- Кажется, кто-то нервничает.

Зейн игнорирует его слова и слазит с Лиама.

- У меня есть… Дай мне секунду, - все, что говорит он, и спрыгивает с кровати. В этот раз он не переживает за свою наготу совершенно по другим причинам. Он слишком занят тем, что роется в ящике прикроватной тумбочки дрожащими руками.

Он подпрыгивает, когда чувствует на себе руки Лиама, нахмурившись, поворачивается и практически толкает парня обратно на кровать, но Лиам покрывает его спину легкими поцелуями, и его хватает только на то, чтобы выгнуться навстречу. Лиам обводит руки вокруг его талии и уверенно достает из ящика пачку презервативов, открывает ее, берет один пакетик и, захватив бутылочку смазки, задвигает ящик коленкой.

Зейн позволяет Лиаму потянуть себя обратно на кровать, но, почти забравшись на Лиама, он кое-что вспоминает.

- Сейчас, еще одна вещь, - быстро говорит он, показывая один палец. - Еще одна!

Лиам прикрывает рот ладонью, чтобы сдержать смех, и молча кивает, в то время как Зейн подлетает к занавешенному окну. Шторы тяжелые, из толстой ткани, но ему удается раздвинуть их, и с кровати раздается тихое «ой» Лиама.

Они находятся на самом верхнем этаже, и напротив их окна нет никаких зданий. Внизу видны улицы и огни вечернего города. Вверху — за горизонт садится солнце и на синем небе еле виднеются звезды. От этого вида действительно захватывает дух.

Зейн возвращается в постель, и в этот раз нет никаких сомнений в том, куда всё это ведет. Словно теперь, решившись, они больше не могут ждать. Зейн снова начинает тереться об Лиама и, когда тот кладет руки ему на ягодицы, шепчет:

- Давай же, детка. К делу. Хочу тебя.

Вместо этого Лиам нетерпеливо хныкает и нащупывает ладонью смазку, которую бросил куда-то на кровать. Он находит ее и всовывает Зейну в руку.

- В следующий раз, - говорит он, неуверенно глядя на Зейна. - Сейчас хочу узнать так ли ты хорош на самом деле, как в моих снах.

- Ну, и кто из нас любитель дешевой романтики? - дразнит Зейн, но скользит вниз по телу Лиама.

Пейн раздвигает ноги, и Зейн проходил это не раз, целовал внутреннюю сторону бедер, заставляя парня извиваться и скулить, но обычно при этом он преследует совершенно иную цель. Сейчас он следует по тому же пути, оставляя на коже Лиама розовые метки от укусов и засосов. Он обхватывает его член рукой, подносит к губам и наслаждается тем, как Лиам смотрит на него, словно он отдает себя Зейну и полностью доверяет ему.

Это не пошло и без спешки. Зейн закрывает глаза и опускает губы по стволу, лениво поднимается вверх и продолжает в таком темпе, сначала следуя пальцами по внутренней стороне бедер, по ягодицам, и затем он проскальзывает одним пальцем к отверстию, придерживая Лиама, чтобы он не толкнулся ему в рот.

- Это мой день рождения, - еле выдыхает Лиам. - Не дразни.

- Хорошо, милый, - повинуется Зейн, выпустив изо рта член, который оставляет на животе Лиама след естественной смазки и слюны, и снова находит бутылочку,

Конечно, присутствуют неуклюжие моменты, например, когда Зейн чуть ли не выливает пол флакона лубриканта на кровать, или когда он медленно проталкивает палец в Лиама, сгибает его в поисках той самой точки, и, инстинктивно сдвигая ноги, Пейн нечаянно ударяет его коленкой в ухо. Но на небе уже светит луна, серебристый свет соревнуется с оранжевым сиянием камина, освещая участки блестящей от пота кожи Лиама, и Зейн считает, что он выглядит, как произведение искусства. Он бы нарисовал его, если бы был способен передать подобного рода красоту, но только самые умелые руки смогли бы хотя бы близко передать то, как сейчас выглядит Лиам.

Зейн в уверенном темпе двигает пальцами, растягивая Лиама, который, приподнявшись на локтях, лежит с широко расставленными ногами, его грудь тяжело вздымается, голова запрокинута назад, глаза крепко зажмурены. Его бедра вздрагивают каждый раз, когда Зейн цепляет простату, и тихие беспомощные звуки, которые срываются с губ Лиама, никак не спасают напряжение между ног самого Малика.

Пейн насаживается на его пальцы, и, черт возьми, Зейну этого не выдержать. Того, как стонет Лиам, словно ему мало, нетерпеливо толкается на пальцы, когда Зейн слишком нежный, слишком медленный, слишком осторожный. Он добавляет третий палец, встречаясь с едва ощутимым сопротивлением, и теряется в ощущении кожи парня на своей и тесноты вокруг своих пальцев, в аромате масла из ванной и в этом отчетливом мужском запахе, и в музыке, тихо играющей на фоне из радиоприемника на комоде, - что-то романтичное и без слов, просто мелодия, аккомпанирующая вздохам и стонам Пейна.

Лиам нетерпеливо тянет его за руку, и только в этот раз Зейн сдается не медля, не тянет время. Он торопится так же, как и второй парень, и, в конце концов, у Лиама день рождения.

Его руки снова дрожат, когда он пытается разорвать пакетик с презервативом. Зейн издает самоуничижительный смешок, но Пейн легко забирает пакетик, открывает и надевает презерватив на его член. Это первый раз за продолжительное время, когда его касается что-то, кроме шелкового покрывала, и Зейн закусывает губу, чтобы сдержать постыдный стон. Лиам приподнимается, кладет ладонь ему на затылок и прижимается к его лбу своим.

- Не делай этого, - требовательно говорит он. - Это не должно быть идеально. Это должно быть неуклюже, неаккуратно, громко, неопрятно. Не сдерживайся из-за того, что тебе стыдно. Здесь нечего стыдиться, Зейн.

- Я люблю тебя, - говорит Зейн, пытаясь найти губами губы Лиама. Ему не нравится, что он разбрасывается этими словами, говорит их слишком часто вместо того, чтоб приберечь для самых важных моментов, но ничего не может с этим поделать. Ведь каждый раз, когда они срываются с его губ, это искренне.

- Вот именно, - смеется Лиам.

Одной рукой Пейн зарывается ему в волосы, пока Зейн направляет в него член, а вторую — Малик держит над его головой, упираясь в нее, их пальцы сплетены в замок. Когда Зейн толкается вперед, Лиам морщится и закусывает губу, сильнее впиваясь в волосы. Зейн оставляет мысли о том, какой Лиам горячий и тесный, на потом, и сосредотачивается на том, чтобы покрыть щеки, шею и губы парня поцелуями, и в конце концов тот расслабляется, всё напряжение покидает его тело.

В их движениях нет изящности. Всё совсем не так, как у Зейна было с другими, где он словно пытался что-то доказать. Есть моменты, когда он крепко сжимает ноги Лиама и прижимает их практически к груди парня, безжалостно трахая, заставляя Пейна вцепиться одной рукой ему в спину, другой - в простынь. Есть моменты, когда их темп стихает, его кожа обжигается о кожу парня, каждый его вдох — это выдох Лиама, его мокрые волосы падают на лоб Пейна. Есть момент, когда Лиам выгибает спину дугой, его стон звонко раздается по комнате, лунный свет идеально освещает его лицо, и Зейн теряется в этом.

Он кончает первым, впиваясь зубами в ключицу парня, слова «я люблю тебя» и «Лиам» застревают в горле, когда сбивается дыхание. Оргазм накрывает его. Это не прилив теплоты, удовольствие и облегчение — его затягивает, перед глазами все меркнет, он потерян в этом моменте, как кажется, на целую вечность. Придя в себя, он аккуратно выходит, и в этот раз сочувственно хмурится Зейн и, спустившись вниз по телу Лиама, снова берет его член в рот. Он входит в него двумя пальцами, заставляя извиваться, кричать и толкаться Зейну в рот, пока в конце концов Лиам не кончает ему в глотку.

Зейну хватает сил на то, чтобы пересечь комнату, выкинуть презерватив и завалиться обратно на кровать рядом с Лиамом. С Лиамом, который все еще тяжело дышит и пялится в потолок, словно пока еще не способен на что-то другое.

- Как ты думаешь, это у всех так? - интересуется тот вслух и поворачивает голову к Зейну. - Всегда так легко? Так идеально? Два человека всегда так дополняют друг друга, или это всё просто моя фантазия?

Зейн находит его руку. Держать Лиама за руку — его самое любимое занятие.

- Это не у всех так, - говорит он. - И это не твоя фантазия.