— Зейн! — простонал Лиам, пытаясь столкнуть с себя парня, — ты раздавишь меня!

Малик что-то нечленораздельно проворчал. Даже в теле Пейна пробуждение давалось ему с трудом.

— Замолчи! — промычал брюнет, — я сплю!

— Зейн! — резче повторил шатен.

Пакистанец медленно поднялся, протирая глаза, и резко заморгал, сфокусировав взгляд на младшем товарище. Он издал удивлённый возглас и буквально рухнул обратно на кровать.

— Почему я до сих пор в твоём теле? — спросил Малик, — почему не сработало?

— Не знаю, — отозвался Пейн, — я думал, что это поможет.

Зейн вздохнул и сел напротив; он взял Лиама за подбородок, повернул влево — вправо, внимательно рассматривая.

— Мне надо побриться, — наконец заявил брюнет, — и немного выщипать брови.

— С твоими бровями всё в порядке, — тут же возразил шатен, — я имею в виду… эмм… ты идеален. Ну, в смысле, ты и так хорошо выглядишь.

Зейн застыл, но тут же улыбнулся:

— Ты тоже ничего.

Лиам вспыхнул, подумав, что это — не совсем верно. Сейчас, рассматривая себя настолько близко и не в зеркале, его много что не устраивало: нос был слишком большим, а скулы — не совсем симметричными. Глаза казались ему слишком широкими, а брови шатена уж точно были хуже, чем у брюнета.

— Прекрати, — прервал его размышления Зейн, — я знаю, о чём ты думаешь.

— О, ты теперь умеешь читать мои мысли? — попытался пошутить Лиам.

Зейн не отрывал от него взгляд.

— Ты прекрасен такой, какой ты есть, — сказал Малик, — более чем. Я не стал бы ничего менять в тебе, Ли. Ни одной грёбаной мелочи. И, кстати, у тебя очень большой член, приятель.

В это раз Пейн не покраснел — он побелел.

— Зейн! Мы договорились не смотреть!

— Я не удержался, — усмехнулся старший парень, — мне было любопытно!

— Не могу поверить! — промычал Лиам, закрыв лицо руками.

— Это было неизбежно, — попытался оправдаться Зейн, — я случайно дотронулся. И подумал, раз я уже нарушил правило, можно посмотреть, что там у тебя. Это не значит, что я стоял там минут пять и рассматривал твой член. Я глянул всего раз… и… в общем… Это самый дебильный разговор на моей памяти!

— Это самая дебильная ситуация на моей памяти, — уточнил шатен, — всё это…

— Пиздец, — закончил за него пакистанец, — грёбаный пиздец!

Лиам медленно кивнул, почувствовав, что по щекам побежали слёзы досады. Он ненавидел это, плакать — не в его правилах. Только если он был сильно расстроен или зол.

— Я в замешательстве, — тихо сказал Пейн, — я растерян, и всё это не укладывается у меня в голове.

Зейн обвил руки вокруг Лиама, позволив тому примостить голову у себя на груди. До этого момента Пейн и не представлял, насколько комфортны его объятия. Руки Лиама мягко обхватывали тонкое тело Зейна, и они подходили друг другу. Они совпадали, как две части одного целого.

— Мы со всем разберёмся, — пообещал брюнет, — мы справимся, Ли. Мы уже и в аду побывали, но вернулись оттуда, все вместе. А это… мы и с этим справимся.

Зейн был отчасти прав. Хоть их жизнь и казалась чудесной и захватывающей со стороны, им приходилось нелегко. И каждый из них, включая Лиама, прошёл через свой собственный кризис. Но они справились. Они справлялись с тем, что фальшивили на сцене, а потом жёлтая пресса высмеивала их; они справлялись с потоками ненависти, выливающихся на них. Да, нынешняя ситуация отличалась, но пакистанец оставался при своём мнении: они справятся. Они пройдут через многое, впятером, пока они все вместе.

— Хорошо, — проворчал Лиам, сдаваясь.

— Как думаешь, — Зейн оборвал себя, и Лиам увидел красные пятна, выступившие на шее от румянца. Пейн всегда ненавидел эту особенность своего тела: его тело выдавало все эмоции, которые он пытался скрыть.

— Как думаешь, — продолжил старший парень, — если мы поцелуемся, может, это вернёт нас обратно? Как в дурацких сказках и всём таком.

— Поцелуй? — переспросил Лиам, приподняв бровь, — Ты думаешь, что поцелуй всё исправит?

Малик пожал плечами, не поднимая глаз.

— Возможно, — протянул он, — и это не будет…это — не то же самое, как будто мы хотим поцеловаться. Это просто теория… Я не знаю… Мне кажется, это неплохая идея.

— Ладно.

Потому что вряд ли Зейн захочет его поцеловать по какой-либо другой причине. Надо уже смириться с этим.

— К тому же, это будет не в первый раз, — добавил Малик, пересекаясь взглядом с младшим товарищем.

Губы Зейна чуть раздвинулись в намёке на улыбку. Мыслями Лиам вернулся в прошлое, когда они были совсем юнцами, его волосы вились в кудри, а у Зейна были округлые щёки. Они бесились в номере отеля, Найл и Луи валялись на кровати и смотрели что-то на ноутбуке, а Гарри был в ванной. Зейн взял его в захват, взъерошивая волосы, Лиам толкнул старшего на землю, навалился сверху — и внезапно поцеловал.

Это длилось всего пару секунд, затем Пейн вскочил, красный, как рак, поправляя одежду. Малик остался лежать, распростёртый на полу, рот приоткрыт от удивления. Затем он нервно засмеялся и встал.

Они никогда не разговаривали о случившемся. Шатен старался избегать подобных разговоров, а брюнет не поднимал эту тему. Однажды, всё-таки заговорив об этом, они решили считать случившееся просто шуткой, дружеской шуткой. Ничего такого. Они просто дурачились.

Если бы это было так на самом деле.

— По сути, мы поцелуем сами себя, — привёл еще один аргумент Зейн, — Я не буду целовать тебя, ты не будешь целовать меня. Мы поцелуем самих себя.

Да… в этом есть смысл…

— Думаешь, это сработает?

— Не уверен, — признался Малик, — но попробовать стоит!

— Наверное.

Зейн кивнул, на лице появилось непреклонное выражение. Он обхватил ладонями щёки Лиама — свои щёки, переместил руку на подбородок и поцеловал.

Поцеловать самого себя — самое странное, что испытывал Лиам в своей жизни. Его губы были мягкими, пухлыми и влажными, наверное, от того, что Зейн их постоянно облизывал. Лиам мягко обхватил губами Зейна свои. Именно сейчас он невероятно хотел, чтобы они поменялись телами, пока они целовались. Чтобы он мог ощутить губы Зейна на своих губах, щёки Зейна, которые он обхватывал ладонями, почувствовать, как руки Зейна впиваются в его плечи, чтобы удержать равновесие.

Малик разорвал поцелуй и отклонился назад, приподняв брови.

— Что ж… хм… это не сработало, — сказал он, — что теперь?

— Без понятия, — проговорил Пейн, вытирая влажные ладони о покрывало, — есть еще блестящие идеи?

Зейн ткнул его в плечо, и Лиам отлетел назад, практически упав на кровать, если бы брюнет не удержал его в последний момент.

— Прости, — быстро проговорил Малик, — я не рассчитываю свою силу.

— Смешно, — съязвил Пейн.

Брюнет открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал раздавшийся телефонный звонок. Парни посмотрели на стол, где вибрировал телефон Зейна. Малик схватил его, уставившись на экран.

— Блядь, — прохрипел пакистанец, — это Перри!

— Ты собираешься ответить? — сузил глаза Лиам.

— А что делать? — ответил пакистанец, — она взбесится, если я буду ее игнорировать. Как думаешь, ты… сможешь ответить, сказать, что сейчас занят и напишешь ей позже?

— Ты хочешь, чтобы я притворился тобой и поговорил с твоей невестой? — уточнил шатен.

— Ну… да, — ответил брюнет. Потому что это было бы рационально. С кем-либо другим. Найл, Луи или Гарри даже не задали бы вопроса. Но Лиам…

— Ты сделаешь это?

— Что мне ей сказать? — спросил Пейн, — она поймет, что что-то случилось!

— Как? — возразил Малик. Телефон зазвонил снова.

— Просто ответь, Ли! Скажи, что занят и перезвонишь ей позже!

Лиам выхватил телефон из рук Зейна, принимая звонок. И сразу был атакован громким и раздраженным «Почему ты не отвечаешь, милый?», причем тон был в равной степени смеющимся и ругающимся, будто бы девушка ещё не решила, злится она или нет.

Шатен закатил глаза.

— Хей, — сказал он, немного понижая голос. Зейн скорчил гримасу, но это не помогло. Если брюнет продолжит в том же духе, он не сможет продолжить разговор.