— И что она сказала?

— Что была бы только рада, — голос Лиама приглушала подушка, он был тихим. Зейн услышал всё, только наклонившись и поцеловав его в затылок. — Но вот только у них слишком маленький дом. У меня в школе середина семестра. Это не слишком хорошее время. Могу ли я подождать? Разве мне так плохо жить с отцом? Но для неё убежать было нормально.

— То есть, она сказала «нет», не говоря «нет». — Зейн ненавидел её. Безликую женщину, оставившую Лиама в прошлом. Ту, что должна была его защищать.

— Вроде того.

Часть его не хотела этого спрашивать, но раз уж он стал на скользкую дорожку, то почему и нет.

— Как долго?

— С тех пор, как я спросил у неё? — уточнил Лиам. — Или как долго он… ты понимаешь.

— Избивает тебя. — Он смотрел на спину Лиама и чувствовал отголоски боли, которую, должно быть, ощущал Пейн, каждый раз глядя в зеркало. — Как долго он избивает тебя?

— Достаточно долго, — поколебавшись, ответил Лиам.

— Ты можешь сбежать.

— Он позвонит в полицию.

— Ты мог сам позвонить в полицию.

— А они бы мне не поверили. Нет доказательств. Всё можно опровергнуть, если хорошо постараться. Или они поверят мне. Мне придётся написать на него заявление, ведь я уже не ребёнок. Следствие будет длиться очень долго. Так всегда происходит. Я должен буду собрать доказательства, это тоже займёт время, а ещё мне нужен юрист. — Он вздохнул. — Слишком много проблем.

Зейн так не думал. Он считал, что сколько угодно проблем стоит того, чтобы со всем разобраться.

— Ты мог…

— Всё не так просто, Зейн, — Лиам терял терпение. Он перевернулся, скинув его с себя. — Я тебе говорил. Через пару месяцев я уеду. Так далеко, что он и видеть меня не будет, не то что трогать. До того времени я со всем справлюсь. Я могу перетерпеть.

— А я нет, — выдавил Зейн.

Лиам сел.

— Никто тебя и не просит, — холодно произнёс он. — Я не просил тебя помогать. Ты даже не узнал бы, если…

— Если бы не нашёл тебя, — закончил за него Малик. — Да, я понял. — Он потянулся за рукой Лиама, но Пейн резко её отдёрнул. — Я просто не могу выносить, когда тебе больно.

— Ладно, хорошо, — Лиам поднялся с кровати. — Ты же меня почти не знаешь, да? Так что смирись с этим, Зейн. Это не твоя жизнь и ты не имеешь права в неё вмешиваться.

Лиам пошёл к двери, поэтому Зейн тоже поднялся.

— Лиам, — тот остановился, но не повернулся. — Не отталкивай меня и не уходи вот так.

— Тогда не делай из этого такую большую проблему. Я же тебя просил. Я не выношу, когда ты всё преувеличиваешь. Не могу, — он повернулся, но лучше бы нет. Глаза блестят от слёз, что заставляет Зейна задыхаться. — Я об этом никогда не думал. Никогда. А ты заставляешь меня думать, и я не могу это выносить.

— Я просто… просто хочу помочь, — разбито ответил Зейн.

И блять, так оно и было. Это значило больше, чем что-либо, что он говорил за всю свою жизнь. Но Лиам не позволит ему помочь. Лиам ничего не позволит ему сделать, и это осознание просто разрушает изнутри. Зейн — человек действия. Он не будет просто отсиживаться, когда должен что-то сделать. И он должен делать это, потому что несмотря на слова Лиама, он не в порядке. Может, Зейн знает его недостаточно хорошо (меньше, чем хотелось бы), но достаточно, чтобы это осознавать.

А Лиам действительно распереживался из-за этих слов: его черты смягчились, он быстро прошёл по комнате и устроился у Зейна на коленях, так идеально, словно был для этого создан. Может, так и было.

— Ты помогаешь больше, чем ты думаешь, — сказал ему Лиам, целуя его достаточно жёстко, впиваясь зубами в его нижнюю губу.

Лиам сказал, что любит врать, и Зейн был уверен, что это очередная ложь. И он жалел, что хочет знать, какие секреты скрывает Лиам.

Комментарий к Я бы, наверное, так и сделал

После такого долгого перерыва и успешной сессии я снова возвращаюсь, юху!

========== Девственник ==========

Зейн был вроде как зависим от Лиама Пейна (он ни у кого не спрашивал его фамилию, но провёл кучу часов на Фейсбуке, стараясь его найти, пока не догадался посмотреть в друзьях у Гарри), до смешного зависим. Типа… Зейн просыпается с утра и пишет ему «доброе утро». Лиам возникал в его мыслях даже раньше утренней сигареты. А потом за завтраком он сидел с Гарри, который (благослови боже его сумасшедшую душу) мог незаметно вплести Лиама в любой разговор, как часто бывает, когда дружишь с кем-то настолько долго, что он вплетается в твою жизнь так, что не одна интересная история или тёплое воспоминание без него не обойдётся. А потом на всех уроках он получает короткие сообщения вроде: «Я скучаю по тебе» или «Я ненавижу английский. А тебе он нравится, хах?». Наконец, перед сном он получает милое «Крепких снов», так что ничего удивительного, что снятся ему мягкие губы, загорелая кожа и карие глаза.

Проблема в том… что Зейн никогда ни с кем не встречался. И Малик не мог признаться никому, даже Луи, который был до страшного догадливым, что он, вроде как, девственник. Технически. У него было кое-что с горячим парнем из центра города. И с Меган прошлым летом — тёмные волосы, маленький носик и самые мягкие руки в мире (он помнит их, потому что отлично это прочувствовал своим членом), но у него никогда не было секса. Поэтому всё с Лиамом было впервые. Возможно, поцелуи и нельзя было посчитать чем-то новым. Возможно, то что он секретно дрочил, пока соседа не было в комнате, вспоминая их поцелуи в этой кровати, тоже не ново. Но остальное? То, как он словно горит изнутри, когда Лиам толкает его на кровать и целует в шею, то, как он нервно сжимает телефон, ожидая ответа, хотя отправил сообщение всего две минуты назад, то, как Гарри зовёт его парнем Лиама, и что-то внутри словно обрывается? Такого раньше никогда не было.

Часть его желала, чтобы он взял себя в руки, но другая часть… Вот бы он мог отдать Лиаму сердце и душу, не сомневаясь ни секунды и не сдерживаясь. Он словно падал. Словно целенаправленное и длинное падение, которое вот-вот закончится ударом об землю, каждый раз, когда Лиам выдыхал его имя или говорил что-то вроде: «Когда-то ты станешь моим самым светлым воспоминанием». Но оно не заканчивалось, пока нет. Не полностью. Всему своё время. Этого не избежать. Зейн принял это.

В целом, Зейн вёл себя, как двенадцатилетняя девочка, которую краш позвал на свидание, и, к удивлению, чувствовал себя комфортно, осознавая это.

— Я не такой, — сказал Луи. Они сидели вдвоём впервые за долгое время. Джош и Найл были в библиотеке, а Гарри… где-то. Зейн обычно ни о чём его не спрашивал, так как ответы были крайне странными и в целом не совсем полезными.

Зейн пожал плечами и воткнул вилку в кусок брокколи на своей тарелке.

— Очень плохо.

— Это не честно, — захныкал Луи. — Я люблю Гарри кучу лет, а прогресса у нас ноль. Ты знаешь Лиама месяц, и вы прямо два влюблённых голубка. Я тебя ненавижу.

Проглотив, Зейн склонил голову набок и спросил:

— Ты думаешь, мы любим друг друга? Оба?

Луи закатил глаза.

— Я думаю, что Лиам видит те стороны тебя, которые до этого не видел никто, и я думаю он будет целовать песок, по которому ты ходил, стоит только попросить. Так что да. Вы два влюблённых голубка. Это, блять, аппетит портит.

Зейн глупо улыбается, пока Луи не поднимает угрожающе вилку с явным намерением его заколоть.

— Я всё ещё думаю, что прогресс будет, если ты хотя бы расскажешь Гарри о своих чувствах. Лу, я помню как этот парень чуть в стену не врезался. Он нифига не видит вокруг. Ты можешь ему отсосать, а он даже не поймёт, что тебе нравится, пока ты прямо ему не скажешь.

— Я всё ещё думаю, что ты будешь выглядеть замечательно, если тебе оторвать член и приклеить его ко лбу, — счастливо ответил Луи.

Зейн кинул в него кусочком еды.

— Хочешь я попрошу Лиама поговорить с ним об этом?

— Я убью тебя.

Зейн вздохнул и подумал, почему же никто никогда не хочет принять его помощь.