Дверь распахнулась так резко и с таким рвущим слух скрипом, что Ева громко взвизгнула и подскочила. В разделочную вошел охотник. Это был высокий грязный худощавый мужчина средних лет. Он втащил в комнату небольшую тушку и увидев сексуальный наряд Евы расплылся в похабной улыбке. Немного постояв он смачно сплюнув на пол и вышел. Дверь еще раз мерзко скрипнув оставила Еву с ее новой работой наедине.

На полу лежало маленькое тело ребенка укутанного в грязные рваные лохмотья. Тонкие голые ножки нелепо торчали из тряпичной кучи. А спутанные немытые волосы венчали тряпичную кучку с другой стороны. Детеныши Нижних особенно ценились в меню Верхних. У них не было взрывателя на сердце и оно было одним из главных деликатесов у старейшин. Она и ее дети никогда не ели сердца, сегодня на украдет кусочек своим малышам. С такими веселыми мыслями Ева приступила к делу.

Она аккуратно перевернула тушку на спину. Сквозь длинные спутанные волосы Ева смогла рассмотреть милое детское лицо. «Девочка, лет шести», – подумала Ева и аккуратно перенесла тушку на разделочный стол. Вообще думать человеческими категориями о Нижних было дурным тоном, но как назвать в своих мыслях девочку по другому Ева не знала. Стараясь отогнать крамольные мысли она деловито вытянула тушку на холодной столешнице и одним взмахом острого ножа срезала с нее  все тряпки.

Тушка пошевелилась. У Евы от ужаса перехватило дыхание и нож с громким звоном выпал из ее ослабевших рук. «Девочка живая!», – от осознания этого факта у Евы скрутило желудок.

Закусив нижнюю губу Ева старалась взять себя в руки. Конечно ее предупреждал Петр Александрович, что к ней часто будут попадать еще живые подранки, которых взяли не с помощью взрывателя, а обычной пулей. И она знала, как надо перерезать горло, чтобы успеть собрать почти всю кровь. Но она не предполагала, что к ней на стол попадет «Девочка», слово «Тушка» ни как не хотело цепляться к этому беззащитному ребенку. Быть может если бы ребенок попал к ней через месяц работы или хотя бы через пару недель. Тогда бы она деловито умертвила звереныша и приступила бы к его разделке. Но судьба распорядилась иначе и теперь на ее столе лежала Девочка и убедить себя в том, что это тушка Ева не могла.

Ребенок перевернулся на бок и скрутился калачиком. На Еву из под челки с неподдельным интересом смотрели по детски большие зеленые глаза.

– «Холодно», – жалобно протянул детский голосок: «Тетя отдай платишко, холодно».

Ева подавив выкрик отскочила от разделочного стола в сторону. Никто не утверждал, что Нижние не умеют разговаривать, но это как то само сложилось в ее голове. Еда не умеет разговаривать, все Верхние так думали.

Девочка приподнялась и потирая ушибы уселась на столе свесив ноги. Она подслеповато осмотрела комнату и раскачивая ногами стала рассматривать нелепый наряд Евы. Еве стало неловко, она как смогла расправила фартук на голом теле поняв всю неловкость наготы под чужими взглядом Она кинула девочке ее порезанное одеяние. Ребенок не переставая раскачивать ногами деловито подхватила свою одежду и огорченно покачав головой осмотрела порез на одежде.

Ева была на грани истерики, она понимала, что если она не убьет этого ребенка сейчас же, то она не сделает этого никогда. А у нее голодные дети, ей надо быть сильной ради своих детей. Пока Девочка натягивала порезанные лохмотья в голове у Евы пронеслась целая кавалькада мыслей. Казалось сейчас голова взорвется от этого роя беспорядочных причинно-следственных связей, воспоминаний и страхов, но одно было понятно либо жизнь этой бедняжки либо жизни ее детей.

Ева быстрым шагом подошла к столу. Надо действовать быстро. Аккуратно перерезать горло она точно не сможет, поэтому по дороге к разделочному столу Ева ловко подхватила с полки тяжелый топорик. «Проблему надо решать одни ударом, раз и навсегда. Она столько пережила в этой жизни, переживет и это. Главное не смотреть в глаза этой «Девочке», нет «Тушке», «Тушке», у «Тушек» нет детских глаз», – мысли отстукивали в висках свой яростный ритм. В глазах Евы потемнело от прилившей к ним крови.

Ребенок еще не понял грозящей опасности  и широко улыбаясь протянула ручки навстречу бегущей к ней смешной женщине. Ева зажмурилась и тихо подвывая схватила «Тушку» за тонкую шею. Детский крик захлебнулся в задавленном горле. Ева не открывая глаз  опрокинула ребенка на холодный металл разделочного стола и вскинула топорик.

– «Стойте!», – резко прозвучал незнакомый голос. В секундной тишине диким визгом откликнулось лезвие топорика ударившего по нержавеющей стали разделочного стола.

Ева сидела на мягком стуле в незнакомой комнате. В совсем не знакомой комнате. Таких она никогда не видела. Вокруг все сверкало чистотой, все было белым и никакой ржавчины. Ее мысли еле-еле ворочались в тяжёлой голове. Напротив нее сидел мужчина в белом элегантном костюме и широко улыбался большими белыми зубами. В голове медленно проплывали картинки последних мгновений ее жизни перед тем, как она отключилась. Громкий протяжный крик – «Стойте!». Она зажмурившись бьет топориком по поверхности стола, в комнату врываются необычно одетые мужчины и отбирают у нее топорик. Она удивляется их чистоте и крупному телосложению. Ей ставят укол в шею и она засыпает.

– «Здравствуйте, Ева!», – дружелюбно поприветствовал ее незнакомец и снова заулыбался.

Ева захотела ответить ему вежливым приветствием, но почему-то в голове было пусто и громко шумело. Она несколько раз попыталась сосредоточится, но от этого в голове начинало шуметь еще сильней.

– «Не напрягайтесь, Ева. Вы сейчас под препаратами и это сделано только вам во благо. Как только пройдет первый шок мы сразу уберем медикаментозное сопровождение», – улыбаясь сказал незнакомец.

Ева мало, что поняла из сказанного этим человеком. В ее голове сформировался один вопрос, очень важный вопрос: «Где ее дети?».

Видимо вопрос перекочевал из ее мыслей на лицо сложив из мимических мышц недвусмысленное выражение.

– «Я понимаю, что у вас цела куча вопросов ко мне, Ева», – удовлетворенно сказал мужчина в белом костюме и продолжил: «Вы сейчас мало, что поймете, но я все же вкратце обрисую ситуацию. Двадцать восемь лет назад под эгидой ООН был дан старт эксперименту «Ковчег». На территории Дальнего Востока СССР был построен подземный комплекс имитирующий космический корабль. Для участия в эксперименте было отобрано две тысячи человек. Целью эксперимента было изучение социальных процессов в условиях "длительного полета к далекой планете". Для чистоты эксперимента всем участникам полета была проведена временная коррекция памяти. Все они помнили о мировой катастрофе и невозможности возращения на землю. Так же мы специально задали условия социального неравенства, для катализации межгрупповых и индивидуальных стрессовых процессов. Эксперимент должен был закончится через десять лет, внушенные события памяти должны были уступить место реальности. Но этого не случилось. Участники эксперимента не вспомнили о том, что находятся в подземном комплексе и что почти все они ученные добровольно участвующие в эксперименте».

Ева мало что поняла из сказанного. Большинство слов из долгого монолога неизвестного мужчины воспринимались ее мозгом, как неприятный шум. Но он не смог отвлечь ее от главного вопроса: «Где ее дети?». Она еще раз попробовала озвучить его, но удалось только пошевелить губами. Собеседник воспринял это, как сигнал к действию и продолжил: «Конечно вас волнует вопрос, почему эксперимент не остановили так сказать снаружи? К сожалению почти сразу после начала эксперимента в стране начались не лучшие времена. Советский союз распался, а про эксперимент все забыли. Так сказать не до этого было, страна выживала. Не так, как вы конечно, но простым гражданам тоже пришлось не легко. Главное, что мы вас нашли и теперь все будет хорошо».

Мужчина заулыбался еще старательней. Ева еще сильней сосредоточилась пытаясь озвучить свой вопрос о детях.