— Да не за что. Лиам мне раз тридцать напоминал, чтобы я дал тебе номер, так что… — улыбка медленно сползла с его лица. Словно ушёл лёгкий на подъём весёлый Гарри со слегка безумным взглядом. Он так внимательно смотрел на Зейна, как никогда раньше, и взгляд этот был пугающим. — Не знаю, дружеские ли у тебя намерения, или нет, но даже не думай его обидеть. Я на пальцах могу перечислить людей, на которых мне не пофиг, и об этих людях я забочусь. Так что если думаешь его ранить, подумай дважды, потому что не с ним будешь иметь дело, а со мной.

Зейн опешил, удивлённый. Какая-то часть его хотела вступить в спор прямо сейчас, но Гарри ему нравился. И, что важнее, Лиаму нравился Гарри, так что поссорится с Гарри значит поссориться с Лиамом. Он не знал, что происходит у них с Лиамом, но обижать его — последняя вещь, о которой думал Зейн. Не то что бы он знал, почему так.

— Я запомню это, — сказал он Гарри.

— Хорошо, — словно кто-то щёлкнул переключателем: перед ним был тот же весёлый смешливый парень. Он достал наушники и отдал Зейну один. — Вот. Тут песня, которую я хотел дать тебе послушать. Она шикарная. Лиам считает, что она хреновая, но он и Курта Кобейна не считает гением, что просто хрень лютая. Я люблю этого парня, но вкус в музыке у него отвратный.

— Стайлс! Что я говорил о музыке? — крикнул учитель, спасая Зейна от отказа.

Гарри закатил глаза, но спрятал айпод с абсолютно неискренним:

— Извините, сэр.

Зейн считал минуты до звонка перед ланчем, потому что как только тот прозвенел, он полетел в комнату за телефоном. Хотелось тут же написать сообщение, но он просто забил номер Лиама и положил телефон в карман. Он не хотел показаться навязчивым. Он не навязчивый, совсем нет.

По пути к кафетерию, а потом и к столику, Зейн понял, что он хочет быть навязчивым. Да. Лиам что-то сделал с его мозгами, и пути назад нет. Да и не хочется ничего менять.

— Кому ты пишешь? — поинтересовался Луи.

— Наверное, Лиаму, — предположил Гарри. — Я дал ему его номер на математике.

Зейн поднял глаза и удивлённо открыл рот. С каких это пор Гарри сидит с ними? Для него это было новостью, но все остальные вполне спокойно сидели, словно такое случалось каждый день.

— Лиаму? — спросил Джош. — Почему ты пишешь Лиаму?

— Да, Зейн, почему ты пишешь Лиаму? — поддел Найл.

— Нет, серьёзно. Почему ты пишешь Лиаму? — включился в разговор Луи.

Зейн смотрел на экран телефона — на слова, которые уже напечатал. «Привет, Гарри дал мне твой номер. Вот и». Интересно, что он ответит?

— Не твоё собачье дело, — ответил он, не признавая, что понятия не имеет, какого хрена сейчас творит. — Не суйте нос не в своё дело. — Он допечатал и спрятал телефон в карман. — А теперь прекратите пялиться.

Найл понимающе ухмыльнулся, а Луи выглядел потерянно.

— Подожди, — он проговорил это слово и склонил голову набок, словно если увидит Зейна с другого угла, поймёт что-то новое. — Он тебе нравится, да?

— Отъебись.

— Да, точно. Разве нет? — спросил он у Джоша и Найла. — У него же на лбу всё написано. Офигеть.

— Почему офигеть? — спросил Гарри.

— Потому что Зейну никто не нравится. Он еле меня терпит, а я его лучший друг.

Зейн нахмурился.

— Ложь. Я не еле тебя терплю. Временами.

— Ты холодная маленькая сучка. И это круто. Я такой же. Поэтому мы и ладим.

Зейн не успел ответить. Телефон завибрировал в кармане, и он никак не мог его достать — дрожали пальцы. Он чуть не уронил его, открывая сообщение, и не осознавал, что на его лице расплылась улыбка. «Не думал, что ты напишешь».

«Почему нет?». Когда он поднял голову, то заметил, как внимательно на него смотрят остальные парни. Зейн немного выпрямился.

— Не смотрите на меня так, — проворчал он.

«Потому что ты очень непредсказуемый: Р», — получил он меньше, чем через минуту.

«Не знаю, хорошо это или плохо. Что ты делаешь в пятницу?»

«Наверное, то же, что и ты».

Кто-то вытащил телефон из пальцев Зейна и Гарри возмущённо крикнул:

— Ты что, флиртуешь с ним?

— Отдай, — он не успел забрать его, так как телефон перехватил Луи. Зейн сдался и осел. Телефона он теперь явно не получит.

— «Что ты делаешь в пятницу, Лиам», — просюсюкал Луи. — «Я хочу написать поэму о твоём лице и заняться с тобой любовью под звёздами».

Зейн приподнял брови и показательно посмотрел на Гарри, прежде чем сказать:

— Соулмейты. Секс на поле. Мне продолжать? — Луи кинул ему телефон, как бомбу, готовую вот-вот взорваться.

Зейн достаточно мужественен, чтобы признать: он так и не поел, читая сообщения от Лиама, отвечая на них и ожидая следующих. И что с того, блять? Большое дело. У людей часто… появляются краши, или как их там. Кому какое дело?

И если весь день он провёл за написанием сообщений Лиаму (с глупой улыбкой на лице), то это тоже никого не касается.

========== Почему ты здесь оказался? ==========

Наверное, самой худшей вещью во всём этом наказании было то, что по ночам к ним приставили дополнительную охрану. Зейн каждую ночь пытался выбраться на улицу, на свою лавочку, но не мог. Кто-то постоянно следил за двумя дверями, выйти незамеченным было невозможно. Это злило и выматывало. Он не мог спать в душной комнате с толстыми занавесками, закрывающими свет звёзд.

К пятнице все они были в ужасном настроении. Ранний комендантский час, долгие отработки и отсутствие сладкого доконало всех. И когда он с Луи, Гарри, Найлом и Джошем стояли у автобуса, всё стало только хуже.

— Мне нельзя пускать никого из этого списка в автобус, — с сожалением сказал им мистер Валкорт. — Джош, ты можешь ехать. Остальные возвращайтесь в школу. У вас отработка через несколько часов.

Зейн медленно покачал головой.

— Нет, нет этого не было… Барнс об этом не говорил!

— Мистер Картрайт, — поправил его Валкорт, — очень чётко объяснил, что каждый, кого внесли в список, должен оставаться в академии, даже в выходные дни. Простите, парни. Тут мои руки связаны. Я не могу пустить вас в автобус.

— Забей, — прошептал Луи. Он взял его за предплечье, но Зейн вырвал руку.

— У меня были планы! Вы не можете так поступать.

— Зейн, я советую вам вернуться обратно с мистером Томлинсоном или я вызову кого-то из школы, чтобы вас сопроводили в комнату, — предупредил Валкорт.

Зейн фыркнул и упрямо отвернулся. Он толкнул дверь с такой силой, что та ударилась о стену. Плевать. Он бесится даже больше от того, что ему запрещают что-то делать, чем если его заставляют. У него правда были планы. Планы насчёт Лиама. Планы о них двоих, может, кино, может, ужине. Хоть что-то. А теперь Лиам будет ждать его на привычном месте, а Зейн застрял на отработке.

Блять.

Он зажёг сигарету как только вышел на задний двор. Пофиг, если увидит учитель или кто-то из персонала: что они ему сделают? Всё, что оставалось: рассказать родителям, вообще пофиг.

Он не заметил Гарри, пока тот не сел с другой стороны его скамейки.

— Знаешь, что всегда говорила моя бабуля? — спросил он. Зейн посмотрел на него взглядом, так и говорящим «отъебись». — Она говорила, что не стоит расстраиваться из-за того, что изменить не можешь. Только вещи, которые изменить можно, заслуживают твоего гнева. Мир полон вещей, на которые ты не можешь влиять, и если каждая из них будет тебя задевать, ты сойдёшь с ума.

Туча дыма разделила их на какое-то время. Гарри помахал рукой, развевая его, и кинул на Зейна ожидающий взгляд.

— Почему ты вообще здесь оказался? — настойчиво спросил Зейн. — Ты какой-то слишком просвещённый для этого места.

Гарри засмеялся.

— Правда хочешь знать? — Зейн кивнул. — Я никому об этом не говорил, но меня особо и не спрашивали. И я могу быть честным: я здесь только из-за хорошего образования, лучшего в стране, рекомендации отсюда позволят мне поступить в университет. Так что родители подёргали за свои связи, вложили в академию приличную сумму денег, и вот я здесь, хотя я и не опасный подросток.