Карсон кивает и одаривает Зейна не совсем добрым взглядом, проходя мимо.

Смотровая башня – это всего лишь небольшая комната с дверью на балкон, с которого открывается отличный вид на всю тюрьму. Зейн делает осторожный шаг в сторону перил и смотрит по сторонам, до этого он и не задумывался над тем, какое огромное это место. Тот тюремный блок, в котором они живут, не занимает и половины всей территории. Есть еще один двор чуть дальше, закрытый со всех сторон стенами, а еще виднеется разрушенная задняя стена, которая ведет прямо в лес.

– Я могу быть честен с тобой? – неожиданно заговаривает Лиам, испугав погруженного в свои мысли Зейна.

– Я не знаю, а можешь ли? – Зейн оборачивается, пожимая плечами.

– Ты звучишь, как один из существовавших когда-то учителей, ты в курсе? – фыркает Лиам, закатывая глаза. – Короче, я притащил тебя сюда, потому что, вроде как, ненавижу дежурства.

– Тогда почему ты не позволил Гарри заменить тебя? – непонимающе хмурится Зейн.

Лиам жмет плечами и садится на пол, оставляя дверь, соединяющую балкон с комнатой, нараспашку, тянется за своей бутылкой и, открыв крышку, делает большой глоток, прежде чем что-то ответить.

– Им нужно отдохнуть. Повеселиться. Он может взять ночную смену, когда все остальные уже будут спать.

– А тебе разве не нужен отдых? – садится рядом с ним Зейн и свешивает ноги с края. Замечая это, Лиам кажется обеспокоенным, ведь сам он так близко к краю никогда не пододвигается.

– Не так сильно, как остальным, – коротко смеется Лиам, закручивая крышку на бутылке.

– О чем ты говоришь?

– Я о том, что, если я могу облегчить их существование хотя бы таким способом, то почему бы и нет, – снова пожимает плечами Лиам. – В конце концов, все равно кто-то должен выполнять работу, которой больше никто не хочет заниматься. И не особо важно, если вдруг один человек будет несчастлив. Так что я просто думаю… зачем расстраивать еще кого-то, когда я могу сделать все сам, понимаешь?

– То есть ты говоришь, – начинает Зейн, глядя вниз на яркий костер недалеко от них, дым от которого поднимается высоко вверх, – что готов быть несчастным ради того, чтобы остальные были счастливы.

– Я никогда не говорил, что несчастен, – замечает Лиам. – Я просто знаю, что Гарри и Луи гораздо веселее там, чем если бы они были здесь. Так зачем портить им это?

– А зачем мучить себя?

– Потому что я не возражаю, – искренне признается Лиам, вздыхая. – Знаешь ли ты, как сложно было до того, как мы попали сюда? На что это похоже? Ты был сам по себе, и я знаю, что это не намного легче, когда ты один, но тебе хотя бы не надо беспокоиться о кучке других людей. А мне надо. Каждый день я задавался вопросом, кого потеряю следующим? Будет это Найл или Гарри? Или Уайет, или Джен? А здесь… здесь все по-другому. У нас есть шанс на счастье здесь, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы это осуществить.

– А это не должно распространяться и на тебя? – хмыкает Зейн, указывая Лиаму на тот очевидный факт, что у него имеется комплекс героя.

– Должно, – соглашается Лиам, смещаясь чуть вперед, чтобы опереться не перила. – Поэтому я и привел тебя сюда.

Зейн задумывается о том, перестанут ли когда-нибудь люди говорить ему то, на что он не знает как ответить. Он наклоняется вперед, упираясь подбородком в перила, пока Лиам бросает на него недовольные взгляды.

– Я, может быть, боюсь высоты, – внезапно признается Лиам, что не становится особым открытием для что-то уже начавшего подозревать Зейна. – Только реальной высоты.

– Неужели? – цокает Зейн, оборачиваясь к нему.

– Еще с детства, – кивает Лиам, гулко сглатывая. – И, возможно, я сейчас слегка в ужасе, поэтому не мог бы ты не свешиваться на половину с вышки? Как думаешь?

– Счастлив? – отодвигается немного назад Зейн.

– Очень, – чуть тянет слово Лиам.

Они замолкают на долгое время: Лиам настороженным взглядом сканирует пространство за забором. Зейн понятия не имеет, что сказать или сделать. И должен ли он это делать вообще. Если бы он был один, то наслаждался бы этим. Он любит высоту. Она заставляет его чувствовать себя в безопасности, словно ничего не сможет добраться до него. Хотя и Лиам иногда вынуждает его ощущать себя в безопасности, в чем Зейн не особо хочет признаваться себе, ведь он едва ли знает его. Может, все это лишь картинка. Может быть, на самом деле, он не этот милый и добрый человек. Он точно проявлял и другие качества: был холодным и безжалостным. Кто знает, какой Лиам настоящий. Зейн знает его слишком мало, чтобы быть в чем-то уверенным.

– Где ты останавливался, когда был один? – без предупреждения спрашивает его Лиам.

– Во многих местах, – удивленно сводит брови Зейн от внезапности такого вопроса. – В основном в лесу. Не хотел появляться в городах. Много мертвых. Много живых.

– Мертвые – не единственное, о чем стоит волноваться, – кивает Лиам.

– Нет, – соглашается Зейн. – Не только они опасны.

– Можно я задам более личный вопрос? – Лиам звучит нерешительно и настороженно, словно он волнуется, что может расстроить Зейна.

– Можно, но не обещаю, что отвечу.

Лиам кивает, принимая это.

– Ты был один с октября, но все началось раньше. Так что… когда-то ты был с группой?

– Спроси меня в следующий раз, окей? – прикрывает глаза Зейн. – Я расскажу потом. Только… не сегодня.

– Хорошо. Просто… если ты терял людей…

– Все кого-то теряли, – указывает Зейн, горько усмехаясь.

– Я знаю, но я имею в виду… что нам пришлось. Много людей, Зейн. Я могу рассказать. Когда все началось, я не был ни с кем из этих людей. Я встретил Гарри и Луи в сентябре, Найла в конце октября. Остальных в течение ноября и декабря, – Лиам набирает воздух в легкие, чтобы найти в себе силы продолжить. – Когда все только начиналось, я был с мамой и сестрами. Мой отец… он был одним из первых в городе, кто заразился. Он занимался сборкой урожая, когда наш сосед накинулся на него. Мама видела все это из окна. Видела, как…

– Лиам, – тихо привлекает его внимание Зейн.

– Прости, – говорит Лиам, качая головой. – Прости. Не знаю, зачем я поднял эту тему. Такая отличная ночь, а тут я, говорящий о… ладно, не бери в голову.

– Ты можешь поговорить об этом, – Зейн осторожен. – Если ты хочешь сделать это, то, пожалуйста.

– Я не хочу, – снова мотает головой Лиам. – Правда, не хочу. Понятия не имею, зачем вообще заговорил об этом.

Зейн кидает на него внимательный взгляд, из-за которого Лиам обреченно стонет и падает спиной на металлический пол балкона. Он остается в таком положении довольно долго, разглядывая небо, что дает время Зейну вдоволь налюбоваться его шеей и руками, явно грозящими стать навязчивой идеей.

– Блин, здесь же есть одеяла, – вдруг спохватывается Лиам, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Зейна. – Я могу принести их, если ты хочешь прилечь и вздремнуть. Или… ты можешь вернуться в свою камеру, если хочешь. Наверное, мне сначала нужно было спросить твоего мнения о том, чтобы подняться сюда со мной. Прости.

– Ты извиняешься слишком часто, заметил? – спрашивает Зейн, вставая. – Где эти одеяла?

– Внутри, на полке, – объясняет Лиам, не двигаясь с места.

Зейн заходит в помещение и направляется к вытянувшимся вдоль стены шкафам. Он открывает один из них и берет в руки шерстяное одеяло, но тут же замирает, широко распахивая глаза, когда замечает рядом пачку презервативов и флакон со смазкой.

– Ты уверен, что они чистые? – кривится Зейн.

– Более чем. А что? – говорит, замешкавшись Лиам.

– Просто интересно, потому что тут еще, как бы, презервативы и смазка, – беспечно выдает Зейн.

– Там… что? – Лиам внезапно оказывается около Зейна, склонившись над ним, сгребая с полки распечатанную упаковку резинок. Он вытряхивает все что осталось, обнаруживая всего два из двенадцати. – Да. Хм… Думаю, все же не стоит пользоваться этим одеялом.

Зейн весело фыркает, запихивая одеяло обратно на полку, и захлопывает дверцу. Когда они возвращаются на балкон, он не свешивает ноги с края, а усаживается около стены, опираясь на нее спиной. Лиам садится очень близко и через несколько минут, сползя вниз, укладывает голову ему на колени, так же, как чуть раньше это сделал Луи. Только сейчас все иначе. И на это есть множество причин.