- Ну, быстрее, - хнычет Лиам. - Чего ты там стоишь?

- Точно, извини, - Зейн несется к столу, переступая через бутылки с краской и Лиама. Он открывает выдвигает нижний ящик, достает припрятанные Пейном смазку и презервативы и затем колеблется. Что теперь делать? С чего начать?

- Почему только я один голый? - спрашивает Лиам, изогнув бровь.

«Это хороший старт», - думает Зейн. Он кидает смазку и презерватив на единственный чистый участок и затем снимает с себя джинсы, футболку, в то время как Лиам наблюдает за ним, закусив нижнюю губу. Его взгляд падает ниже, когда Зейн стягивает трусы, и он приподнимается, чтобы провести вымазанными ладонями по коже Зейна.

- Мне кажется, я был бы отличным художником, - говорит он, скользя руками между ног Зейна, но не поднимаясь слишком высоко, - если бы я всегда мог рисовать так, а не на холсте.

- Значит, мы будем трахаться на полу? - спрашивает Малик, пытаясь не выдавать, как его трясет от прикосновений Лиама.

Всё это кажется… интимным. Этого чувства никогда раньше не было. Черт, да Лиам столько раз трахал его, и это никогда не казалось интимным. Так почему тогда… эти легкие прикосновения кажутся чем-то более значимым?

- Да, - хрипло отвечает Пейн. - На полу.

Зейн опускается на колени, и делать это на полу не очень удобно, но каждый раз, когда кто-то из них ерзает, краска размазывается еще больше, и ему это нравится, пусть это и не очень практично.

Лиам притягивает его за еще одним поцелуем, с легкостью размещая Зейна между своих ног. Краска с бедер брюнета попадает на Пейна, склеивая волосы на их ногах. Кругом бардак, и Зейн думает, что дело не только в краске. Вся ситуация в целом — бардак.

- Ну же, - подгоняет Лиам, хлопая его по спине. - Быстрее.

Зейн целует его, просто так, вслепую нащупывая лубрикант. Найдя, он с трудом откручивает крышку, смазывает пальцы и спускается ниже, оставляя на груди Лиама дорожку поцелуев, потому что… ему бы хотелось всё именно так, верно? Может, с ним никогда такого и не было, никто не прикасался губами к каждому участку его кожи (не только с Лиамом, но и… нет, он не будет думать об этом сейчас), но ему бы этого хотелось, если бы он имел возможность руководить процессом.

Он немного колеблется, когда его скользкие пальцы оказываются у Лиама между ягодиц, но тот тяжело дышит и так выжидательно на него смотрит, что он оставляет свою неуверенность в стороне. Хоть глубоко в душе и понимает, что сейчас что-то меняется. Может, не именно в этот момент, но если они продолжат в таком духе, то что-то сломается. Это неустойчивое равновесие между ними пошатнется в какую-то сторону, и он не уверен, что это значит, к чему приведет. Но Зейн знает, что что-то точно изменится.

Тем не менее он толкает палец вперед. Лиам узкий, проход сжимает костяшку, и Зейн поднимает на него взгляд, переживая, что сделал что-то не так, но затем парень издает тихий стон и сам насаживается на палец, что дает Малику знак продолжать. Получается неуклюже, не так быстро и легко, как когда на его месте был Лиам. Пейн всегда был в постели тихим, даже когда Зейн стонал и всхлипывал; сейчас же — он закинул голову назад и громко стонет, одобряя каждый шаг.

Сейчас Лиам такой красивый. Потный и весь перепачканный краской. Глаза зажмурены, губы приоткрыты в беззвучном стоне. Мышцы живота сокращаются, пальцы сжимают газету под собой. Ноги широко раздвинуты, время от времени вздрагивают по обоим бокам Зейна. Два пальца медленно входят и выходят из него, оставленный без внимания член смотрит вверх, практически до боли напряженный.

Зейн осторожно сгибает пальцы, пытаясь найти ту самую точку. Он точно знает, когда находит, - Лиам открывает рот, его тело пробирает дрожь.

- Б-боже, - стонет Лиам. - Сделай так еще раз.

Зейн пытается, и, когда ему удается, тот тяжело падает спиной на пол. Малику приходится опустить руку вниз и обхватить свой член кулаком, чтобы хоть немного снять напряжение, потому что ему кажется, что он сейчас кончит, при том, что еще даже не вошел внутрь.

И Лиам такой податливый. Зейн совсем другой. Он командует, злится, возмущается, когда Лиам медлит, жалуется, когда он не поторапливается, старается диктовать ему, как тот должен его трахать, потому что такой у него характер. Лиам, напротив, просто терпит, когда Зейн замедляет темп, раздвигает пальцы, неспешно вытягивает их. Он всхлипывает, когда Зейн ускоряется, добавляет еще один палец; он просто принимает всё, что ему дают, не переставая бесстыдно стонать.

- Ты готов? - спрашивает Малик. Если бы всё было по-другому, если бы их целью не было как можно быстрее кончить, чтобы скорее вытереться, одеться и сделать вид, что ничего не произошло (как это обычно происходит), и если бы Зейн не хотел так отчаянно трахнуть Лиама прямо в эту секунду, ему бы хотелось посмотреть, сколько времени займет довести Пейна до финиша таким образом. Или сколько потребуется, чтобы тот наконец вернулся к своей привычной натуре и взял всё в свои руки, опрокинул Зейна на спину и оседлал его.

- Иди сюда, - говорит Лиам, игнорируя вопрос. Для начала Зейн хватает презерватив. Открыть получается не с первого раза, и он так нервничает, что и надевает его с трудом. Но ему удается, и он поднимается выше, идеально помещаясь у парня между ног. Он открывает рот, но Лиам его опережает. - Я знаю, что ты хочешь сказать, и да, я дам тебе знать, если будет больно.

- Хорошо, - Зейн целует его в лоб перед тем, как толкнуться внутрь, но затем замирает, широко распахнув глаза. Они же этого не делают, правда? Они не целуют друг друга вот так. Они целуются, словно хотят причинить боль. Словно хотят оставить синяки после своих губ и красные следы от зубов. Целовать Лиама в лоб — это слишком нежно, незнакомо. Они так не делают. - Извини…

- За что? - спрашивает Пейн.

За то, что поцеловал тебя, словно это что-то значит. Но он не может этого сказать, поэтому просто качает головой, направляет член во вход, и парень обхватывает его ногами за талию. Лиам морщится от боли, когда Зейн оказывается внутри него, но он не просит остановиться, поэтому брюнет продолжает, входит до конца одним плавным толчком.

Они лежат так довольно долго, пытаясь успокоиться. Когда Зейн решает, что может двигаться, не кончив в следующую секунду, и когда Лиам больше не выглядит так, словно вот-вот заплачет, он медленно выходит. Лиам чертовски узкий, сжимает член Зейна, и его ноги тоже держат Малика мертвой хваткой.

Когда Зейн убежден, что не сделает парню больно и не испортит всё, он становится смелее. Двигается чуть быстрее, толкается бедрами немного сильнее. Лиам притягивает его за волосы, заключая их губы во влажном поцелуе. Зейн меняет угол толчков, и Пейн хватается свободной рукой за воздух, издавая звук, которому позавидовал бы любой музыкальный инструмент.

И его глаза распахнуты, но смотрит он в сторону. Зейн поворачивает голову, мокрая челка падает на лоб. Они ближе к комоду, чем он думал, и рука Лиама зацепила еще не высохшую картину. Прекрасно видно отпечатки пальцев и след, который остался за ними, когда они соскользнули с холста.

- Черт, - стонет он.

- Мне плевать, - уверяет его Лиам практически обезумевшим голосом. - Плевать, только…

Зейн поспешно кивает, хватает его за бедра. Он нависает над Пейном, припечатывается губами к шее и трахает его, больше не стараясь найти нужный ритм, забывая обо всем, кроме того, как ему хорошо и какие приятные звуки издает парень под ним.

Лиам кончает прежде, чем Зейн успевает приподняться и обхватить его член рукой, как он планировал сделать. Это так неожиданно, как он вздрагивает и почти до боли сжимается вокруг его ствола, что Малик кончает несколько секунд спустя, пытаясь найти, за что ухватиться. Но у него не получается, поэтому он кусает Лиама за плечо, как обычно делает тот, позволяя волне оргазма накрыть его с головой.

Зейн медленно выходит из него, все еще боясь сделать больно. Если бы Лиам был на его месте, на этом моменте он бы поднялся, оставил его, выбросил презерватив и начал одеваться. Зейн не может. Он падает на пол рядом с Пейном, грудь которого учащенно вздымается.