Он даже не успевает понять, как Лиам садится сзади него и начинает массировать плечи Зейна скользкими, покрытыми маслом пальцами. Это так приятно: он растирает мышцы на грани боли, умело мнет узлы, словно профессионал.

- Погоди, погоди, - Зейн расплескивает воду и открывает глаза. - Это я должен делать тебе массаж, Лиам…

- Тссс, - успокаивает Лиам. - Ты сказал, что в свой день рождения я могу делать всё, что захочу, - он надавливает на нужную точку на спине Зейна, и парень не может сдержать стона. - А я хочу сделать тебе массаж.

- Всего минутку, - идет на компромисс с Лиамом и самим собой Зейн. Он позволяет себе снова закрыть глаза, спускается немного ниже в воду, чувствуя себя абсолютно комфортно, сидя у Лиама между ног и ощущая его руки на своей спине.

Руки Лиама скользят по его коже, которая не покрыта водой. По спине, по груди, по плечам. Он целует Зейна в шею, избегая участков покрытых маслом, шепчет:

- Черт, ты такой… я хочу расцеловать каждый сантиметр твоего тела.

- Так давай, - подгоняет Зейн. - Никто тебя не останавливает.

- Я же не могу, пока мы в ванной, - смеется Лиам, гладя его соски скользкими ладонями. Зейн ерзает на месте, упираясь спиной Лиаму в грудь.

- Поменяйся со мной местами, - говорит он. - Твоя очередь.

Лиам неохотно соглашается, а Зейн думает о том, что скорее всего после ванной им придется принять душ, потому что масло теперь в воде, и оно липнет к частям тела, к которым Лиам даже не прикасался, вызывая практически мерзкое ощущение засаленности, но оно пахнет сиренью, поэтому он не жалуется.

В сторону летят брызги, когда они меняются местами, Лиам поскальзывается и чуть ли не падает, Зейн умудряется удариться большим пальцем ноги, и они оба заливаются смехом, пока Зейн устраивается у Лиама за спиной. За дверью работники гостиницы наверняка задаются вопросом, какого черта здесь происходит. Зейну абсолютно все равно.

Он наливает немного масла в ладонь, смазывает руки и пытается повторить то, что с ним делал Лиам. Скорее всего, получается у него хреново, но Лиам стонет, закидывает голову назад, время от времени издавая нечленораздельные звуки.

- Громче, - требует Лиам, и только тогда Зейн понимает, что мурлыкал себе что-то под нос.

- Командир, - отвечает Малик, но подчиняется, начинает петь немного громче, строчки из песни, над которой он будет работать через несколько дней в студии. Она ему нравится, нравится, как она звучит, нравятся эмоции в ней. Нравится, что когда он ее поет, он словно произносит имя своего парня, потому как, может, и не все его песни о Лиаме, но эта — точно о нем.

Он проводит ладонями по груди Лиама и медленно спускает их вниз, по ребрам, под воду, в итоге останавливаясь на его животе, почесывая ногтями кожу. Лиам нарочно толкается назад, трется об него задом.

- Скоро, - обещает Зейн, целуя его в плечо. - Они должны закончить в любую минуту.

И он прав. В дверь раздается два резких хлопка, заставляя Лиама подпрыгнуть, но Зейн успокаивающе гладит его по спине, словно молча просит расслабиться.

- Теперь мы можем выйти, - говорит он. - Когда захочешь.

- Мне немного страшно, - признается Лиам. - Что делали люди в номере?

Зейн улыбается. Он пожимает плечами в надежде, что Лиам почувствует жест, раз уж он его не видит.

- Я же сказал, что устрою тебе романтику. По всем параметрам.

- Не может быть.

- Может, - Лиам брызгает воду ему в лицо, Зейн морщится, но смеется и толкает Лиама в плечи. - Я тебя предупреждал. Ты знал, что тебя ждет.

- Я не рассчитывал, что ты говоришь серьезно, - ворчит Лиам, встает и медленно вылезает из ванной. - Но теперь мне любопытно.

Лиам подает ему полотенце, когда Зейн вылезает из воды, и тот вытирается, надевает банный халат. Он снова хватает самодельную повязку для глаз — Лиам недовольно стонет, но позволяет ему надеть ее на себя.

- Я просто хочу убедиться, что все сделано, как надо, прежде чем ты это увидишь, - объясняет Зейн. - После я сразу же ее сниму, - он делает паузу, - если ты, конечно, не захочешь ее оставить.

- Звучит заманчиво, - смеется Лиам. - Отложим это на следующий раз?

- Конечно, - и он открывает дверь.

Свет выключен. По комнате расставлены зажженные свечи, горит камин, на стенах играет дрожащий свет. На полу лежат самые настоящие лепестки роз, дорожкой ведущие от ванной комнаты к кровати, где их разбросано еще больше. На столе возле кровати стоит бутылка вина в ведерке со льдом, коробка конфет (и пачка Reese’s, а как иначе?) и снова цветы. По факту, это самый банальный гостиничный номер из этих сцен нелепо запланированного первого раза в фильмах и сериалах. Это ужасно и в то же время идеально.

- Ну ладно, - говорит Зейн, держа Лиама за талию, и снимает с него повязку. - Смотри.

Лиам смеется. Он смеется долго и продолжительно и, немного отдышавшись, тянет Зейна к кровати. Он бесцеремонно толкает на нее парня и забирается сверху, все еще хихикая, словно не в силах остановиться.

- Ты с ума сошел, - говорит он. - Ты просто… безумный. Господи, Зейн, серьезно? Розы, шоколад и свечи?

Зейн улыбается, откидывает голову назад, пока Лиам утыкается носом ему в шею, щекоча кожу щетиной.

- Тебе не нравится?

- Я люблю тебя, - говорит Лиам, игнорируя вопрос. - Ты любитель всех этих нелепостей и «ванили», и ты такой дурачок, но все думают, что ты загадочный и сложный, и… мне это нравится. Мне нравишься ты. Мне нравится, что мне доводится видеть эту твою сторону, мне нравится, что на том дурацком столе лежит пачка конфет с арахисовым, черт возьми, маслом, стоит букет роз и бутылка вина, которое наверняка стоит больше, чем машина, что была у меня в колледже. Я так тебя люблю, это безумие.

- Безумие?

- В хорошем смысле, - исправляется он. - Безумие в самом лучшем смысле.

Впервые он позволяет себе лежать, не двигаясь, и Лиам первый, кто наклоняется к его губам. Сначала поцелуй нежный. Уверенный, но медленный, словно у них в запасе всё время мира, и они не хотят спешить. Он находит пояс халата Лиама, тянет его, чтобы развязать узел, и медленно стягивает халат с плеч парня, заставляя сесть и снять его полностью.

- Твой тоже, - говорит Лиам. - Это вещица смотрится на тебе просто нелепо.

Зейн смеется, снимает халат и кидает его куда-то на пол. Под ним мягкое шелковое одеяло, и он в самом деле ощущает чертовы лепестки роз. Лиам снова ложится на него, вдавливая его в кровать, Зейн приоткрывает рот еще до того, как губы Лиама прикасаются к его, и уже вскоре он проталкивает язык парню в рот, но Лиам сопротивляется, почти рычит, желая управлять поцелуем.

Поэтому Зейн позволяет ему, совершенно расслабляясь под Лиамом. Пейн довольно стонет и жадно целует его, толкаясь бедрами вперед.

- Эта кровать больше, чем моя спальня, - соскальзывая губами с губ Зейна, стонет Лиам, заставляя Малика рассмеяться.

- Серьезно? Ты об этом сейчас думаешь? О том, что эта кровать больше, чем твоя комната?

- Нет, - отрицает Лиам. Он хватает Зейна за плечи и переворачивает их так, чтоб оказаться снизу, Зейн практически падает, но Лиам удерживает его руками. - Я думаю о том, чтобы купить такую кровать себе в спальню. Знаешь, целая спальня — одна большая кровать. Я вижу в этом преимущества. Мы могли бы кувыркаться на ней, занимаясь сексом в разных…

Зейн затыкает его поцелуем. Он двигает бедрами, и трение между их телами посылает по его телу волну тока. В номере жарко: то ли из-за камина, то ли из-за пара из ванной комнаты, то ли дело в прикосновениях Лиама, но его кожа покрыта потом, и она скользит по коже Пейна. Почему-то это только побуждает его двигать бедрами энергичнее, тереться об него, кусая Лиама за плечо.

- Зейн, - выдыхает Лиам. Он царапает его спину, резко проводя короткими ногтями по коже брюнета. - Может…? Как мы собирались?

- Да, конечно, - быстро отвечает Зейн, запинаясь, - конечно.

Ладони Лиама скользят по его спине, и он расплывается в улыбке, слегка наклоняя голову: