– Все отлично, – подтверждает Зейн. Не все замечательно, конечно. Зейн предчувствует, что в ближайшие ночи его не покинут образы сегодняшнего дня. И он ощущает, что, если Лиам вдруг оставит его на время одного, его снова закрутит в спираль паники. Но… они в порядке.

Лиам кивает и слезает с него. Зейн быстро встает и хватает Лиама за запястье.

– Только не… – он и сам не знает, что хочет сказать, но, кажется, Лиам понимает. Он позволяет ему оставить руку, и они вместе двигаются в камеру к Лиаму, берут сначала его полотенце, потом подхватывают полотенце Зейна и направляются в душ.

– Они все, наверное, в общем зале, – объясняет Лиам, когда они идут по коридору. Зейн как раз хотел спросить об этом, и его немного пугает то, насколько Лиам уже научился читать его. – Они определенно расстроены.

– Кхм… будет ли это не вовремя, если я скажу, что говорил тебе? – делая глубокий вдох, спрашивает Зейн. Он не знает, как именно собирался пошутить, но в любом случае делает это. Ведь если он будет слишком много думать о случившемся, то, скорее всего, закроется в себе, и он не уверен, что сможет самостоятельно выбраться из скорлупы. – Потому что я говорил. Я говорил, что мы должны рассказать. Говорил, что мы не должны разделяться. Говорил…

– Я знаю, – тихо произносит Лиам. – Хорошо? Я знаю, Зейн. Я, блять, в курсе, – срывается он.

– Мне жаль, – быстро отвечает ему Зейн. – Я знаю, что ты…

– Тебе следовало свалить, когда я велел тебе это, – резко сообщает ему Лиам. Он смотрит прямо на Зейна и выглядит довольно раздраженным. – Когда я бросил тебе ключи, ты должен был валить. Мы могли бы оба там погибнуть. Они могли бы заблокировать машину, разбить окна…

– Я не собирался бросать тебя, – яростно противоречит Зейн. – Понятно?! Я бы не смог!

Лиам снова целует его. Это неожиданно, но безумно приятно.

– Я знаю, – повторяется Лиам, замерев у его губ. – Спасибо.

– Не благодари меня, – возражает Зейн, делая шаг дальше по коридору, таща Лиама за собой. – Просто не позволь подобному дерьму случиться еще когда-нибудь.

– Хорошо, – соглашается Лиам.

Они принимают душ вместе, не договариваясь об этом заранее. Просто это происходит и все. Они не прикасаются к друг другу, но каждый раз, прикрывая глаза, Зейн замечает на себе взгляд Лиама. Он и сам косится на него время от времени и ничего не может с этим поделать. Во-первых, потому что Лиам весь в порезах и синяках, и Зейн не может помочь ничем, кроме как проверить, в порядке ли он. Во-вторых, потому что Лиам, возможно, самый красивый человек из всех, кого он когда-либо встречал. Он просто не может не восхищаться его крепкими мускулами, плавным изгибом спины, сильными ногами и вообще абсолютно любой, даже мельчайшей его частичкой.

Зейн тоже ранен. После того, как он счищает кровь и грязь, он обнаруживает длинный и тонкий порез на ноге от катаны, который причиняет боль тогда, когда он осознает его наличие. Лиам обещает, что позже они смогут заполучить себе аптечку.

Дверь в помещение распахивается внезапно, и Лиам напрягается, широко раскрывая глаза и понимая, что не потрудился ее даже запереть. Зейн поворачивается и прижимается спиной к стене, чувствуя накатывающую новой волной панику. Но это всего лишь Найл.

– Взял вещи из машины, – Найл опускает две сумки на скамейку. – Подумал, что вы захотите сменить одежду.

– Спасибо, – откликается спустя секунду Лиам.

– Не стоит благодарностей, – качает головой Найл. – Я чертовски зол на вас обоих. Просто… приходите в общую комнату, когда закончите, окей?

Лиам кивает, и Найл уходит, оставляя их вновь наедине. Когда дверь за ним закрывается, Лиам вновь включает воду и позволяет ей смывать с себя усталость. Зейн, наоборот, выключает кран и хватается за полотенце, чтобы дать Лиаму возможность побыть одному. Он каким-то шестым чувством понимает, что Лиам сейчас вряд ли оценит слова утешения или будет рад прикосновениям.

Новая одежда идеально подходит, и Зейну приятно, что у него появилось что-то свое. Что-то, что он не одолжил у Гарри или Лиама. Запах одежды чистый и сухой, она не рваная и не в крови, что является еще одним огромным плюсом.

Он только успевает натянуть на себя черную футболку, когда Лиам заканчивает с душем. Зейн отворачивается от него, давая ему хоть какую-то видимость уединения, но когда Лиам одевается, то подходит к нему сзади и обнимает со спины, устраивая подбородок у него на плече.

– Оставил метку, – тихо сообщает он, прижимая губы к коже на шее Зейна.

– Кусаешься как один из тех мертвецов, – шутит Зейн, разворачиваясь в его руках.

Он чуть смещается, потому что их объятия чувствуются слишком интимно, хотя это и не должно быть странным, если вспомнить то, чем они занимались полчаса назад. Но все же это необычно для него, потому что, кажется, в этом нет никакого смысла. Ведь это всего лишь Лиам, прижимающийся к нему, а тело Зейна отзывается даже на такое прикосновение, – и вот это уже не нормально. Совершенно ненормально, если учитывать тот факт, что до этого момента они вообще едва ли прикасались друг к другу.

– А теперь нам придется пойти и расплатиться за свой поступок, – тихо говорит Лиам. – Они все, наверное, расстроены.

Зейн кивает, и они оставляют свои полотенца и грязную, окровавленную одежду в ванной после того, как Лиам забирает ключи из своих джинсов. Зейн не может устоять перед тем, чтобы ухватиться за запястье Лиама. Он почему-то не может просто взять его за руку. Это было бы слишком романтично. Слишком похоже на парочку. А Зейн нуждается в прикосновении сейчас не потому что хочет быть парнем Лиама. Ему это нужно для собственного успокоения. И это удержит Лиама от того, чтобы покинуть его, ведь он пока не готов справиться со всем в одиночку.

Почти все уже в общем зале, и все они резко поднимают головы вверх, стоит им войти. И Зейн неосознанно отступает за плечо Лиама, прячась.

Луи резко встает, выглядя при этом жестким и отчужденным. Лиам стоит и ждет, когда Луи подойдет к ним, не делая и попытки сдвинуться с места. Луи преодолевает разделяющее их расстояние и с силой ударяет Лиама в плечо, так, что звук хлопка эхом разносится по помещению, заставляя Зейна вздрогнуть. Спустя всего секунду Луи сжимает Лиама в объятиях с рукой Зейна между ними, потому что он все еще не отпустил его запястье.

– Ты мудак, – заключает Луи, отходя на шаг назад. – Ты, блять, кусок дерьма. Ты, поедатель кактусов…

– Поедатель кактусов?.. – повторяет Лиам.

– Я слишком расстроен, чтобы придумать подходящие оскорбления, – вылупляется на него Луи. – Иди на хуй.

– Я тоже тебя люблю, – мирно говорит ему Лиам.

Луи кивает, а Джен обращается к ним:

– Присядьте оба и поешьте. А потом расскажете нам, что, бога ради, вынудило вас двоих уйти, никого не предупредив, и что с вами там случилось.

Лиам вздыхает и ведет их обоих к столу, где сидят Гарри и Найл. Перед ними сразу же ставят тарелки с едой, и Зейн использует свободную руку, чтобы начать есть. Он кажется таким изголодавшимся, будто не ел несколько дней, а не несколько часов.

– Мы поехали в город, – начинает Лиам, размазывая собственную порцию по тарелке левой рукой, не вырывая правую из хватки Зейна. – Мы заехали в магазин одежды в центре города. Там все прошло нормально. В городке практически никого не было. Всего, может быть, несколько ходячих, но и они не представляли опасности.

Все кивают, слушая, а Луи опускается на сиденье рядом с Зейном, оборачивает руку вокруг его талии и так и остается, потому что тот слишком устал, чтобы отталкивать его. Он позволяет Лиаму рассказать всю историю о поездке на ферму и о самом Зейне, оставшемся в доме и велевшем им не разделяться (на что Найл согласно фыркает). Еще он говорит им о стаде, о том, что нашел в сарае мешок с семенами, когда кто-то схватил его. О том, что решил покинуть сарай и посмотреть, как там Зейн, когда оказался окруженным целым стадом ходячих, как он их называет.

Зейн пытается отключиться от этого, потому что каждое слово Лиама всплывает отчетливой картинкой в его памяти и становится трудно дышать. Вероятно, на запястье Лиама завтра будут синяки в форме его пальцев от той силы, с которой он цепляется за него.