ГЛАВА 4

Профессионал

Мелкий дождь настойчиво барабанил по моим плечам словно понимая, что их покрывает тончайшая шерсть дорогущего костюма. Каждая капля старалась, впитаться как можно глубже в английскую ткань, чтобы я наконец понял, что не стоит ходить на похороны в таком виде.

Конечно же хорошая химчистка способна привести мой костюм в идеальный порядок даже после тропического ливня или песчаной бури, но этот костюм безвозвратно испорчен. Нет, я не выкину его и не сдам в комиссионку. После чистки он займет свое место в огромном шкафу среди таких же как он дорогих английских костюмов. Каждый из них был аккуратно размещен на костяной вешалке с мыслью о том, что когда-нибудь еще наступит его время. Но и я и все мои «испорченные» костюмы понимали, что это время не наступит никогда.

Это вековое проклятие любого дорого костюма от известного портного. Стоит ему намокнуть или по вине нерадивого владельца вляпаться в жирное пятно, как злые языки ставят на нем крест. Всегда в этот неловкий момент рядом появится тот, чей наметанный взгляд сразу распознает в строгом крое руку одного из братьев Бруксов, идентифицирует вашу личность и запишет себе на подкорку факт загрязнения эксклюзивной одежды. Казалось бы не стоит на это обращать внимание, но уже через пару часов этот факт будет обсуждаться за твоей спиной и колючие взгляды будут вгрызаться в складки костюма в поисках злополучного изъяна.

Я знал это и каждый раз надевал новый костюм понимая, что кладбище не отпустит меня не  испортив его раз и навсегда. Но стоит мне один раз пожадничать и прийти в «испорченном» костюме, как меня низвергнут с олимпа. Именно из таких мелочей складывается успех и первое место в списке успешных. Из множества дорогих и очень дорогих мелочей.

В подтверждение этой истины жидкая грязь ловко заскочив на лакированную кожу дорогой туфли с противным холодком  затекла закрай испачкав носок и штанину изнутри.  Что характерно промокшая обувь не считалась испорченной и хорошая поношенность  только приветствовалась всевидящими специалистами по светской жизни. Как правило у этих людей никогда не было ни дорогих ботинок ни костюма и этот факт делал их злыми и злопамятными. Они тратили всю свою энергию на то, чтобы попасть как можно ближе к обладателям дорогих костюмов. Они все время крутились под ногами, заглядывали в рот с полными глазами обожания и люто ненавидели в спину.

Но без них сильным и богатым никуда. Так устроен мир, что бриллиант сверкает ярче в грязи и дорогой костюм становится обесцененным без тех, кто мечтает о нем и никогда не будет его иметь.

Я уже утомился пробираться по грязной кривой алее между могил. Ноги норовили разъехаться и испортить выработанную годами  плывущую неспешную походку, но хорошая физическая форма и тренированный вестибулярный аппарат не оставляли шансов любому конфузу. Многие из моих конкурентов нервно дышавших мне в спину не понимали моей причуды и приезжали к могиле на своих роскошных автомобилях. Некоторые умудрялись работать не выходя из машины, опустив стекло задней двери, с мягкого сидения автомобиля. Вот поэтому они и будут всегда дышать мне в спину.

Наш бизнес совсем молодой, но в нем уже есть свои законы, писанные и неписанные. И когда убитые горем люди видят, как дорогущий и расписанный на годы вперед плакальщик идет к ним через все кладбище, через грязь и снег, пачкаясь и спотыкаясь в их сердцах начинает зарождаться то чувство ради, которого нанимают плакальщика. Те кто менее убит горем с удовлетворением понимает, что не зря потрачены огромные деньги на лучшего плакальщика, а те кто убит испытывают огромное облегчение. Родной им усопший уйдет в мир иной достойно, такой плакальщик точно сможет создать тот эмоциональный настрой, при котором уродливое неказистое горе переродится  в теплую согревающую грусть с легким оттенком благодарности. Благодарности к умершему за его жизнь и смерть, благодарности к себе за то, что он жил и умер достойно. Это и есть главная суть нашей работы.

Не писанных законов много, но есть один писанный и самый не любимый в нашем цеху. Один раз в квартал каждый плакальщик должен работать по социальной квоте, то есть бесплатно. Как правило это скромные похороны обывателей и заработать на них можно было только изжогу или отравление если остаться на поминки. Мои коллеги проклинали эти дни, но отказ от социальных похорон грозил лишением лицензии навсегда. И если недорогие плакальщики использовали эти дни для халявной попойки, то топовый сегмент скрипя зубами отбывал минимальное время пребывания иногда умудряясь при этом не проронить ни слова.

Только для меня не было разницы, я всегда работал на максимуме и меня за это ненавидели. Меня считали лицемером и лжецом, который гробит дорогие костюмы на похоронах сельского учителя и рвет нерв, как будто в гробу не старый инженер, а глава какого-нибудь холдинга.

Погруженный в свои мысли я и не заметил, как пришел. Словно обозначая скромность усопшей личности в этом месте небо опрокидывало на небольшую кучку родственников тугие тяжелые капли дождя. Большая глубокая лужа нагло наползала на край свеженькой могилки, словно по наущению директора кладбища, который усердно намекал на  мзду за сухое место на другом краю погоста. Намекал, но не получил. Поэтому место было самым грязным и неудобным. Старенький прогнивший автобус с трудом уместился на краю канавы и постепенно увязал в ее жирном мягком боку. Скорее всего автобус придется выталкивать, я буду упираться в его побитый задок и смотреть как жидкая грязь вылетающая из под колес со смачным звуком плюхается на скромное бетонное надгробие новой могилы. А все остальные будут смотреть на меня, с благодарностью, теплотой. Они будут думать, что не перевелись еще порядочные люди, а я буду спрашивать сам себя, зачем мне все это. Неужели я на столько лицемер, что готов копаться в грязи ради восхищения небольшой кучки маленьких ничего не решающих в этой жизни людишек.

Я чуть было не пропустил момент контакта. Это самое важное в нашей работе. В этот момент закладывается, так сказать успех предприятия. Обычно меня ни что не отвлекает, но не сегодня. Сегодня я должен быт дома, с семьей. У меня событие. Я бы мог взять законный отвод, но я профессионал и не могу себе позволить такой роскоши. Вся моя семья, близкие и дальние родственники благоденствуют только благодаря мне и поэтому ни кто не посмел меня попрекнуть. Супруга попыталась тяжело вздохнуть пока подавала мне пиджак, но вовремя подавила в себе этот знак протеста. Я заглянул ей в глаза перед тем, как выйти из дома и увидел в них только одобрение и благодарность.

Ей есть за что, меня благодарить. У нее есть все о чем только многие могут мечтать. Она давно не работает и тратит свое время только на себя. При этом я ее люблю и не изменяю. Хотя плакальщики давно себя прировняли к поэтам и узаконили безбрежный блуд, как способ поиска музы. И их жены терпят, потому что быть женой хорошего плакальщика это успех, это достаток и благоденствие. Поэтому моя жена простит мне мое отсутствие в такой день. Хотя если говорить на чистоту, сегодня действительно знаковое событие. Такие дни делят вашу жизнь на до и после и в момент смерти он обязательно промелькнет перед вашим взором. Но я не мог остаться дома, я профессионал.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.