Он добирается до общежития, бросает вещи на кровать, прежде чем достать немного денег, спрятанных между комиксами. Его не волнует, что такси до железнодорожного вокзала будет стоить ему двадцать фунтов. Это не имеет значения.

Поездка длится очень долго, и Зейну хочется рвать на себе волосы, глядя на мир за окном. Он не может усидеть на месте, и он бы возможно побежал от общежития до больницы, но это займет несколько дней, так что, к сожалению, ему остается только сидеть и ждать.

Немного странно, что мама встречает его, когда он приезжает. Он думает, что, наверное, Найл сказал Лиаму, что он приедет, а тот позвонил его маме. Они не разговаривают по дороге в больницу, и Зейн рад этому, потому что едва ли сможет связать и несколько слов.

Медсестра кричит на него, когда он бежит по коридору, но он не может, блять, не бежать. Потому что вот оно, это то, о чем Лиам говорил. И только Бог знает, сколько секунд, которых он тратит на то, чтобы идти пешком, а не бежать, он может провести с Лиамом.

Когда он появляется в палате, ему хочется плакать. Он помнит, что когда-то Лиам был крупнее него. Мог поднять его без проблем. Сейчас Зейн мог бы сделать это с ним. На самом деле он знает, что если Лиам и попытался бы поднять его, то не смог бы. Или рассыпался бы на сотни острых частиц, потому что он сейчас - одни острые углы. Он теперь не самый сильный - Зейн должен стать им.

- Ты вспотел, - говорит Лиам, отводя взгляд от телевизора.

Зейн не отвечает и лезет к нему в кровать.

- Я не уйду, когда выходные закончатся, - говорит ему Зейн. – Я не уйду, пока…

- Уйдешь, - уверенно прерывает его Лиам. – Ты уедешь в воскресенье или я заплачу кому-нибудь, чтобы тебя выволокли отсюда.

Зейну хочется схватить Лиама и встряхнуть его.

- Нет.

- Да.

- Нет.

- Зейн, - мягко говорит Лиам. Он качает головой и улыбается той дурацкой улыбкой, которую Зейн так сильно любит. – Ты знаешь, что мой доктор сказал сегодня?

Зейн трясет головой и рассеянно вытирает щеки. Плакать уже даже не стыдно. Это норма.

- Нет, - говорит он осипшим голосом.

Лиам улыбается.

- Он сказал, - Лиам делает паузу, чтобы вздохнуть. – Он сказал, что если так пойдет и дальше, то я буду на ногах к тому моменту, чтобы отвести тебя на тот дурацкий фильм.

Зейн застывает на мгновение, прежде чем снова покачать головой на этот раз быстрее, так быстро, что голова начинает кружиться.

- Тебе…

- Становится лучше, очевидно, - говорит Лиам. – Он говорит, что я снова поддаюсь лечению, и пока всё идет так, как нужно, я могу победить болезнь.

- Не шути со мной, Лиам, - злится Зейн. – Не в этот раз. Не ври мне для моего же блага.

Лиам смеется и притягивает его ближе.

- Я не шучу, - говорит он Зейну в губы. – Обещаю.

Два года спустя

- Серьёзно? – спрашивает Зейн, поднимая брови. – Железный человек 3? Опять?

- Ну, было же здорово, - тянет Лиам. – Давай.

- Нет, - твердо отвечает Зейн. – Мы смотрели его в прошлые выходные.

Лиам стонет и говорит:

- Хорошо-хорошо.

Он достает из коробки диск и хмурится:

- Что это?

Зейн пожимает плечами:

- Я не знаю. Луи дал мне его.

- Не упоминай при мне его имени, - просит Лиам. – Знаешь, что он сделал на этой неделе? Он нарисовал точное изображение члена Гарри на стене нашей комнаты. Вены и всё прочее.

Зейн давится смешком:

- Ты сам захотел жить с ним. Видишь, я умный. Я живу один, потому что соседи – это ужасно.

- Мне нравится Луи, - спорит он. – Но не тогда, когда его слишком много или когда он разрисовывает нашу комнату гениталиями.

Зейн нежно улыбается, глядя на него:

- Включи диск. Я не хочу смотреть его, потому что боюсь, что это порно, но если это так, то я хотя бы не буду страдать в одиночку.

Лиам недовольно косится на него, но вставляет диск в проигрыватель. После этого он залезает в постель к Зейну и обнимает его. Его руки тяжелые, потому что Лиам постоянно работает над собой (так что у Зейна скоро начнет развиваться комплекс), но это неважно, потому что Лиам пахнет корицей и чувствует себя рядом с ним как дома.

Когда видео начинается, Лиам замирает.

- Я знаю, что это, - говорит он, поднимаясь. – Я выключу.

- Не надо, - быстро говорит Зейн, притягивая его к себе. Он видит Лиама на экране и узнает комнату. – Что это?

Лиам накрывает лицо подушкой.

- Зейн, выключи. Мне очень неловко. Ты не должен был видеть этого.

Зейн смеется.

- Ну, теперь я точно собираюсь посмотреть.

- Стой, я не думаю, что включил её, - говорит Луи, и его лицо занимает весь экран. – Черт, обычно Гарри её включает. Я не знаю, как… о, это запись.

- Ты идиот, - бормочет Лиам.

Камера движется и останавливается на Лиаме. Он на больничной койке: выглядит совершенно обессиленным, но счастливым. Он пытается оттолкнуть от себя камеру, когда Луи фокусирует её на его лице, но тот движется вокруг него, так что он не может этого сделать.

- Итак, Лиам, - говорит Луи низким и драматическим голосом, - ты сказал, что хочешь оставить сообщение для Зейна, что, кстати говоря, совершенно бессмысленно, потому что если я привязываюсь к людям, то не отпускаю их просто так, и ты не можешь бросить меня. Но поскольку ты болен и очень упрям, я сниму это видео смеха ради. Давай, что ты хочешь сказать своему ужасно глупому парню?

Лиаму неловко, и он закатывает глаза на камеру или, точнее, для Луи по ту сторону камеры, прежде чем сказать:

- Я не буду говорить при тебе. Это очень неловко, и ты ужасно глупый.

- Какой грубый, - издевается Луи. – Я не глупый. Это ты глупый.

- Просто дай мне камеру и выйди на минуту?

Луи вздыхает.

- Хорошо, - говорит он.

Камера трясется, а затем фокусируется на заднице Луи.

- Гарри, - говорит Лиам, - я знаю, ты будешь позже редактировать это видео, так что вот подарок для тебя.

Лиам смеется сам над собой, потому что это Лиам. Затем камера перемещается снова, пока не ложится на кровать и не останавливается на лице Лиама. С этого угла он выглядит ещё более больным, и его кожа такая бледная, что кажется почти прозрачной.

- Хорошо, - говорит Лиам, кивая. – Я чувствую себя очень-очень глупо, но думаю, это не имеет значения, потому что это не для меня. Это для тебя. Для тебя, Зейн, хотя я знаю, что ты не единственный, кто увидит это видео. Гарри точно увидит, и Луи – любопытная задница, наверное, тоже.

Лиам делает паузу, чтобы попить. Он много пил, когда был в больнице. Говорил, что во рту всё пересыхает от таблеток, и всегда пил воду из бутылок. Сейчас же он даже не смотрит на бутылки, а пьёт из чашки и отказывается всякий раз, когда кто-то предлагает ему бутылку с водой.

- Это на самом деле не прощальное видео, - тихо говорит Лиам. – Я имею в виду, я может никуда и не уйду, да? Это то, что ты всегда мне говоришь. Но это «прощай» на всякий случай. Потому что ты так же всегда повторяешь, что я сильный, но на самом деле я трус и не могу сказать тебе всё, что думаю, в лицо, по крайней мере не сейчас. Но я обещаю, что если всё закончится хорошо, я объяснюсь перед тобой в конце концов. Просто не сегодня. И, наверное, не скоро. Это на случай, если у меня не будет возможности сделать это. На случай, если я… ну, ты понимаешь.

Лиам задерживает дыхание и улыбается.

- Я не знаю, с чего начать, - признается он. – Может, с самого начала или… нет. Как-то мама пришла навестить меня. И мы разговаривали, но… я чувствовал, что готов вот-вот расплакаться, и я прилагал все усилия, чтобы не сделать этого, потому что знал, что растрою её. И я всегда делаю это, знаешь? Я не хочу, чтобы кто-то из вас огорчался из-за меня. И она это видит, она говорит: «Ты всегда был сильным для меня». И я не отрицаю, потому что это правда. И потом она говорит: «Я всегда думала о том, сможет ли кто-то быть достаточно сильным для тебя. И я очень переживала об этом, но не теперь», - он слабо улыбается. – И она права, потому что теперь у меня есть ты. Ты всегда стараешься быть сильным для меня, даже тогда, когда я хочу, чтобы ты не делал этого, потому что я предпочел бы быть сильным для тебя. Мы команда мучеников, не правда ли?