Зейн настороженно вглядывается в него и отрицательно качает головой.

– Да ладно! – тянет, вздыхая Луи. – Я не собираюсь в тебя стрелять. Лиам насадит мою голову на палку, если я вдруг сделаю это.

Зейн слегка прищуривается, но с места не двигается, поэтому Луи проходит внутрь и садится на его кровать, заправленную чуть ранее из-за возмущенной Джен, которая категорично высказалась по поводу беспорядка.

Зейн вновь прислоняется к противоположной стене около раковины, пока Луи начинает тасовать колоду. Зейн прекрасно замечает нож и револьвер за его поясом, но, находясь подальше от этого, не так сильно чувствует угрозу.

Луи, должно быть, уже понял, что Зейн не собирается двигаться и как-то реагировать на него, и откладывает стопку карт на кровать. Несколько штук соскальзывают вниз, но он слишком занят, запутавшись пальцами в растрепанных от нервозности волосах.

– Ненавижу, когда они выбираются за пределы тюрьмы, – признается Луи, уставившись в пол. – Это пугает меня до чертиков. Вдруг кто-то из них не вернется? И они никогда не берут меня с собой после того случая, когда я чуть было не прострелил Лиаму голову, пытаясь попасть в ходячего. С тех пор мы все просто решили, что я лучше буду оставаться здесь и держать оборону пока их нет, понимаешь?

Все то время, что Луи говорит, Зейн не перестает кусать внутреннюю сторону щеки, прекрасно понимая, о чем идет речь. Но он… нет… нет… нет… не будет снова думать об этом. Не будет. И Луи ему все еще не нравится. Луи напоминает ему прежнего себя. Не того, когда еще ничего не началось, но того, когда наступил конец света. Нервного, пугливого, волнующегося – себя. Оставленного на месте, пока остальные на разведке. Не потому что он плох в убийстве ходячих, а потому что ему было слишком больно… Его оставляют тогда и больше не возвращаются. Не все, по крайней мере, а те, кто возвращается…

Зейн кусает губы до тех пор, пока не чувствует во рту металлический привкус крови. Хотя даже такая незначительная боль помогает ему отвлечься от мыслей, что вполне облегчает его существование.

– Не то чтобы нам есть о чем беспокоиться, – вдруг прерывает наступившую тишину Луи. – Гарри хорош в том, что делает, и Лиам обязательно вернет их всех невредимыми. Он всегда это делает.

Очень медленно Зейн отталкивается от стены и, подойдя, опускается на кровать на достаточном от Луи расстоянии, так, что между ними мог бы поместиться еще один человек. Луи усмехается вполне отчетливо, но слабо и довольно саркастично, чтобы это можно было посчитать за улыбку. Он снова тянется за колодой и начинает раздавать ее, после чего Зейн поднимает свои карты.

– Рамми, – говорит ему Луи, перевернув одну из карт. Зейн заглядывает в свои и кладет сверху шестерку, семерку, восьмерку червей. Луи делает тоже самое с двойкой, тройкой, четверкой пик. Зейн накрывает все это пятеркой пик.

Несколько минут они играют в полной тишине, но Луи все еще отвлечен: он ерзает и нервно проводит руками по волосам.

– Мы проголосовали, – сообщает он Зейну. – Когда Лиам вернется, он сам все тебе объяснит, но скажу сейчас, что мы даем тебе две недели испытательного срока.

– Испытательный срок, – повторяет за ним Зейн, слегка надломленным из-за долгого молчания голосом.

Луи кивает и кладет сверху пару тузов.

– Чтобы проверить, как ты будешь взаимодействовать с группой и сможешь ли приносить пользу. А еще убедиться, что ты не псих, который убьет нас всех, пока мы спим.

Зейн фыркает и берет карту из колоды: королева червей. Он не может устоять от того, чтобы не задать два мучающих его уже несколько часов вопроса.

– Сколько вас? – сосредоточенно смотрит в свои карты Зейн, словно совсем не заботится об ответе. – И кто у вас главный?

– Двенадцать, – отвечает Луи, переворачивая еще одну карту. – Было больше, но дерьмо случается. Хотя не в последние пару месяцев. За это время никто не пострадал и не погиб.

– Это невозможно, – тихо замечает Зейн.

– Это все зависит от того, насколько у тебя хороший лидер, – говорит Луи, приподнимая уголки губ. – Кто-то, кто не только знает, как принимать необдуманные решения, которые пусть и полезны, но так же тот, у кого достаточно сердца, чтобы сделать все, что в его силах для общей безопасности.

– Так, кто же он? – хмурится Зейн.

– О, ты узнаешь, когда придет время, – смеется Луи.

Зейн прищуривается. Ему не нравится быть в неведении. Хотя и так понятно, что Луи не скажет ему.

– Ну, в любом случае, – резко меняет тему Луи, – я до сих пор не знаю твоего имени.

– Зейн, – отвечает он, доставая следующую карту. – Меня зовут Зейн.

– Зейн, – повторяет Луи, хмуро разглядывая его, наклонив голову. – Тебе идет.

Зейн понятия не имеет, что на это сказать, поэтому решает отмолчаться. В конце концов, когда у них заканчиваются карты, Зейн выигрывает.

– Серьезно? – огорченно вздыхает Луи. – Я так надеялся что ты лузер в этой игре. Все вечно меня обыгрывают. На прошлой неделе я поспорил с Найлом, что смогу обыграть этого мудака. И снова продул. Теперь его смены по уборке достались мне.

Зейн пытается не улыбаться, но ничего не может поделать с собой и сдается. И дело не в том, что присутствие Луи утешает его так же как Джен или то, что с ним он чувствует себя в безопасности так же как с Лиамом. Дело скорее в том, что с Луи ему очень, очень легко… забыться. Не просто забыть, где он находится или то, что он не хочет быть здесь. Луи помогает ему забыться совсем, пусть даже на какой-то короткий момент. Их общение сейчас похоже на то, как Зейн раньше зависал с друзьями после школы.

Это не имеет ничего общего с симпатией к нему. Потому что Зейн думает, что Луи слишком много и он вряд ли сможет проводить с ним долгое время. Но одновременно с этим, если болтовня с Луи позволит ему отключиться от ужасов этого мира, он готов перетерпеть и проговорить с ним даже несколько часов.

– Сыграем еще раз? – спрашивает Луи. – Только я принесу что-нибудь перекусить. Умираю с голода. Я больше не могу есть быстрорастворимые каши. Им лучше найти что-нибудь с мясом, иначе я сойду с ума.

– Конечно, – соглашается Зейн, отвечая на первый вопрос.

Луи берет колоду и снова тасует ее, пока они оба не слышат звук шуршащих по дороге шин, скрежет открываемых ворот и чьи-то громкие крики.

Луи подрывается с кровати в считанные секунды с переполненными паникой глазами. Он бросает на Зейна один взгляд уже почти у выхода и выпаливает:

– Хер с ним. Пойдем со мной. Попытаешься сбежать, выстрелю. Нет времени запирать тебя.

Зейн кивает и двигается к Луи, который с силой хватает его за руку, таща за собой. Зейн уверен, что завтра у него будут синяки, но Луи явно на это плевать. Он просто тянет Зейна за собой через длинный коридор, находит в кармане связку ключей, открывает еще одну дверь, и они наконец оказываются в комнате со множеством столов и тремя встревоженными людьми.

– Приготовьте медикаменты, – кидает им Луи. У Зейна совсем нет времени разглядеть новых для него людей, потому что Луи опять тянет его к одной из дверей, выйдя через которую, они оба оказываются на улице.

Зейн глубоко вдыхает свежий воздух, чувствуя тепло палящего солнца. Луи все еще держит его, но у Зейна появляется возможность хотя бы осмотреться. По периметру их окружает забор. Они во дворе, в котором, видимо, прогуливались раньше заключенные. Есть, правда, еще один забор, перед которым расстилается широкое поле, а затем еще один, уже ведущий на свободу.

Он видит, что ворота на второй сетке все еще закрыты, но на самом первом сетчатом заборе до сих пор остаются открытыми. Он мог бы добежать туда. И если бы у него был нож, он мог бы справиться с проволокой. Или мог бы взобраться вверх. Там, конечно, колючая проволока, но он мог бы накинуть поверх куртку… которой у него нет…

И он все равно не собирается никуда бежать сейчас. Особенно тогда, когда люди кричат, а Найл и Гарри бережно вытаскивают Лиама из машины, левая рука которого окрашена в красный цвет, и он определенно истекает кровью.