— Эм, — промычала ведущая, — что ж, продолжим. Есть ли у вас какие-нибудь особые планы на Австралию? В прошлый раз вы отлично провели здесь время. Что будете делать в этот раз?

— Яхты и шлюшки, — мигом ответил Зейн, — мои планы — яхты и шлюшки.

— Звучит отлично, Лиам, — отреагировал Луи, ни разу не спасая ситуацию.

— Звучит немного оскорбительно, — попытался выправить положение Гарри, — яхты и девушки, Ли. То, что ты сказал — это предмет садового инвентаря.

Найл от смеха покраснел до невозможности, Лиам уже всерьёз опасался за его здоровье. Если он начнёт смеяться ещё сильнее, то, однозначно, что-нибудь себе порвёт. А Лиам порвёт кого-нибудь, если этот кто-то не заткнётся до конца интервью.

— Давайте перейдем к другим вопросам, — предложил Джек, — мы получили множество от ваших фанатов и попытались выбрать лучшие из них, — он порылся в карточках, — окей, кто из группы самый неряшливый?

— Луи, — на автомате ответили парни. Все, кроме Зейна, сказавшего:

— Думаю, что я, — он взмахнул руками, скидывая пустую бутылку со стола, — что сказать, я люблю беспорядок. Еще я могу не принимать душ неделями. Поэтому мои волосы выглядят именно так.

— Ну что ж, тебе идёт, — произнесла ведущая с флиртующей улыбкой, заставившей зубы Малика сжаться, но вряд ли это заметил кто-то, кроме шатена.

— Хорошо, следующий вопрос. Что вы любите делать на сцене больше всего? Кроме пения, конечно, — усмехнулся интервьюер, — вы пятеро иногда творите настоящие безумства.

Луи засмеялся и начал было рассказывать историю о том, как Лиам повалил его и начал пинать, но Пейн прервал старшего парня:

— Я всегда шлёпаю остальных парней по заду.

Это было правдой, Зейн частенько так делал, но Пейн еще не закончил:

— Знаете, это как… — шатен замолчал, пытаясь состроить фирменный взгляд пакистанца для фотосессий, эдакую задумчивую мрачность, как будто он хочет сказать что-то значимое и глубокое, — когда кто-то идёт мимо тебя с такой притягивающей взгляд попкой. Вы понимаете, о чём я, да? Это сильнее меня, это буквально наркотик. Я не могу удержаться.

— О, я знаю, о чём ты, — попытался вставить Найл сквозь смех, — ты… — он закрыл лицо руками и продолжил громко ржать.

— Я думаю, большая часть веселья остаётся за сценой, — вмешался Зейн, не сводя глаз с Лиама, — к примеру, недавно я взял рулетку, решил посмотреть, насколько я большой. И я был приятно удивлён, что у меня целых восемь с поло…

— А мы прерываемся на рекламу, — громко сказал Джек, — оставайтесь с нами, чтобы услышать новый хит группы «One Direction» под названием «Best Song Ever».

Лиам посмотрел на Зейна, Зейн — на Лиама, и что-то в глазах пакистанца подсказало младшему парню, что тот только начал.

***

«Я не сделаю ничего, что изуродует тебя».

Лиам не думал, что, когда Зейн говорил это, он имел в виду «изуродует навсегда». Он не думал, что Зейн имел в виду только нанесение татуировок на чужое тело. И он, скорее всего, предупредил шатена таким образом. Потому как-то, что он сделал, было не навсегда, но…

— Ты проколол мою губу, — высказался Пейн, — скажи, что это не так. Для тебя будет лучше, чтобы это оказалось фальшивкой.

— А мне нравится, — Малик дотронулся кончиком языка до колечка на губе, — ты выглядишь горячо.

Шатен открыл рот и резко его закрыл.

— Зейн, — предупреждающе начал он, — ты…

— Расслабься, — Зейн закатил глаза и вытащил кольцо. Прокола не было.

— Это фейк. Ты серьёзно подумал, что я проколю губу? Пока мы в туре? Да я петь не смогу, мне будет больно, — Малик стянул шапку, — вместо этого я проколол тебе бровь.

Кожа вокруг кольца покраснела, что не оставляло сомнений — пирсинг настоящий.

— Я тебя убью.

— Разве тебе не нравится? — пакистанец попытался приподнять бровь, но лицо исказилось от боли, — ауч! На будущее: лучше так не делать.

— Зейн! — взорвался Лиам, — это определённо нельзя было делать в чужом теле!

Брюнет скорчил гримасу, стараясь не задействовать брови, и ответил:

-Это тебе за тот наряд. Теперь мы в расчёте, — он пожал плечами и сел рядом, — да ладно тебе, смотрится хорошо. Мне так больше нравится.

Лиам прикусил язык. Зейн говорил что-то подобное о нём в майке, он продолжал выбирать майки и носить майки. Даже сейчас он был в спортивных штанах и в майке с низким вырезом, и Лиаму было интересно, Малику нравится такой стиль, или его привлекает сам Пейн, одетый таким образом.

— Нравится? — переспросил шатен, — я был недостаточно хорош раньше?

— Ты хорош такой, какой ты есть, — попытался нахмуриться брюнет, но опять скривился от боли, — я пошутил. Думаю, оставаться самим собой — самое лучшее для тебя.

— Правда?

Зейн скорчил гримасу и завалился на койку, зевая. Оба парня остались ночевать в автобусе. Они могли перебраться в номера в отеле, но Пейну было лень заморачиваться, а Малик всегда предпочитал автобусы во время туров. К тому же, остальные сейчас находились в отеле, они остались одни, и Лиам с нетерпением ждал этого, по крайней мере, пока старший парень не вернулся с шапкой на голове и той штуковиной в губе.

— Ты — мой любимчик, — отмахнулся брюнет, как от какого-то пустяка, — ты всегда им был, и тебе это известно, Ли.

Шатен лёг рядом. На койке с трудом хватало места для них двоих, но парней никогда это не останавливало. Просто они прижимались чуть теснее друг к другу, чем обычно (что тоже не слишком отличалось от их нынешней позы; наверное, им нравилось буквально втискиваться друг в друга), лицом к лицу, переплетая все конечности и практически сталкиваясь лбами.

— Так ты не хочешь, чтобы я набивал кучу тату и делал пирсинг? — уточнил Лиам.

— Я не против того, чтобы ты делал ещё тату, — поправил его Зейн, — те, которые ты сделал, смотрятся горячо, ты можешь добавить еще несколько, — он усмехнулся, — я могу придумать дизайн. О, и мы можем сделать сочетающиеся татуировки, как тебе?

— Например? — поинтересовался Лиам, пытаясь не сильно краснеть от услышанного. Зейн считает, что его татуировки горячи? Серьёзно?

— Ну… не знаю, — сконфуженно промычал Малик, пожав плечами.

— Я знаю, когда я вру, — подозрительно сузил глаза Пейн, — ты что-то придумал, да? — он ткнул друга в бок, заставив того дёрнуться, — что это?

— Ничего! — отрезал брюнет. В автобусе повисла тишина, Лиам попытался скрыть, насколько он был уязвлён таким резким тоном, но не сильно преуспел.

— Прости, — прошептал Зейн. Он отодвинул чёлку и поцеловал младшего парня в лоб:

— Я не хотел тебя обидеть. Просто… у меня есть… у меня есть парочка мыслей насчёт этого.

— Сочетающиеся татуировки, — уточнил Пейн.

— Да, — подтвердил Малик, — что-то типа.

— Типа чего?

— Не знаю, — заёрзал брюнет под взглядом младшего парня, — ну, возможно, у меня уже есть одна.

— Да? — Лиам резко сел, забыв про низкие потолки, Зейн притянул его обратно, — которая?

Пейн попытался вспомнить все татуировки друга, попытался представить, какая из них сочеталась бы с его татуировками, но в голову ничего не шло.

— Знаешь, — улыбнулся Малик, глядя на парня снизу вверх, — иногда я прямо-таки благодарен судьбе, что ты — самый рассеянный человек в мире, Ли.

— В смысле? — удивлённо наклонился Лиам. Его тон прозвучал вызывающе даже для него самого.

— Без смысла, — Зейн скатился с койки, — хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

Нет. Прямо сейчас шатен хотел получить объяснение, почему это Малик назвал его рассеянным. Он хотел получить объяснение всему этому разговору. Как Зейну это удается? Как он умудряется отвечать на вопросы Лиама, при этом оставляя его в еще большем смятении, чем он был в начале? Это бесило, но Лиам знал, что не добьётся более конкретных ответов, даже если будет настаивать. Малика невозможно заставить сделать или сказать что-то, если он не хочет. Этим он и отличался от других, кого можно было переубедить, надавить, уговорить. Зейн был слишком упёртым.