Лиам просто… обрушивается на диван. Зейн занимает место между ним и спинкой дивана, положив руку ему на грудь, а голову — на плечо. Он закрывает глаза, слушая тихое, учащенное дыхание Лиама, и он просто доволен. Конечно, у него до сих пор стоит, но Лиам кажется слишком изможденным, чтобы что-то делать, и Зейн искренне не будет расстроен, если не получит ничего взамен, потому что увидеть, как Лиам теряет контроль, того стоило.

- Кажется, я разбит, - стонет Лиам, когда его сердце больше не отбивает молотком под ладонью Зейна. - Я знал, что однажды ты меня убьешь, только не думал, что так. - Он гладит шею Зейна и целует его в макушку. - Можно я отплачу той же монетой?

- Ты не обязан.

- Я бы и не предлагал, если бы думал, что обязан, - серьезно говорит Лиам, опуская руку ниже по спине. - Я хочу. - Он сжимает ягодицы Зейна, с каждым разом говоря все тише. - Может, я только об этом и думаю: как пробую тебя, свожу с ума, и все только благодаря моим губам.

Зейн практически давится воздухом, заставляя Лиама рассмеяться.

- Это еще откуда взялось?

- «Если бы не завтрашний концерт, я бы дал трахнуть себя в рот», - передразнивает он. - Видимо, оттуда же.

- Ладно, ты прав, - смеется Зейн. - Но ты… эээ… - ход его мыслей обрывается, когда Лиам кладет руку ему на пах. Слишком толстый слой ткани, слишком легкое прикосновение, но, видимо, это не имеет никакого значения, потому что его член ноет, и он так возбужден, словно готов взорваться в любую секунду. - Черт.

- Вставай, - подгоняет Лиам, садясь на диване. Но на этом он не останавливается и съезжает на пол, становясь на колени, совершенно голый, как в самых лучших «мокрых» снах Зейна.

- Встать? - переспрашивает Зейн. - Зачем? - Но все равно встает раньше, чем получает ответ.

Лиам тянется к пуговице его джинсов и легко расстегивает ее.

- Потому что, - беззаботно говорит он, опуская молнию, - в отличие от тебя, у меня нет концертов.

Сначала Зейн не очень понимает смысл фразы, но когда до него доходит, он слегка пошатывается и хватается за плечо парня, чтобы не упасть. Где-то глубоко внутри он все еще сомневается: не слишком ли быстро все происходит, не слишком ли рано им стало так комфортно друг с другом? Но он не очень-то в состоянии думать, когда Лиам стоит перед ним на коленях и спускает с него штаны.

Если Зейн — любитель подразнить, то Лиам переходит сразу к делу — он с практически полным решимости взглядом обхватывает губами ствол. Зейн не намеревался впиваться в его волосы с такой силой, но рот Лиама скользит по его члену с такой теплотой, влагой, уверенностью, что Малику приходится мысленно заставить себя ослабить хватку. Однако Лиам мычит и держится за его бедра обеими руками, и Зейн уверен: ему нравится, когда его тянут за волосы.

Лиам притягивает его бедра немного ближе, многозначительно глядя на Зейна. Он думал, что Пейн пошутил, но, как оказывается, вовсе нет. И ему вполне хватает этого факта, чтобы грубо толкнутся в рот парню, но вместо этого Зейн стонет и медленно, осторожно входит глубже. Лиам просто покорно терпит, даже когда он толкается вперед, касаясь задней стенки горла, и затем еще глубже. Лиам Пейн, ходячее приобретение в виде милого характера, горы мышц и грешных губ.

Кончает он скоро. Намного быстрее Лиама, но он уверен: это чудо, что он продержался хотя бы столько, учитывая то, как на него смотрел Пейн, снизу вверх, этими большими карими глазами, стоя перед ним на коленях. После этого Зейн понимает, что тот имел в виду. Он чувствует себя разбитым, сломленным, совершенно разрушенным. У него подкашиваются ноги, и он держится только благодаря тому, что опирается на Пейна.

По крайне мере, Лиам это понимает и, поднявшись, держит Зейна за талию, без усилий берет его на руки и несет через весь автобус, наконец-то, в заднюю комнату.

- Ты в порядке? - спрашивает Лиам, положив его на кровать, с тенью беспокойства на лице, словно он и правда мог сломать Зейна. Что вполне возможно.

- Ты все еще голый, - отвечает Зейн, потому что, находясь в посторгазменном состоянии, он не может думать ни о чем более важном.

- И ты тоже, - напоминает Лиам, и… да, это отличное замечание. Теперь, когда он это сказал, Зейн чувствует себя слегка неуверенно. Он немного подгибает колени и прикрывается одеялом. - Я принесу твою одежду.

Зейн смотрит ему вслед, не сводя глаз с его задницы и, возможно, бедер тоже, потому что они накаченные и привлекают внимание. Лиам возвращается в одних боксерах. Он кидает Зейну его одежду и даже отворачивается, давая ему время одеться. В отличие от Лиама он надевает еще и футболку, но джинсы бросает на пол, оставляя их на потом.

- Ты можешь повернуться.

Лиам поворачивается к нему с застенчивой улыбкой. Он скрещивает руки на груди, опираясь на дверной косяк, и смотрит в пол.

- Ну… - Он выглядит до ужаса смущенным. - Наверное, это была плохая идея?

- Абсолютно, - отвечает Зейн на полном серьезе.

Лиам поднимает на него взгляд, в котором мелькает боль.

- Э.. точно. - Он кривится. - Ты прав, да. Это… совершенно глупо.

- Крайне глупо, - соглашается Зейн.

- Прости, - не зная, что сказать, извиняется Лиам. - Я просто… я переночую на диване, и, если ты хочешь, я завтра же перееду в другой автобус.

Зейн устало стонет и, не давая себе времени усомниться, показывает на шкаф рядом с Лиамом.

- Можешь кое-что подать? -просит он. - На второй полке, там стоит коробка.

- Что? - Лиам выглядит совершенно растерянным.

- Просто… подай мне обувную коробку, Лиам, - говорит Зейн и проводит рукой по волосам, глубоко вдыхая. - Пожалуйста.

Лиам все еще не понимает, что происходит, но открывает шкаф и аккуратно достает коробку. Он кладет ее на кровать перед Зейном и отступает назад, обхватывая себя руками, словно теперь жалеет, что не надел футболку.

- Садись, - командует Зейн, указывая на место рядом с собой. Он снимает крышку коробки, кладет ее рядом и достает два верхних блокнота. Который новее он откладывает в сторону и открывает второй, в котором писал, когда только познакомился с Лиамом. - Я хочу тебе кое-что показать.

В мире есть только два человека, перед которыми Зейн открывал эту коробку: его мама и Гарри. Поэтому сейчас ему немного страшно делать это в присутствии Лиама, его руки слегка дрожат, когда парень осторожно присаживается на край кровати. Зейн старается не обращать на него внимания, пока пролистывает блокнот.

Малик всегда проставляет даты, чтобы помнить, когда и что было написано. Он возвращается к началу блокнота, когда еще не знал Лиама. Целая страница перечеркнута, слова просто не связывались, звучали натянуто, шероховато и бездушно. Он яростно зачеркивал их с ненавистью к себе за то, что не в состоянии справиться с единственным делом, которое должен уметь.

- Я не мог ничего написать, - объясняет он, показывая блокнот Лиаму. - Видишь? - Он перелистывает страницы, почти каждая из которых выглядит, как предыдущая — поток перечеркнутых, ненужных слов. - А потом у меня получилось.

Лиам неуверенно протягивает руку, и Зейн так же неуверенно вручает ему блокнот. Не многим людям доводится видеть его незаконченные работы, и, видя как Лиам пробегает взглядом по странице, он чувствует себя неловко.

- Зачем ты мне это показываешь? - спрашивает Лиам, словно понимая, насколько это важно.

Зейн забирает блокнот обратно и показывает на дату вверху.

- Это тот день, когда мы прогуливались по городу, помнишь? Тогда пошел дождь и…

- Я помню.

- Ну, да. Так вот, в тот вечер и вернулся домой, все еще лил дождь, и я просто… начал писать. И с тех пор это получается так легко. И мне кажется, что… мне кажется, что это связано с тобой. - Зейн хмурится, глядя в блокнот. Теперь, когда он сказал это вслух, это кажется таким очевидным. Но он никогда до этого не пытался собрать весь пазл. Но это ведь правда, разве нет? Это всё Лиам. Может быть, не каждое слово написано с мыслью о нем, может быть, не каждая строчка говорит о нем, но это он спас Зейна от писательского блока. Благодаря ему к Зейну снова пришло вдохновение.