Мария пристроилась у подоконника, а Галина Ивановна помчалась выбирать святая святых – отрезы на пеленки. «Зимние» они уже купили, теперь очередь дошла до «летних». Впоследствии сопутствующие родам вещи покупали в строгой последовательности, установленной Галиной Ивановной. Кроватку и коляску оставили совсем на потом.

С посещением родителей мужа Маша не торопилась. Все мы если не знаем наверняка, то, во всяком случае, чувствуем, каким образом к нам относятся окружающие: по их взглядам, поведению, манере общения. Для Маши было совсем не секретом, что в семье близких родственников Саши ее, мягко говоря, недолюбливали. Сына родители воспринимали, как неотъемлемую часть своей семьи. Павел Федорович открыто выражал собственные взгляды на жизнь, ни мало не заботясь о том, какое действие они могут возыметь на других.

«Родители, семья у каждого человека одна – там, где он вырос. Самые близкие и дорогие люди – отец и мать. Только их должны слушать дети. Наша семья – мы с матерью, Сашка и Танька. Все остальные люди посторонние. Жен может быть много, детей может быть много и только родители и сестра у Сашки одни», – вслух рассуждал Павел Федорович. Спорить с ним было совершенно бесполезно. Стоило сказать хоть слово в противовес, как сразу менялось настроение. Речь становилась злобной, тон – жестким.

Сдерживающим, примирительным фактором всегда выступал Сашка. Он старательно подавал знаки, что, мол, не обращай внимания. Хочется человеку так думать – имеет право, будь мудрее. Все равно его уже не переделаешь, значит нужно принять таким, какой есть. И Маша принимала. Теперь мужа рядом не было, а была беременность в завершающей стадии и неуравновешенная психика ожидающей женщины. Она ждала одновременно двух самых главных мужчин в ее жизни – мужа из армии, сына из собственной утробы.

В конце концов, сколько не оттягивай опасное свидание, рано или поздно, оно непременно состоится. Набравшись смелости и настроившись на невозмутимость, субботним вечером Маша направилась в дом к родственникам. Дверь открыла Нина Викторовна, увидев невестку на пороге, наигранно всплеснула руками:

– Ну вот, и нас осчастливила Маша!

Мария проскользнула мимо женщины в прихожую. На приветствие жены из комнаты с газетой в руках, показался Павел Федорович.

– Да, Мария, и года не прошло после твоего приезда, как ты у нас появилась. Сын написал, что ты еще две недели назад уехала из Солнечного, а к нам только-только пришла. Раздевайся, проходи.

– Здравствуйте, – пропуская упреки мимо ушей, женщина сняла легкое пальтишко. – Сама не ожидала, что столько дел образуется. Сначала в женской консультации на учет вставала со всеми необходимыми процедурами, потом обследование в санатории у нефтяников проходила . . . .

– У тебя отклонения в беременности? А Саша нам ничего на этот счет не писал, – перебил свекор отчет невестки. – Наверное, не хотел расстраивать родителей. А может быть, ты ему не сообщила?

– Нет никаких отклонений. И я, и малыш абсолютно здоровы. Существует определенный порядок постановки на учет. Меня приняли в нашей женской консультации, теперь они будут вести до родов. Должны же они знать настоящее положение вещей. Мало ли что могли написать в карте, – старательно разъясняла Маша.

– А к нефтяникам зачем обращалась? Получается: не все так хорошо, – поддержала мужа Нина Викторовна.

– Это уже папина инициатива. Ему просто хотелось проявить внимание и заботу по отношению ко мне и будущему внуку.

В комнате Мария заняла место на стуле и оказалась, словно, на сцене. Павел Федорович и Нина Викторовна расположились на мягком диване, напоминающем места в партере.

– Почему внуку, а не внучке? – уцепился за рассуждения, неугомонный свекор.

– Я так чувствую. Родится мальчик, – Маша погладила живот.

– Это совсем не обязательно. Может и девочка родится, – противоречила свекровь, искоса поглядывая на реакцию мужа.

– Пусть уж лучше пацан будет, – снизошел до согласия Павел Федорович. – Первый всегда должен быть парень – наследник, а там уже по усмотрению, как получится.

У Маши на душе несколько отлегло. Она вымученно улыбнулась добрым словам хозяина дома.

– Сашка пишет?

– Пишет, – кивком головы женщина непроизвольно закрепила утвердительный эффект ответа.

– Часто пишет? – Павел Федорович отчаянно докапывался до истины, что в какой-то степени насторожило гостью.

– Часто.

– Сколько писем ты получаешь, ну скажем, в месяц?

– Я особенно не считала, но думаю штук двенадцать-тринадцать.

На лицах родственников отразилось полное недоумение.

– Он пишет тебе каждые два-три дня? – искренне усомнился отец.

– Получается.

– Я думаю, Маша путает, – засуетилась мать.

– Зачем ей путать или врать? Нет. Она говорит правду. Это нам с тобой родной сынок парочку писем в месяц присылает . . . .

Только тут Мария поняла, какие громы и молнии обрушатся на голову мужа. Мысленно она уже ругала себя последними словами. Ведь знала, знала о собственническом отношении отца к сыну. Нужно было обдумать подобный поворот в разговоре. Может быть, даже слукавить. Но слова сказаны, теперь лучше переморгать ситуацию. Пусть Павел Федорович лучше на нее выльет свое возмущение. Что делать – заслужила.

– Интересно, о чем он тебе так часто пишет? Может у него какие проблемы, а мы не знаем? – язвительно поинтересовался свекор.

– Да, письма то у него всего на половинку странички. Пишет одно и тоже. Он ведь не в путешествие поехал. Служба однообразная: работа, казарма. Увольнений у них нет – заграница, – оправдывалась Маша.

Впрочем, невольное оправдание и доброжелательный тон, возымели свое действие. Павел Федорович смягчился. На самом деле, в письмах родителям сын полновесно сообщал о своей жизни, делился происходящими событиями. Жене вся эта информация просто размазывалась на половинках страничек. Какая разница сколько пришло писем? Главное, сын, как и прежде с уважением относится к родителям, доверительно рассказывает о службе, надеждах и планах.

– Нина, а чего ты сидишь? Накрывай стол. Невестка пришла.

Гроза миновала, Мария вздохнула с облегчением. Отныне она в общении с родителями мужа будет гораздо осторожнее, будет сначала думать – потом говорить. Прощаясь с родственниками, женщина обещала навещать их чаще и о рождении ребенка сообщить в первую очередь. Мосты, хоть ветхие, но были наведены.

Перед самыми родами в семье Родовых произошло немаловажное событие. Проводили в армию брата Женьку. После окончания школы Женька вопреки всем ожиданиям поступил в пищевой техникум. Родителями, впрочем, как и друзьями, поступок молодого человека расценивался как полное сумасшествие. В техникуме учились в основном девушки, да и то те, кому высшее образование не светило. Женька не хватал звезд с небес, учился в школе довольно слабенько, но ведь не обязательно поступать на дневное отделение. Можно было рискнуть и в случае, если не хватило баллов, уйти на вечернее или заочное отделение. Парень же двинул прямо в техникум.

Над ним подшучивали друзья и подруги, однако, всем на удивление Женька стоял на своем, как оловянный солдатик. Больше того, уже на первом курсе стал подрабатывать в кафе, позже в ресторане, участвовал во всевозможных конкурсах по мастерству. О своих целях и планах парень не распространялся. Вместе с тем, все поступки говорили о том, что он серьезно готовится к будущей профессии. И это было действительно так.

Женька в отличие от сестры решил пойти своей дорогой, пусть необычной, непривычной, но своей. Нравится это кому-либо или нет. Машка отправилась по жизни стандартным путем, который для нее во многом выбрали родители. Понятно, она девчонка и ей трудно противостоять стереотипам. Он – совсем другое дело, он мужик и поступит в соответствие со своим решением. Еще маленьким мальчишкой он часто пропадал на кухне рядом с матерью. Машка отличалась большей ответственностью и усидчивостью. Как правило, уроки готовила самостоятельно.