Когда удается спасти человека, добровольно приговорившего себя к смерти, доктор испытывает огромное облегчение. Чаще всего после психологической помощи, медикоментозного лечения, приходит своего рода прозрение, понимание ценности жизни как таковой. Люди с удивлением начинают понимать, что ведь были иные выходы из создавшегося положения. Почему раньше их не видели? Но бывало, когда помочь умирающему не успевали или когда попытка суицида повторялась и спасти больного уже становилось невозможным. Такие случаи доктор переживал тяжело, потому, что согласно его убеждению – жизнь людей это самая большая ценность в этом мире.

Глава 3

Суицид

В тот день, когда в бессознательном состоянии, в клинику привезли Анну, Юрий Алексеевич находился на даче. Заканчивалась первая неделя отпуска. Редко удавалось столь продолжительное время пребывать рядом с семьей. Как правило, ни один отпуск не обходился без срочных вызовов на работу. Уж так повелось, что в сложных случаях или при обращении за помощью номенклатурных клиентов, обязательно вызывали Юрия Алексеевича. Телефонный звонок раздался ночью.

– Юрий Алексеевич, это я, Маша, простите, пожалуйста, за беспокойство. У нас ЧП. Привезли девушку в тяжелом состоянии. Ее муж требует вас срочно, угрожает, – срывающимся от волнения голосом, пролепетала дежурная сестра.

– Он отнимает у меня телефон, – послышался шум, как будто за право владения трубкой боролись минимум два претендента. Раздался чуть хрипловатый мужской голос.

– Подполковник полиции Красильников Роман Николаевич, – четко, по-военному отрекомендовался мужчина.

– Очень вас прошу, не откажите в помощи, жена отравилась, без сознания. Приезжайте, машину за вами отправил. Доктор, пожалуйста, помогите, – умолял испуганный муж.

Спросонья Юрий Алексеевич не сразу понял что происходит. Последние слова мужчины, взывающие о помощи, стряхнули остатки сна.

– Успокойтесь, у нас нет плохих специалистов. Вашей жене окажут необходимую, квалифицированную помощь. Но уж раз машина выслана, приеду, – пообещал доктор.

Он потихоньку, стараясь не разбудить домашних, оделся и вышел на террасу. Буквально через пару минут к воротам подкатила полицейская машина с работающей мигалкой. Доктор быстро сел на заднее сиденье и машина рванула с места.

До клиники машина долетела минут за пятнадцать. Благо время ночное, да и мигалка сыграла свою роль. Дежурная смена активно оказывала медицинскую помощь пациентке. Юрий Алексеевич отметил слаженность и профессионализм своих коллег. Необходимости в его участии не было. Он вышел в приемный покой для встречи с мужем. Тот сидел на стуле, обхватив опущенную голову руками. Создавалось впечатление, что он ничего не видит и не слышит. Врач тронул за плечо. Мужчина медленно поднял голову. В его взгляде застыл один вопрос: «Что с ней?»

– Теперь, можно сказать, угроза жизни миновала. Вовремя привезли. Ребята сработали грамотно, – ответил на немой вопрос Юрий Алексеевич. Подполковник тяжело вздохнул.

– Так что же произошло? – теперь уже вслух поинтересовался доктор.

– Извините за ночное вторжение. Спасибо за участие и содействие. Можно мы с вами встретимся завтра? Сейчас я плохо соображаю. Ребенок у меня дома один остался. Боюсь, проснется и напугается. Поеду я, – попросил Красильников.

– Завтра, так завтра. Я в настоящее время в отпуске. Приезжайте ко мне на дачу, там и поговорим, – предложил врач.

– Обязательно приеду. У меня к вам еще одна просьба, – заметно нервничая, обратился Красильников, – Пожалуйста, не регистрируйте поступление моей жены в клинику. Лучше, если об этом никто знать не будет. Создайте для нее, по возможности достойные условия. Завтра я вам все объясню.

Юрий Алексеевич кивнул. Подобные ситуации в его практике случались и не раз. Это он уже проходил.

Роман Николаевич приехал на дачу к доктору вечером следующего дня. После непродолжительного чаепития, мужчины уединились. Решено было прогуляться по проселочной дороге. Медленно, не торопясь, направились в сторону лесочка.

Даже не знаю, как все случившееся объяснить, – начал Красильников, – мы с Анной женаты уже пять лет. Растет сын Никита, которому в настоящее время три года. Хочу сразу предупредить, что разница в возрасте у нас двенадцать лет и у меня это второй брак. В предыдущих отношениях детей не было, прожили с первой женой семь лет. Разошлись. С Анютой поженились по большой любви. Я служу в органах внутренних дел, карьера сложилась удачно. В семье тоже покой и порядок. Ничто не предвещало этой катастрофы. Ничего недостойного за женой не замечал. Вчера вечером ходили поздравлять мою сестру Юлию с днем рождения. Компания собралась привычная. Все мы дружим между собой уже много лет. Юлька хватила лишнего, с ней это бывает, и при всех заявила, что моя жена спит с Вадимом. Вадим это наш общий друг, мы с ним дружим со школы. Он был дважды женат, но больше двух-трех лет семейной жизни не выдерживал. В настоящее время находится в свободном плаванье. Анюта, как услыхала, выскочила из-за стола и бегом домой, я за ней. Закрылась в ванной. Я предлагал по-хорошему поговорить, разобраться, она молчит за дверью. Подумал – пусть успокоится. Прилег на диван, задремал. Вы, конечно, удивились, что я на слова сестры не отреагировал. Сказать честно, баба она склочная, всю грязь о людях собирает. Частенько случались проколы. Рассказывает о том, чего в помине не было. А жена, женщина ранимая, скандалить не будет. Очнулся. Тишина. Аня, Аня – ни звука. Выбил дверь в ванную, она лежит на полу, на раковине две пустые баночки из-под таблеток. Вызвал машину и к вам.

– С сестрой то поговорили? – поинтересовался Юрий Алексеевич

– Поговорил. От своих слов не отказывается. Утверждает, что это правда.

– А этот, ваш друг, Вадим не пожелал объясниться? – не отступал доктор

– Сегодня целый день пытался с ним связаться. Телефон вне зоны действия. Вот и думай что хочешь.

Юрий Алексеевич остановился.

– Как бы там ни было, очень прошу вас, не выясняйте пока отношений с женой. Мы поработаем с ней, успокоим. В настоящее время она очень слаба. Давайте договоримся – я вам позвоню, когда можно будет с ней встретиться. При любом раскладе, будем помнить, что в жизни всякое бывает. Даст Бог обойдется. А коль грешна она, так нужно быть милосердным. Не спешите с выводами и решениями.

На обратном пути доктор рассказывал собеседнику, почему и как у людей возникает желание свести счеты с жизнью. Вспоминал случаи из практики. Расстались мужчины удовлетворенные встречей. Красильников старался не показать своих тревог и переживаний. Да разве профессионала обманешь?

Глава 4

Страшненькая очкарка

После того как больная с трудом проглотила несколько ложек супа, и наотрез отказавшись от котлеты с картофельным пюре, отвернулась к стене, Зоя Ивановна, прихватив поднос с посудой, потихоньку вышла из комнаты. Юрий Алексеевич попросил ее с особенным вниманием отнестись к пациентке. В клинике Зоя Ивановна была личностью известной, можно сказать, легендарной. Молоденькой девчонкой, после окончания училища, пришла она работать в клинику. По началу никак не могла привыкнуть к специфике медицинского учреждения, к неадекватности пациентов. Со временем больные стали для нее как дети, которые не понимают, что с ними происходит. Она настолько душой прикипела к больнице, к коллективу, что уже не мыслила своей жизни без этой тяжелой и очень неоднозначной работы. Женщина обладала редким даром – уметь жалеть. Ее жалость не унижала и не оскорбляла людей, скорее наоборот, внушала уверенность. Жалея, она взывала к самым лучшим, самым светлым сторонам души больного человека. Эта необыкновенная женщина, можно сказать, вернула к жизни ни один десяток отчаявшихся людей. Она одинаково успешно находила общий язык с мужчинами и женщинами, молодыми и стариками. Вся ее внешность располагала к ней, полного телосложения, статная, с крупными, но мягкими чертами лица, удивляла необыкновенно красивыми, чуть раскосыми карими глазами. Темные, тронутые сединой волосы, гладко зачесаны назад и собраны на затылке в пучок. Большие, сильные руки, играючи, легко управлялись со шприцами, ампулами, капельницами и прочими инструментами. Глядя на руки, кажется, что они грубые, жесткие, на самом деле, необыкновенно мягкие и нежные. Ее голос не спутаешь ни с одним другим, речь плавная с милой, легкой картавостью.