Пейн растянулся на кровати, бросив взгляд на Томлинсона; тот стоял у окна, отодвинув занавеску в сторону, пропуская в комнату дневной свет.
— Если ты собираешься читать мне лекцию, — начал Лиам, но ему не дали закончить.
— Я не собираюсь читать тебе лекцию, — сказал Луи, Лиам выдохнул с облегчением, однако старший продолжил: — Я собираюсь дать тебе простой дружеский совет.
— А в чём разница? — простонал Лиам, откидываясь назад.
— Знаешь, — задумчиво протянул Томлинсон, — я скучаю по тому времени, когда ты не был мелким куском дерьма. Я скучаю по спокойному, рассудительному Лиаму. Не мог бы ты вернуть его?
Пейн застыл.
— Нет, серьёзно, — Луи сел на кровать, вздохнув, — я не знаю, что произошло между вами двумя, Лиам, но это… Вам следует прекратить это. Это не только между вами, это касается всех нас. И мы не хотим, чтобы кто-то из вас страдал.
— Мы не страдаем, — возразил Лиам. — По крайней мере, я точно не страдаю. У меня всё прекрасно! Изумительно! Чудесно! Я абсолютно счастлив!
— Лиам! — прервал его Томлинсон, и Пейн замолчал, наклонив голову и приподняв бровь. — Прекрати, детка. Ты можешь врать всему миру, но ты не можешь врать мне. Я слишком хорошо тебя знаю, идиот!
— Люди иногда ссорятся, — мягко сказал Лиам. — Это происходит, когда они проводят вместе слишком много времени, как мы. В этом нет ничего такого, Лу! Это пройдет. Мы просто раздражены… или… я не знаю… Всё будет хорошо.
— Вот в чем дело, — повысил голос Луи. Лиам это предвидел. С Томлинсоном невозможно вести тихую спокойную беседу, он всегда переполнен энергией и эмоциями.
— Вы с Зейном никогда не ссоритесь, Лиам! — продолжил на повышенных тонах старший товарищ. — Вот в чем дело! Вы так не поступаете! Вы прикрываете, защищаете друг друга! Вы — лучшие друзья!
— Лучшие друзья тоже ссорятся…
— Не тогда, когда один из них объявляет о помолвке! — прервал Лиама Луи. — По крайней мере, не лучшие друзья — парни. Девушки — возможно, из-за зависти, что одна выскочит замуж раньше остальных!
Пейн сел так быстро, что комната закрутилась у него перед глазами.
— Дело не в этом! — сказал он подозрительно тихо.
— Что я говорил насчет вранья мне? — Томлинсон посмотрел на младшего с недоверием. — И ты, и я знаем, что вся эта херня началась сразу после помолвки, так что не пытайся отделить одно от другого!
— Я не… Дело не в этом, — возразил Лиам.
— А в чём, ммм?
Пейн задумался на мгновение, но он не мог позволить Томлинсону оказаться правым. Ему не хотелось верить, что помолвка — причина всего, потому что тогда ему придется достать и открыть тот ящик, в котором он похоронил все свои чувства к Зейну. И который он отказывался открывать до этого времени, ведь это будет означать конец всему, однозначно.
Эта ссора не из-за помолвки, определённо.
— Всё это из-за того, что Зейн подкалывает меня, — оправдываясь, сказал Лиам.
— Серьёзно? — протянул Луи. — Это лучшее, что пришло тебе в голову? Мы все подкалываем друг друга, ну, кроме Найла, но ты же не ругаешься с остальными!
Лиам пожал плечами и лёг обратно на кровать. Чуть погодя, Луи вздохнул и взъерошил его волосы. Такие прикосновения ощущались как нечто прекрасное, даже если они и были с целью урезонить его. Лиам уже привык к этому. Луи, массирующий ему голову, воспринимался как нечто само собой разумеющееся; как Луи, лежащий на Гарри или Найле; как Зейн, заснувший на плече у Лиама.
— Нужно закончить это, — повторил Луи, уже спокойно. — Извинись. Скажи, что сожалеешь, что вел себя, как придурок, и…
— Я? — уставился на него Лиам. — Он это первый начал!
— Так будь умнее и закончи! — оборвал младшего Томлинсон. — Горечь ревности не красит никого!
— Мне не горько, — проворчал Лиам, стараясь не выглядеть при этом обиженным и надутым ребенком. — И я не ревную!
— Значит, нет никакой причины для ссоры, — подвел итог Луи. — Тем более, извинись.
— Почему ты ему не скажешь извиниться?
— Мы говорим о Зейне, — напомнил Луи. — Он может быть редкостным придурком, когда злится. А еще он упёртый, как баран. Тебе придется извиниться первым, и ты знаешь об этом.
Да, Лиам знал это. Всегда происходило именно так. Когда бы они ни ругались (хотя это и происходило редко), именно шатен извинялся первым. Это раздражало, это бесило, но Зейн извинялся только после того, как кто-то извинится. Он никогда не делал это первым, даже если и точно знал, что именно он был неправ.
А еще Лиам знал, что устал от этой ссоры. Да, он зол на Зейна, но скучал, когда того не было рядом. Скучал по возможности позвонить ему посреди ночи, просто чтобы поболтать. Соскучился по подколкам и стёбу, которые не ранят и не приводят к скандалам. В общем, он скучал по всему, что было связано с Зейном, скучал по Малику.
— Хорошо, — согласился Лиам, — я попробую.
— Отлично! — просиял Луи. — Как насчет вечера? Мы можем сходить куда-нибудь все вместе: кафе, кино, что-то в этом роде. Мы давно уже так не выходили.
Действительно, они редко куда-то выходили впятером, слишком рискованно. Но это было бы замечательно, конечно, если удастся втянуть в это Зейна.
— Не волнуйся об этом, — отмахнулся Томлинсон. — Я смогу уговорить Малика. Твоя задача — подготовить драматическую речь с извинениями!
— Речь? — переспросил Пейн. — Я планировал сказать что-то типа: «Прости, что ругался с тобой все это время» и ждать ответных извинений.
— Неважно! — Луи вскочил с кровати. — Будь готов к 7, ок?
Лиам кивнул, и старший вышел из номера, наконец-то оставив младшего наедине со своими мыслями.
***
— Это лучшее, что я мог так быстро найти, — проворчал Луи. — И мы все любим боулинг. В чём проблема?
— Я думал, мы идем в клуб, — возразил Зейн. — Я не хотел проводить весь вечер с вами четырьмя, катая шары по дорожкам!
— А я даже не знал, что в Австралии есть боулинг, — сказал Найл. Лиаму иногда казалось, что Найл говорил какие-то вещи, лишь бы поучаствовать в разговоре. Как и сейчас, видимо.
— Мы пойдём в клуб позже, — пообещал Луи, не дав Зейну ответить что-либо на комментарий Хорана. — Но сначала боулинг. Всё, как мы любим. Будет классно!
Это «Всё, как мы любим» оборвало все возражения. Гарри криво усмехнулся, Зейн плёлся, засунув руки в карманы и опустив плечи. Всё, что они любили, разочарованно подумал Лиам, к чему привыкли, пока не стали слишком взрослыми, слишком популярными; настолько слишком, что даже такие обыденные вещи теперь приходится планировать.
Взгляд Малика поднялся от земли, встречаясь с глазами Пейна. Лиам жевал губу, отказываясь отводить взгляд первым. Зейн, похоже, решил так же, они застыли, не отводя взгляд друг от друга, пока кто-то из них не моргнёт.
— Надо переобуться, — Луи хлопнул Лиама по плечу, заставив последнего оторвать взгляд от пакистанца. Луи кивнул в сторону Зейна.
— Я заберу вашу обувь. А вы пока поговорите.
Томлинсон ушёл, оставив Зейна и Лиама в игровой зоне. Между ними стоял игровой автомат-клешня, полный дешёвыми игрушками, пытаясь достать которые, ты потратишь денег в несколько раз больше их реальной стоимости. Вся зона была арендована под их игру, несколько человек, присутствующие здесь, относились к персоналу, поэтому было достаточно тихо. Вдалеке слышалась перепалка между Гарри и Луи, Найл обувал ботинки для игры, а Лиаму хотелось, чтобы не было так удручающе тихо.
— Поговорим о чём? — приподняв бровь, спросил Зейн, что-то в его взгляде указывало на его готовность к новой ссоре.
— Я хотел извиниться, — промямлил Лиам, потирая шею.
— Извинения не считаются таковыми, если тебя подтолкнули, Лиам, — прервал речь шатена Малик.
Пейн ненавидел эту холодную отстранённость в голосе брюнета. Всё должно быть не так. Они должны быть здесь все вместе, смеясь над чем-либо, и Зейн должен морщить нос, выбирая ботинки для боулинга, а Лиам ставил бы ему подножку, пытаясь повалить на землю. Они должны были взъерошивать друг другу волосы, приводя прически в безумный беспорядок, толкать друг друга в плечо, подкалывать, как они привыкли. А не глазеть друг на друга в напряжении, выискивая слабину и готовясь к новому витку спора, оторванные от группы.
