— Черт, — выдыхает Зейн ему в губы. Он закрывает глаза и впивается ногтями в кожу Лиама, а потом повторяет его движения и неуверенно обхватывает его рукой. Зейн нерешительно двигает рукой, будто он не уверен в том, что делает, но потом он сжимает руку увереннее и ускоряет движения. Его руки всегда были чуть грубоватыми, но Лиам никогда не видел в этом ничего хорошего ровно до этого самого момента.

Зейн тихо стонет ему в губы, когда Лиам начинает двигать рукой. В голове абсолютная каша из-за того, как иногда Зейн повернет руку или проведет по головке большим пальцем. Он больше не обращает внимания на звуки внизу. Существует только Зейн, тихие звуки, которые он издает, и его собственное дыхание и сдавленные стоны.

Лиам наклоняется и кусает плечо Зейна, кончая. Он продолжает двигать рукой, даже когда Зейн кончает ему в руку, пока тот не выдыхает:

— Слишком, Ли…

Лиам целует его и перекатывается на спину, чтобы отдышаться. Сердце в груди колошматится, как безумное, и он чувствует себя просто разбитым. По крайней мере, утешает то, что Зейн выглядит так же. Волосы на его голове торчат во все стороны и прилипают к потному лбу, щеки красные, как будто у него жар, а глаза блестят.

— Луи назвал меня твоим парнем, — тихо говорит он. Лиам смеется и целует его еще раз.

========== Chapter 8 ==========

Комментарий к Chapter 8 главу посвящаю Варе за поддержание моего душевного спокойствия во время перевода

Письмо приходит во время завтрака на следующее утро. Лиам витает в облаках, слишком поглощенный воспоминаниями о том, что случилось днем ранее, чтобы обращать внимание на шуточки Луи о мастурбации и тычки локтем в ребра от Найла (ведь, конечно, он в курсе, что Лиам был не один в тот вечер, потому что Найл почему-то всегда все знает). Сова пролетает слишком близко к его голове и роняет конверт прямо на яйца всмятку, которые он гоняет по тарелке, раз за разом прокручивая в голове то, как Зейн стонал вчера вечером.

Лиам хмурится, глядя на знакомый почерк на конверте, и задается вопросом, с чего бы его родителям писать ему письмо за неделю до его возвращения домой на рождественские каникулы.

Он открывает конверт, достает письмо и быстро пробегает взглядом по строчкам. Частично он искренне рад за своих родителей, но куда больше он расстроен из-за того, что предстоит ему.

— Что случилось? — спрашивает Луи.

Лиам качает головой и аккуратно складывает письмо обратно, а потом кладет конверт в карман.

— Ничего страшного. Папа получил премию на работе, и родители собираются на эти деньги поехать в медовый месяц на Ямайку. Они уже давно копили средства на поездку.

— Когда? — интересуется Томлинсон, хотя Лиам по выражению его лица видит, что он уже догадался.

— На каникулах, конечно. У мамы с папой нет работы только в Рождество. Они прислали мне письмо, чтобы спросить, не против ли я остаться в Хогвартсе на каникулы, и сказали, что без проблем отменят поездку, если я захочу. Но я-то знаю, как это будет. Они будут вести себя как обычно, но в глубине души никогда не смогут простить меня за это.

— Так ты останешься здесь, — заключает Найл. Лиам кивает.

— Отлично! — радостно восклицает Томлинсон. Пейн одаряет его скептическим взглядом, и Луи тут же исправляется: — Прости, просто моя мама хотела увезти меня в родной город ее мужа к его семье. Население в этом городе менее двух тысяч человек, не говоря уж о том, что я буду делить комнату с одним из членов его семьи. Лиам, они живут на ферме. А теперь я могу остаться здесь, и у меня будет компания.

Лиам знает, что Луи не шутит. Он, конечно, расстроится из-за того, что не повидался с сестренками, потому что любит их больше всего на свете, но он не любит своего отчима и фермы еще больше, так что, наверное, всем окружающим его людям будет лучше, если он не поедет.

— Так что, останешься со мной? — на всякий случай спрашивает он. Луи торжественно кивает.

— Я не брошу тебя на каникулах, ведь в таком случае ты останешься здесь совсем один, а мы с Найлом поедем домой к любящим семьям.

Желудок неприятно сжимается.

— Спасибо, теперь мне намного лучше.

Луи обнимает его одной рукой за плечо.

— Ничего, мы можем поплакать вместе, Лиам. Это не сделает нас менее мужественными.

— Мне нужны новые друзья, — ворчит Найл.

— Эй! — восклицает Пейн, сбрасывая с плеча руку Луи. — Это мои слова.

— Это правда, — встревает Томлинсон. — Он уже их заклеймил.

— Эй, Луи, — говорит кто-то за их спинами. Кто-то с достаточно знакомым голосом, чтобы Лиам с Луи напряглись одновременно. Ему не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это Гарри. И не только потому, что узнает голос, но потому что он хватает яблоко с их стола. — Слышал, что ты вчера напился и полчаса расспрашивал Ли-Энн, хорошо ли я целуюсь.

Луи прищуривается.

— Не стоит прислушиваться ко всем сплетням, которые слышишь, Гарри, потому что я помню, как на пятом курсе возник слух, будто у тебя отпал член, когда ты попытался применить к нему увеличивающее заклинание, и он отрос только через четыре дня.

Гарри корчит гримасу.

— Такого никогда не было.

— Вообще-то было, — радостно замечает Луи. — Я точно знаю, потому что сам его распространял.

Стайлс пораженно смотрит на него, Найл взрывается от сдерживаемого смеха, а Лиам очень сильно старается не присоединиться к нему, ведь эти насмешки довольно злые, несмотря на то, что у Гарри на губах расплывается усмешка. Он наклоняется ближе к Луи и говорит:

— Если признаешь, что запал на меня, возможно, я позволю тебе самому решить, насколько хорошо целуюсь.

Томлинсон пытается запустить в него сосиской, но Гарри уже уходит, усмехаясь от того, что ему удалось задеть Луи.

--

Последняя неделя перед Рождеством каждый раз суматошная. Их учителя всегда пытаются вбить как можно больше информации им в головы перед двухнедельным перерывом, не говоря уже об огромном количестве домашнего задания, с которым многие пытаются расправиться до каникул, чтобы спокойно отдохнуть в праздники. К тому же, все собирают вещи и заранее вручают подарки тем, кто уедет в пятницу; все в спешке пытаются куда-то добраться, и в коридорах нет привычных группок студентов.

Вообще-то, это хорошо, потому что это дает им с Луи и Найлом возможность вычеркнуть из списка еще четыре пункта (включая кражу еды с кухни и Пивза, помогающего осуществить им несколько грандиозных приколов) до того, как Найл уедет на каникулы.

Он проводит с Зейном не так много времени на этой неделе, как хотел бы. У него много дел, а Зейн свободное время проводит в библиотеке, дописывая эссе по трансфигурации и чарам одновременно, и он прогоняет Лиама каждый раз, чтобы тот ему не мешал.

В четверг, когда он приносит Зейну еду в библиотеку (Малик ругает его, но все равно съедает все до последней крошки) и говорит, что хочет провести вместе еще немного времени перед тем, как Зейн уедет, оказывается, что тот тоже остается в замке на праздники. Они с Гарри оставались в Хогвартсе на Рождество с третьего курса. Лиам хотел спросить, почему, но решил, что если бы Зейн хотел рассказать, он бы это сделал.

Он очень старается избавиться от плохого настроения в пятницу. У него не слишком получается, учитывая тот факт, что все остальные кутаются в пальто, свитера и шарфы, выносят из спален сумки и готовятся провести следующие две недели в кругу семьи, а он остается здесь. Он действительно любит Хогвартс, но проводит в нем больше времени, чем со своими родителями за весь год, и расстроен из-за того, что не увидит их в ближайшее время. Он никогда раньше не отмечал праздники без семьи.

— Мы будем ужасно по тебе скучать, мелкий ирландский придурок, — прощается с Найлом Луи.

Лиам, в свою очередь, обнимает его, и Хоран обнимает в ответ.

— Я не оставлю ваши подарки здесь на каникулы, — говорит он. — Томлинсон откроет их, как только я свалю. Так что я пришлю их по почте.

Луи, который как раз доставал подарок для Найла, замер.