Сжимая бедра Лиама, он подталкивает его задом к кровати. Он заботливо опускает Лиама на кровать и стаскивает с него носки, прежде чем залезает в ящик прикроватной тумбочки и вынимает оттуда смазку.
Оставив бутылочку рядом, он наклоняется к Лиаму и влажно и тепло целует его в шею.
– Хочешь обкатать меня или предпочитаешь постоять на коленях?
– А чего хочешь ты? – закрывает глаза Лиам.
– Тебя, – пожимая плечами, просто говорит Зейн. – Без разницы как именно.
Лежать на спине не очень удобно, наручники впиваются в кожу, и Лиам не думает, что его природного равновесия хватит, чтобы объездить Зейна со сцепленными сзади руками. Поэтому он отталкивает Зейна и, поднявшись выше к изголовью кровати, переворачивается на живот, широко расставив ноги. В этом нет ни капли неловкости и не было с тех пор, как только они первый раз сделали это. Зейн, тот, кто обычно натягивает на них одеяло потом, прячется за полотенцем или настаивает на одевании. Лиам не стесняется быть обнаженным перед Зейном. Вообще.
– Лиам, – жалобно стонет Зейн, и тот смотрит на него через плечо, видя, как он жадно рассматривает его, медленно двигая ладонью по члену. – Ты до неприличия горяч, знаешь об этом?
– Поторопись, – все, что отвечает ему Лиам. У него уже чертовски долго стоит, и он чувствует, как лужица из смазки собирается под ним на простыни. Плюс терпение никогда не было одной из его сильных сторон.
Зейн смеется над его нетерпеливостью, звуча при этом так низко и возбуждающе. Кровать проминается под его весом, и Лиам облизывает губы, когда чувствует, как Зейн устраивается между его разведенных ног. Лиам ждет этого, ждет, когда холодными и скользкими от смазки пальцами, Зейн коснется его, но тот все еще не торопится и просто проводит руками по его бедрам, слегка массируя. Лишь на мгновение он перемещает ладони на задницу Лиама, чуть сжимая, а потом снова возвращается к бедрам.
Он дразнится. Он дразнит Лиама так, будто тот и не на грани потери контроля.
– Зейн, – задыхается он, потираясь щекой о прохладу простыни, – пожалуйста!
Наконец, Зейн заканчивает с этой пыткой и ненадолго убирает руки. Он возвращается и давит Лиаму на поясницу, призывая не дергаться, а затем разводит половинки его задницы и лишь слегка надавливает на сжатую дырку. Его прикосновения легкие, едва заметные, но Лиам не удерживает стон в горле и подается назад.
Короткий смешок Зейна обрывается, а Лиам снова закрывает глаза, когда первый палец проникает в него. Поначалу его движения мягкие и осторожные, но когда он добавляет второй палец, Лиам прикусывает язык, чувствуя жжение. Лишь когда Зейну удается найти его простату, все тело Лиама прошибает волной удовольствия.
– Выглядишь великолепно, – комментирует Зейн. – Хочешь кончить, прежде чем я тебя трахну?
– Нет, – бормочет Лиам, но он не уверен. Если Зейн продолжит, блять, продолжит его мучить и дальше, то он не думает, что сможет сдержаться, как бы ни старался.
–Хорошо, – соглашается Зейн.
Когда он проталкивает третий палец, Лиам слишком ярко ощущает давящее на него растяжение и жар. Он извивается на кровати, а с его губ слетает жутко смущающий его стон. Зейн и его пальцы безумно хороши, и он знает об этом.
– Зейн.
Лиам наклоняет голову, пытаясь встретиться глазами с Зейном. Но Зейн невероятно занят, наблюдая за собственными пальцами, исчезающими в дырке: его рот открыт, а кончик языка прижат к верхней губе – и Лиам готов кончить только от одного открывающегося ему сейчас вида. Он слабо дергает бедрами, чувствуя себя совершенно беспомощным, и Зейн наконец переводит на него взгляд. Он ничего не говорит, просто приподнимает бровь, но Лиам и так все понимает.
– Да, – просит Лиам. – Давай же. Пожалуйста, блять, пожалуйста!
Зейн быстро кивает и аккуратно вытаскивает пальцы из Лиама. Он спрыгивает с кровати и мчится через комнату, чтобы открыть двери спальни. Лиам хмуро смотрит ему вслед, а его сердце уходит в пятки.
– Ты ведь не оставишь меня в таком виде, да? – зовет он. – Лучше будет, если нет, Зейн, или я клянусь…
Зейн возвращается обратно, зажимая в руке ключ. Он снова залезает на кровать, прогибая своим телом матрас.
– Собираюсь снять наручники, – объясняет он. – Несмотря на то, как сильно ты мне нравишься в таком виде, я хочу тебя на спине. Хочу видеть твое лицо.
Зейн освобождает его запястья в считанные секунды и отбрасывает глупые наручники куда-то за спину, пока Лиам, скинув мешающуюся рубашку, рывком переворачивается. Он дергает Зейна к себе, прижав его к кровати, находит отброшенную ранее смазку, щелкает крышкой и выдавливает немного на руку. Он ласково оборачивает ладонь вокруг члена Зейна и усмехается, когда Малик склоняет голову и громко стонет.
– Я люблю тебя, – выдыхает Зейн, прикусывая ему шею. Лиам позволяет ему вновь уронить себя на кровать и соединить их губы лишь в мимолетном поцелуе.
Он первым разрывает поцелуй, потому что нуждается в том, чтобы Зейн был уже в нем. Он чертовски сильно хочет кончить и не видит, чтобы Зейн возражал, когда тот повинуется и устраивает руки на бедрах Лиама, возвращая его в центр кровати.
Лиам откидывает голову назад в тот момент, когда Зейн толкается в него. Не важно, сколько раз они это делают, это всегда сногсшибательно для Лиама: то, как боль объединяется с охуенным чувством наслаждения; то, как крепко Зейн впивается пальцами в его бедра; то, насколько переполненным он себя ощущает.
Иногда Зейн может быть шумным, но таким, как сейчас, он тоже нравится Лиаму. Нравится, как Зейн задерживает дыхание, и хватка его пальцев становится сильнее. Нравится, как он подавляет рвущийся наружу стон, когда Лиам приподнимается и сам насаживается на его член, словно это тот максимум, который он готов выдержать, словно у него уже нет сил на лишние звуки. Они оба взмокли, а ногтями Лиам оставляет красные царапины на груди Зейна, когда пытается ухватиться хоть за что-то, объезжая его.
Зейн вытаскивает член и быстро переворачивает их, вновь вставляя одним плавным движением. Лиам цепляется за его спину и оборачивает ноги вокруг его бедер, когда Зейн двигается вперед. Каждый раз, вторгаясь в его тело под этим углом, Зейн задевает комочек нервов внутри, из-за чего узел в животе Лиама готов вот-вот развязаться.
Часть Лиама хочет, чтобы это длилось вечно, чтобы он мог жить этими моментами наслаждения, волной растекающимися по телу, а Зейн смотрел бы на него так, словно он для него весь мир. Но он не может, потому что он уже так близок, чтобы кончить, и ему не хватает всего какой-то малости для этого. Он в отчаянии.
Зейн понимает это, он кивает и закидывает одну ногу Лиама себе на плечо.
– Давай, – настаивает он, жестким голосом. – Я уже почти, детка, – шепчет он, целуя щиколотку Лиама, – но ты первый.
Лиам не тратит времени на спор и оборачивает правую руку вокруг истекающего смазкой члена, а левую зарывает в простыни. Это, наверное, выглядит жалко, то, как быстро он справляется с этим. Всего несколько жестких рваных движений, и он кончает так сильно, что даже не может мыслить здраво. Все, на чем сосредоточены сейчас все его чувства – это то место, где соединены их тела с Зейном.
Зейн держится на удивление лучше, что Лиам замечает, даже несмотря на то, как сам скулит от сверхчувствительности. Зейн склоняется вниз, почти сгибая Лиама пополам, чтобы запечатлеть на его челюсти укус и добраться до губ.
– Ты самый удивительный из всех, кого я когда-либо встречал, – сообщает он, и Лиам порекомендовал бы ему взглянуть в зеркало, но воздуха в его легких не хватает.
Зейн кончает с именем Лиама, срывающимся с его губ, позволяет тому опустить ноги и падает ему на грудь. Все, что сейчас может сделать Лиам, – это попытаться сосредоточиться на собственном дыхании, потому что, кажется, забывает, как это вообще делается, когда Зейн так пульсирует внутри него.
В конце концов это начинает причинять дискомфорт, и Лиам мягко отодвигает Зейна, сталкивая его с себя, и тот распластывается рядом по кровати, позволяя Пейну подняться. Чего сам Зейн никогда не делает. Он ленивый ублюдок, и ему повезло, что Лиам его любит и только поэтому они не валяются и дальше измазанными спермой.
