ты слав-ный и по-ря-доч-ный, жен-щи-ну паль-цем не оби-дишь. Ты лю-бишь ме-ня, а я люб-лю те-бя и бу-дем лю-бить друг друга, по-ка ты лю-бишь ме-ня, а я люб-лю те-бя…

Вспышка от короткого замыкания в Насте, и она окончательно, развалившись на части, застыла.

Только сейчас Кролик заплакал навзрыд и стал заламывать руки.

– Что, что я натворил?

– Я люб-лю те-бя, Кро-лик… – в последний раз произнесла Настя и конвульсивно дернулась.

– Где Настя? – спросил, поспешивший на крики, Корова.

– Нету Наськи. Нету! – заскрежетал зубами Кролик.

– А где же она?

– Царствие ей небесное! Надоела! Не понравилась она мне сразу! – Кролик показал на груду металла.

Корова сунул к губам Насти стакан с водой, попытался посадить ее, потом сложил ее части и начал делать искусственное дыхание. И в таком несочлененном положении она выглядела и умиротворенно, и прекрасно.

– Ну и силища в тебе! – восхитился он Кроликом.

– Да, металлолом металлоломом, восстановлению не подлежит, – поставил вердикт Носорог.

– Может, она объявила забастовку от непомерной работы? – спросил Паук.

– Нет, – уклончиво ответил Кролик.

Коала как очевидец изрядно витийствовал:

– Она сама спровоцировала, делала глазки, какой мужик такое выдержит!

– Понятно, – сказал Слон. – Ты, Кролик, очаровался, раззадорился, а она учудила холодный прием, оказалась не той степени готовности, какой ты хотел ее представить.

– Тянет вас на глупые разговоры. Не в этом дело.

– Как же! Было! Всё было, и сердечность и обожание в твоих глазах! Я – свидетель! – Коала был еще и хороший доноситель.

Носорог спросил Кролика:

– Признайся, ты в ней вообразил женщину?

– Нет.

– Не кипятись! С твоим воображением на женщин, на Настю легко запасть. Принуждала к сожительству, и в порядке самообороны ты…

– Кролик сам принуждал ее. Обольщал, лез целоваться, я всё видел! – выкрикнул Коала.

Подлил масло в огонь Корова.

– Давайте разберемся, так кто кого искушал?

– Да нет, я не приставал, не соблазнял, – отвел глаза Кролик. – Я не хотел… Был… непреднамеренный контакт… короткое замыкание… случайная ситуация…

Носорог заметил на это:

– Не контролировал себя? А я что говорил? Конструкторы – умные люди, заложили маленький секрет – ноу-хау! Кролик наткнулся на эрогенную зону, и Настя не выдержала – взбеленилась, крыша поехала, а он в этом углядел женскую активность. Все понятно. Мой совет: против любой женской агрессии всегда есть мужская встречная защита – это равнодушное к женщине отношение!

– Я с самого начала предполагал, что меня обвели вокруг пальца. Торгашам бы покуражиться, надругаться над нами, колонистами, подкинуть неходовой товар.

– Зря ты превратил ее в расчлененку, – с сожалением сказал Паук, – сейчас бы мы доработали Настю в робота нового поколения и устроили с ней танцы-манцы-обжиманцы. Музыка. Интимный свет. Стриптиз у шеста. А так – жди у моря погоды. Когда теперь появится корабль?

В субботу был помывочный день, и колонисты по одному собирались в бане у Кролика. Прямо за воротами на его дворе они чуть не наступали на расчлененную Настю, и, обходя стороной, искоса бросали на нее испуганные взгляды. Колонисты сидели в предбаннике в простынях за столом, уставленным холостяцким набором: колбаса, сыр, батон черного хлеба, чай. За стенкой прослушивалась понятная всем возня животных.

Первым нарушил молчание Корова.

– Кролик, в тот самый момент, когда мы сводим концы с концами, когда мы оказались у разбитого корыта, на нашем нищем фоне ты кулак-мироед! У тебя, несмотря на тяжелое время, петухи продолжают беззастенчиво топтать кур, мычат удовлетворенные коровы, блеют окотные овцы, лают собаки после вязки, кричат мартовские коты, шебуршат в норах сытые мыши. Как ты с этим безобразием намерен дальше жить? Может сам придешь к товарищам с повинной и раскаешься, мол, попутал бес, не хочу быть кулаком-мироедом, включу совесть и начну жить с чистого листа.