Осенью сорок пятого пришел на родной хутор, а там одни головешки. Люди, те, кто выжил, рассказали, что хутор сожгли немцы в самом начале войны, после того, как он увел красноармейцев в леса. Загнали многочисленную семью в дом и сожгли всех заживо. Вот так наказали за помощь Красной армии.
Захар остался один на белом свете, да еще с непосильным чувством вины за смерть близких людей. Долго не мог прийти в себя, успокоиться. Время лечит. Мертвым – мертвое, живым – живое. Не стал фронтовик обживать хутор заново, слишком сильно болела душа от воспоминаний. Да и зачем могилы беспокоить. Подался во Львов, устроился на работу. Сначала ни на кого из женщин не смотрел. Может быть, и Марию никогда не заметил, если бы не сходство в обличии с покойной матерью. Уж очень девушка своей статью, голосом, манерами, напоминала всегда скромную, застенчивую мать.
Женился на Марии, не век же в одиночестве доживать. Счастье длилось не долго. Через шесть лет Захар умер от ран. Родить детей у Марии не случилось. Повторно замуж не вышла, так и прожила жизнь одна. Пока были живы родители, им писала, к празднику отправляла поздравительные открытки и посылки. Никто не знал, почему Мария никогда не приезжала в Хвалынск. Отношений с братьями и сестрой не поддерживала. К себе в гости тоже не приглашала. Вот так сложилась жизнь у старшей дочери Большовых – Марии.
Младший сын Ивана и Надежды, Петька, а впоследствии Петр Иванович Большов, как известно, родился в одна тысяча девятьсот тридцать втором году, за пол года до переезда в Хвалынск. В отличие от сестер и брата, мальчишка не мог похвастаться отменным здоровьем.
Болезненный, капризный, постоянно сопливый, он больше других детей доставлял хлопоты старшей сестре. В какие то моменты, при очередном заболевании, казалось, он уже никогда не поднимется с постели, однако судьба относилась к нему благосклонно, и мальчишка, чудесным образом, выкарабкивался из совершенно безнадежного состояния.
В школе Петя учился не просто слабенько, а очень слабенько. Впрочем, посещение им школы, трудно назвать обучением. Он мог в любое время подняться и выйти из класса, под предлогом головокружения и слабости. Мальчик состоял на особом учете в больнице и поэтому учителя из опасения навредить здоровью ребенка, проще говоря, не связывались с ним.
Отчасти, его жалели, перетаскивая из класса в класс за шкирку. Со временем мальчишка научился пользоваться своим «хилым» здоровьем. Активно используя хитрость, всячески отлынивал от физических нагрузок, стремился неизменно получить от общего пирога кусок побольше и послаще. Физкультурой не занимался, в субботниках, впрочем, как и во всех общественных работах, включая шефскую помощь по уборке винограда в совхозе, участия не принимал.
Не смотря на небольшую разницу в возрасте, братья Василий и Петр, по жизни между собой не дружили. Полное отчуждение замечалось еще с детства. Может быть, причиной стала плаксивость, несамостоятельность Петра. В его проблемах всегда кто-то был виноват, окружающие должны и обязаны.
Если желаемое не получал требованием, то устраивал настоящие истерики. Дети, равно, как и взрослые, старались держаться подальше от неуравновешенного ребенка. Поэтому, даже находясь в детском обществе, все же оставался сам с собой. Сверстники в игры не принимали. Родителям тоже было не до него.
В войну жизнь стала жестче и требовательней не только к взрослым, но даже к детям. В начале войны, большую часть оборудования на заводе демонтировали и отправили за Урал. Большую часть рабочих мобилизовали на фронт. Особенно ценных, высококвалифицированных специалистов эвакуировали вместе с заводом.
Оставшееся небольшое производство, переориентировали на ремонтные работы всех видов военной техники. Прямо в цехах разместились госпиталь, общежитие, склады, ремонтные мастерские. Таким образом, не выходя за территорию завода, сутками напролет, можно было возвращать к жизни всевозможную военную технику.
Иван с Надеждой, фактически, круглосуточно находились на работе. Дети, под руководством старшей сестры Марии хозяйничали в доме самостоятельно. Все снисхождения в одночасье закончились. Петр наравне со всеми ходил на рыбалку, копался в огороде, собирал яблоки и виноград. Вместе с другими детьми помогал выжить своей семье. По мере того, как фашистов успешно погнали с Кавказа и в целом из страны, жизнь, медленно, но верно, начала стабилизироваться. Не смотря на трудности военного времени, обозначился некий свет в конце тоннеля, то есть, стало понятно, что концу войне неотвратимо, быть.
Дети пошли в школу. После окончания семилетки, Петр умудрился поступить в железнодорожное профессионально техническое училище. Выучился на помощника машиниста и устроился работать на железную дорогу. Он ездил с бригадой по «местным» маршрутам, чаще всего от Минеральных вод до Баку.
В одной из командировок познакомился с миловидной, дородной девушкой по имени Антонина. Девушка та родом из станицы, что под Майкопом. Приехала Тоня по работе в Грозный. В железнодорожной столовой обратила внимание на молодого мужчину в профессиональной форме. Мужик, как мужик, только уж слишком худой и бледный. Из-за этой худобы, на нем одежда висит, словно на вешалке, складывается впечатление – куплена на вырост. Волосы коротко острижены, будто тифом только переболел, на лицо страшненький, нос с горбинкой, руки какие-то длинные, пальцы узловатые. Одно название, что мужик.
Жалко стало Антонине этого полу парня, полу подростка, полу мужика. Отважиться познакомиться девушка не решалась, хоть и была не из робкого десятка – казачка. Все же собралась с духом и подошла к парню. Он в это время на крыльце столовой курил, наверное, поджидал кого. Сама первая заговорила. От неожиданности горе – мужик онемел. Это потом, спустя время выяснилось, что поджидал то Тоню. Только не знал, каким образом познакомиться с красавицей. Девушка, в самом деле, выделялась из толпы, была видной, с толстой, богатой косой по пояс. Черные глаза, брови стрелками, белая бархатистая кожа. Никогда не примешь за станичницу.
Держалась девушка королевой. Тут и принц растеряется, что уж говорить о невзрачном мужичке. На нее многие заглядывались. И тем не менее, любовь у них сладилась. В силу обстоятельств, год переписывались. Через год приехал жених за невестой в станицу. Свадьбу сыграли скромную, и уехала Антонина жить на родину мужа. Хвалынск к тому времени заметно расстроился. Антонина в колхозе работала механизатором, в технике разбиралась. Устроилась водителем в скорую помощь.
Жили с родителями мужа и младшей сестрой Кирой. Родили сыновей. И вроде в их жизни все складывалось удачно, благополучно. Жили, как все. Если бы ни несчастный случай с Петром. При разгрузке вагона, ему на ногу упал тяжелый ящик. Сначала этому событию большой роли не придали, а проще сказать, особого внимания не обратили. Всякое ведь случалось. Семья большая, чтобы прокормиться, Петр, по мере возможности, грузчиком подрабатывал. Когда случилось несчастье, терпел боль до последнего, в больницу не обращался. Поднялась температура, начался озноб, потом потерял сознание, Тоня отвезла мужа в больницу. Приговор прозвучал ужасный – ногу уже не спасти, началась гангрена. Нужно срочно ампутировать ногу до колена. Если дальше тянуть, можно не спасти человека. Операция прошла удачно. Петр быстро пошел на поправку.
С хлебной работой на железной дороге, по понятным причинам, пришлось расстаться. Мужчину отправили на инвалидность. От безысходности Петр запил. Близкие хоть и осуждали пагубную склонность мужика, но понять могли. Иван Михайлович для того, чтобы помочь больному сыну и его многодетной семье, пошел по инстанциям, где прося, где угрожая чиновникам, выхлопотал сыну место работы – приемщика пустой стеклотары при вино – водочном магазине.
Жизнь потихоньку налаживалась, появился доход, пусть небольшой по сравнению с зарплатой железнодорожника, но стабильный. Освоил Петр профессию сапожника, благо место работы располагало к индивидуальному предпринимательству. Мастерскую по починке обуви мужчина расположил в подсобке заднего двора магазина.
