Иные из тех людей остаются с нами на более продолжительный срок. От них учимся тому, что каким-то загадочным образом умудрилось проскочить мимо нашего внимания. Жизнь с помощью своих посланцев возвращает нас к истокам и преподает урок еще раз. Те пол года, что молодожены Гордеевы обитали в общежитии завода в Приморске, готовясь к защите дипломной работы, трудно назвать полноценной супружеской жизнью. Скорее это была своего рода репетиция. Галина Ивановна по мере возможностей старалась уберечь дочь от бытовых забот: забирала грязное белье, стирала его у себя дома и потом отглаженное приносила молодым; готовила еду и кастрюльками поставляла в общежитие; доставала дефицитные продукты, а в этот список входило почти все, снабжала загруженных дипломников.

Маша в свои, уже совсем не юные годы, не обладала навыками ведения семейного хозяйства. Теперь ей давалось время, возможности, а главное, – наставник самого высокого класса, для освоения самых необходимых премудростей жизни. Лидия Яковлевна осторожно и бережно, чтобы не ранить самолюбие молодой впечатлительной особы, раскритиковала ее внешний вид. Машин живот уже достаточно заметно округлился и как неприкаянный торчал над не застегивающейся юбкой. Будущая мать прикрывала его объемным свитером, который носила не снимая.

– Машенька, вы же, как Мадонна, ждете своего первенца. Только во время беременности женщина бывает особенно прекрасна, к этому периоду нужно относиться с особым вниманием.

Мария, сидя в кухне у стола с кружкой чая, с удовольствием жевала домашнее печенье. Хлопая слегка подкрашенными ресницами, прибывала в полном непонимании: к чему ведет речь Лидия Яковлевна.

– Я косметикой почти не пользуюсь, только кремом. У нас в Приморске воздух более влажный, поэтому здесь приходится лицо кремом мазать, – почему-то начала оправдываться Маша.

– Я немножко не о том, – Лидия Яковлевна старательно подбирала нужные слова. – Ваша беременность уже просматривается . . . малышу в утробе . . . как и вам . . . должно быть удобно.

– А я юбку расстегнула, чтобы пояс не давил.

– Машенька, одежда должна быть свободной, лучше, если широкое платье.

– У меня в общежитии есть халат сорок восьмого размера, но ведь на работу в нем не пойдешь. Правда, можно сверху надеть теплую кофту. Под спецовкой все равно не видно.

Лидия Яковлевна закончила чистить картошку, ополоснула под краном руки и вышла из кухни. Вернулась она буквально через минуту с красочным журналом.

– Выбирайте фасон. Будем шить платье, – торжественно предложила она.

От неожиданности Мария поперхнулась печеньем. О каком платье можно говорить, когда она дырку зашить не умеет? Но не будешь же расписываться в собственной неумелости.

– Я одежду никогда не шила. У меня и ткани то никакой нет, – откашливаясь, лепетала гостья.

– Ничего, не беда. Все мы когда-то начинали, – вдохновляла наставница. – Выбери фасон, а мы подумаем каким образом из него выкроить платье-разлетайку.

Пока хозяйка колдовала над котлетами, гостья внимательно перелистала журнал мод.

– Ну, как? – Лидия Яковлевна обняла Машу за плечи. – Присмотрела платье?

Мария открыла нужную страницу и ткнула пальцем в нарядное шерстяное платье, расшитое у горловины и с поясом на талии.

– Интересный фасон: воротничок отложной и в тоже время на стоечке, рукав реглан, вышивка оригинальная. Мне тоже это платье понравилось изначально.

– Мне такое никогда в жизни не освоить, – печально заключила Маша.

– С кроем мне здесь все понятно. Вместо выточек на талии, от груди пустим клеш.

– Мне кажется: платье и без вышивки будет хорошо смотреться.

– Почему без вышивки?

– Я же не умею.

Лидия Яковлевна вернулась к плите.

– Давай накрывать на стол. Обед готов. А что до вышивки – научишься. У меня и нитки мулине есть, и рисунок к выкройке прилагается. Переведем на ткань и вперед!

За тканью Маша поехала в Москву. В Солнечном выбор шерсти оказался небольшим. Молодая женщина объездила все известные магазины тканей. Наконец, нашла то, что искала – хорошая, дорогая шерстяная ткань яркого шоколадного цвета. Прикладывая ее к себе, она уже видела то самое платье с цветочной вышивкой у горловины. Вместе с Лидией Яковлевной раскроили отрез, наставница объяснила, каким образом и в какой последовательности собираются куски. Мария завела общую тетрадку, где записывала все рекомендации женщины.

Здесь было все: как кипятить постельное белье, гладить, чем лучше мыть окна и полы. Отдельная часть тетради отводилась рецептам супов, вторых блюд, выпечки . . . . Начинающая хозяйка без стеснения выспрашивала обо всех тонкостях ведения семейного быта. Общение с Лидией Яковлевной доставляло Маше несказанное удовольствие. Складывалось впечатление, что она заново открывает мир под названием «семья». С ней еще никто так доверительно и заботливо не говорил на животрепещущие темы.

Незаметно прошла хандра, теперь будущая мать с нежностью и повышенным вниманием относилась к своему еще не рожденному ребенку. Платье, которое Мария сшила собственными руками, удалось на славу, сидело на ней, как влитое. Отрезные, расклешенные воланы удачно скрывали торчащий живот. С вышивкой пришлось покорпеть, данная операция требовала особенного терпения. Цветы, нечто среднее между ромашкой и календулой, пришлось ваять в несколько заходов, причем, каждое соцветие. Чуть неравномерно положишь нитку и можно смело начинать заново. С листьями и стеблем дело обстояло проще. Когда Маша явилась на работу в новом наряде, девчонки не поверили, что каждый шовчик выполнен ее собственными руками. Вышивку разглядывали особенно тщательно, пытаясь вывернуть горловину наизнанку прямо на хозяйке.

Следующим видом женского рукоделия стало вязание. Начали с самого обычного шарфа: две лицевые петли, две изнаночные. В общем, ничего сложного. Закончив с шарфом, плавно перешли на носки. Маша связала сначала себе, потом мужу. Зачем мужу? Кто позволит ему носить шерстяные носки в армии? Просто очень хотелось заботиться о любимом мужчине, пусть издалека. Пока женщина вязала, она ощущала прилив нежности к самому близкому человеку на свете. Следующими на очереди оказались родители и брат Женька. Вязание одновременно успокаивало и вдохновляло. Со спицами в руках и клубком шерстяных ниток на коленях, Мария словно переносилась через расстояние в родной дом, к родным людям.

В будни беременная женщина по вечерам занималась своими делами, своим нехитрым хозяйством, а в выходные спешила к Михал Михалычу и Лидии Яковлевне. Иногда к ним приезжали в гости дети с внуками, и тогда квартира наполнялась праздничной суетой. К Маше относились по-свойски, будто знали ее всю жизнь. Одинокой гостье в этом приветливом доме становилось тепло и уютно. Однако, самое интересное: отправляясь к детям в Москву, Михал Михалыч всегда звал Машу с собой. Первое время она еще пыталась сопротивляться, все же она им чужая, нельзя же наглеть до беспредела. Но находчивый мужчина подключал жену и все препоны моментально снимались.

Время не шло, оно летело со скоростью звука. В слякоти, листопадах и легкой пороше промелькнула осень. Закрутила, запуржила зима, разлилась серебром снега, ослепительным солнцем и бодрящим морозцем. Пришло время оформлять декрет. Марии не хотелось уезжать из Солнечного. Она приросла костями и мясом к замечательной семье Мизал Михалыча, близко подружилась с Ольгой, соседкой по общежитию и месту работы. У нее появилось много друзей и знакомых. Безусловно, она тосковала по мужу и даже все еще плакала по ночам, но справедливости ради, нужно сказать, что делала это гораздо реже.

После оформления необходимых документов, получения дородовых выплат, Мария решила не торопиться с отъездом. Потихоньку, не форсируя событий, утрясти все вопросы по сохранению комнаты, купить подарки родителям и Женьке, накрыть стол в общежитии, обязательно по-людски попрощаться с четой дорогих ей наставников. Только после окончания всех необходимых церемоний сесть в поезд и тихим ходом отправиться к месту, где развернется основное, знаковое для нее лично и всех близких, событие – рождение наследника.