Лиам его слишком хорошо знал, потому что так он и собирался ответить. Вместо этого он затянулся сигаретой и нахмурился, обдумывая, что ответить и отвечать ли вообще. Но если и хочешь рассказать что-то личное, то разве не лучше сделать это снаружи, под звёздами, в ночной глуши, рассказать это человеку, с которым ты хочешь разделить всего себя, сидящим рядом (или в его случае — лежащим на нём).

— Я думаю, — задумчиво начал Зейн. — По большей части я зол на себя.

Лиам прикрыл глаза, кивая.

— Почему?

— Ты что, пытаешься быть моим психологом, Лиам? — поддразнил Зейн, но вышло все равно слегка грубо.

— Просто пытаюсь тебя понять.

Зейн выкинул окурок и начал играть с волосами Пейна.

— Я много лажаю. Всегда лажал. Типа… — он махнул рукой и положил её на грудь Лиама. — Что находится здесь, сюда никуда не выйдет, — он положил руку на сердце парня, а потом провёл ею вверх, к губам. — Я люблю Луи. Он мой лучший друг. Я бы умер за него, понимаешь? Но он этого не понимает, потому что я этого не показываю. Не говорю ему. Веду себя, словно мне плевать. Так и с моими родителями. Они дают мне всё, а что делаю я? Веду себя как мелкий ублюдок. Я напиваюсь, курю, чтобы их побесить, и понимаю, что я сплошное разочарование. Всегда таким был, и лучше бы меня и вовсе не было, потому что они этого не заслуживают. Я долго думал об этом, но никогда не произносил в голос.

Лиам открыл глаза и мягко улыбнулся.

— Тебе нужно сходить со мной на бокс.

— Ты же понимаешь, что моя проблема в том, что я бью людей?

— Всё будет по-другому, — Лиам встал, выглядя очень уверенным. — Для тебя это будет полезно. Видимо, терапия не работает, да? Я могу поговорить со своим инструктором, чтобы он написал освобождение, всё законно, и забирал бы тебя из школы и привозил бы обратно. Тебе понравится, я думаю. Это всё структурировано и может помочь с… со всем, ну, по крайней мере мне помогает.

— А ты там будешь? — Зейн пожевал губу.

— Это же только раз в неделю, я буду там каждый раз, — Лиам быстро кивнул.

— Окей, — согласился Зейн, хотя и понимал, что директор этого никогда не позволит. Этого никогда не случится. Но если так, всё же будет не так уж и плохо, да? Если там Лиам, то там будет и Зейн. — Конечно, мы можем попробовать. — Он взял Лиама за руку. — Можем вернуться обратно, если хочешь. \

Лиам потряс головой и снова лёг Зейну на колени.

— Ещё нет. Сейчас я наслаждаюсь твоей компанией. К другим мы вернёмся попозже.

И разве с ним поспоришь?

Спустя пару минут Лиам немного сдвинулся (и хорошо, нога Зейна уже начала неметь) и посмотрел на него как-то странно, в глазах его отражалась луна.

— Можно ещё кое-что спросить?

— Всё, что угодно.

— Я это потом припомню. Так вот. Твой друг Луи, эм, он?.. Я имею в виду, ему вроде нравится Гарри, да?

Зейн постарался выглядеть удивлённым, но он не удивился. Луи — один из самых очевидных людей во всём мире. И да, Малик может отрицать, но врать Лиаму он не умеет.

— Он просто безумно его любит, ага.

— Как мило.

Зейн фыркнул.

— Ни разу. Я бы не хотел так по кому-то сходить с ума, — даже если он и говорил это, не имело значение, чего он хотел, а чего — нет. Всё уже и так происходило.

— Я думаю, что лучше всего влюбятся, когда держишь за руку человека, готового влюбиться в тебя.

Зейн потянулся за рукой Лиама и переплёл их пальцы.

========== Класс бокса Джема ==========

Как Зейн и предполагал, школа запретила ему посещать занятия боксом. Конечно же, этому были основания, и он это понимал. Если у одного ученика появятся какие-то привилегии, все захотят так же. Но он все равно дожидался Лиама у забора, чтобы сбежать, и эту идею поддерживал не он один.

На самом деле, из всех возможных людей, предложил её Патрик. Кто бы мог предположить, что этот парень окажется полезным? Он едва ли не срал радугой, когда Зейн сказал ему, что хотел бы заняться боксом.

— Думаю, это просто замечательное решение для тебя, — воодушевлённо высказался он, а Зейн просто кивнул с приклеенной улыбкой.

Но даже весь энтузиазм Патрика и заявление: «Это поможет Зейну!» не разжалобили директора. И тогда психолог сказал, что если у Малика есть какая-то возможность посещать занятия, он сделает всё возможное, чтобы отсутствие Зейна на ужине и отработках осталось незамеченным.

По сути, Патрик официально разрешил ему сбегать из школы, потому что:

— У нас нет никакого прогресса, Зейн, но ты можешь его достичь, и это будет плодотворно для всех вовлечённых сторон.

— Ты рад? — спросил Лиам во время поездки.

— Что-то бить для меня не в новинку, — пожал плечами Зейн.

— Будет. Поверь мне. Тебе понравится.

Поездка в город занимала не так уж и много времени, но оно словно пролетело, когда Лиам положил ему руку на бедро. Они припарковались возле небольшого магазинчика с зашторенными окнами.

— Это оно? — спросил Зейн. Лиам кивнул и щёлкнул ремнём безопасности. — Менее похоже на Бойцовский клуб, чем я себе представлял.

Выходя из машины, он заметил надпись «Класс бокса Джема» — чёрные жирные буквы на окне и входной двери. Лиам придержал для него дверь, и Зейн зашёл в прохладную просторную комнату с кремовыми стенами, белой стойкой регистратуры и маленькой зоной ожидания. За стойкой стояла девушка — блондинка с рубиново-красными губами.

— Лиам, — приветливо сказала она. — Предполагаю, это тот друг, о котором ты рассказывал?

— Он уже записан, да? — спросил Лиам после кивка.

Девушка тряхнула головой и достала блокнот с ручкой.

— Мне нужно, чтобы ты оставил тут свою подпись, дорогой, — обратилась она к Зейну. Он ненавидел, когда к нему так обращались люди, младше шестидесяти, а эта девушка вряд ли старше его самого. — Тут всё ясно. Нам нужно знать обо всех аллергиях, операциях и серьёзных болезнях, а тут ты заверяешь, что мы не несём ответственности за то, что может случится с тобой на уроке. Можешь сесть и всё заполнить, а ты, Лиам, пройди сюда.

— Ты не против, если я останусь с ним? — спросил Пейн, пока Зейн рассматривал записи в блокноте.

— Конечно. Потом объяснишь Джему, почему ты опоздал.

— Я уверен, он поймёт.

Кресло, к котором сидел Зейн, было мягким и удобным, и почему-то пахло костром и жаренными маршмелоу. Лиам терпеливо ждал, пока Зейн вычёркивал вещи, вписывал что-то, карябал свою подпись внизу каждой страницы. Когда он отдал блондинке заполненный договор, она просмотрела его и протянула руку.

— Ваша плата за занятие. Двадцать за занятие. Триста за полгода.

Лиам встал перед ним, кладя руку на талию Зейна.

— Первое — бесплатно по моей рекомендации.

Девушка тяжело вздохнула.

— Да, ты прав. Если вы вернётесь сюда снова, — она посмотрела на графу, — Зейн Малик, мы поговорим о плате за обучение.

— Я приведу его прямо к твоей стойке, Пер, — пообещал Лиам, переплетая свои пальцы с пальцами Зейна. — Пойдём. Мы уже опаздываем на десять минут, а ещё надо переодеться.

Зейн позволил вести себя за руку по длинному коридору.

— Переодеться?

Они вошли в небольшую раздевалку. На двери слева висела табличка «душевые», внутри комнаты стояло два ряда шкафчиков. Лиам повернул замок на одном из них.

— Я одолжу тебе что-то из своего. Ты же не думал, что будешь заниматься в джинсах и футболке?

Зейн посмотрел на свою одежду, а потом на Лиама, который уже протягивал ему сменку.

— Полагаю, я вообще ни о чём не думал, — признал Зейн. Он взял одежду и хотел сказать «спасибо», но тут Лиам снял футболку и слова застряли где-то глубоко в горле. А когда его руки потянулись к ремню джинсов, мозг Зейна заискрил и взорвался, как сломанный тостер. Эти бёдра, упругие, натягивающие ткань боксеров. Торчащие тазовые косточки. Как низко спустились боксеры, ещё и эта дорожка волос, начинающаяся от пупка.

— Что? — спросил Лиам. Он переминался с ноги на ногу, стоя в одних трусах и краснея, краснота разошлась по груди, и Зейн захотел оставить на ней свои отметины. Другие, не те, что уже сходили на бледной коже. Розовые, красные, в форме его рта и губ, а не кулака.