Бой шел трое суток. Понеся большие потери, расстреляв все патроны, отряд красных отступил, с трудом выскочив из заготовленной ему ловушки.

Отряд мятежников преследовал отходивших и вступил с ними в бой у ст. Федченко, но атаки его были отбиты, благодаря полученной поддержке и подвозу патронов.

Монстров главные силы бросает под Андижан, гарнизон которого с трудом насчитывал до 1000 штыков, причем боеспособность их была невелика, т. к. не было у них ни боевой выучки, ни политического воспитания.

Рабочих, вставших на защиту города, нечем было вооружить, не было военных запасов. Но даже слабо вооруженные рабочие организации, руководимые партийцами, имели решающее значение в борьбе за Андижан. Не только силой оружия, но и агитацией среди крестьян Монстрова они ослабляли его боевую силу.

Борьба затянулась, и это дало возможность перебросить в Фергану необходимое подкрепление.

С Ашхабадского фронта был снят Казанский полк, прибывший 22 сентября под Андижан. С его помощью осаждавшие город повстанцы были рассеяны, причем крестьянство в массе разбежалось по своим селам и деревням.

Красные части перешли в наступление. Ряд отрядов имел целью изъять белогвардейских главарей, разоружить крестьян и организовать революционную власть.

Крестьянский отряд, остававшийся в г. Ош, услышав о поражении под Андижаном, разбежался. Монстров сделал попытку заручиться поддержкой какого-либо европейского государства через бывшего царского консула в Кашгаре, но потерпел неудачу. Создалось «Временное Ферганское правительство» из Мадамина, Монстрова и бывшего генерала Муханова, ставившее целью объединить все туземные и русские силы контрреволюции.

Руководящая роль переходит в руки Мадамина.

Потерявший всякую власть и понявший безвыходность своего положения, Монстров вступил в переговоры о своей сдаче.

Узнав об этом, Мадамин решил покончить со своим бывшим союзником и напал на него в одном из поселков.

С больщим трудом Монстрову удалось бежать, и 17 января он явился в Джалал-Абад, где и сдался. Вслед за ним сдались остальные главари, и на этом кончилась попытка ферганского кулачества противопоставить свои интересы интересам трудящихся.

Колонизаторский гнет, давивший Среднюю Азию, резче всего сказался в Фергане.

Коренное население еще до прихода русских переселенцев чувствовало недостаток в земле. Поэтому заселение края (во время царизма) шло путем принудительной конфискации земель и являлось открытом грабежем дехканства.

Кроме того, именно в Фергану, в силу ее природных богатств направлялась основная масса русского капитала, а следовательно, и все способы выкачки чудовищных прибылей, колонизаторскими приемами, были применены здесь в наибольших размерах.

Эксплуатация дехканства приняла самые жестокие формы, обездоливая трудовые слои коренного населения. Нищета и разруха достались в наследство молодой советской власти, у которой не было достаточных сил и средств для того, чтобы поднять экономическое благосостояние края, перестроив хозяйство на новых началах.

Общая обстановка борьбы в кольце контрреволюции еще более усложняла эту задачу, заставляя заботиться о поддержке боевой силы, хотя бы за счет последних средств тыла.

«Революция принесла с собой и хозяйственные осложнения. Связь с центром была прервана, небывалый урожай хлопка не имел сбыта, хлопковый кризис разорил торговую буржуазию, обрек на муки голода крестьян и рабочих, занятых в земледелии (мардекеров и чайрикеров) и в промышленности. Накоплявшееся десятилетиями недовольство ломкою старого уклада жизни, кабалой и гнетом нашло свое выражение в бунте против города, пришлых европейцев, носителей новой культуры, новых производственных отношений. Судорожное сопротивление капитализма, имевшее место во всей России, здесь, на окраине, в колонии пыталось реставрировать былые отношения под лозунгом автономии, ислама и газавата “Кокандская автономия” создала современное басмачество, стала во главе его, дала ему идеологию национально-религиозной борьбы. Коалиция русско-туземной буржуазии, мирно уживавшаяся с урядниками и приставами, выступала с лозунгом газавата.

В процессе борьбы происходит внутреннее перерождение басмачества. Утопичность попыток возродить капитализм, классовое расслоение туземного населения, внутренние разногласия, усиление военной мощи Красной армии и ряд военных поражений создают центростремительные тенденции в басмачестве.

Мишура лозунгов автономии отпадает. Басмачество начинает выявляться как реакционная сила, пытающаяся восстановить прежние феодальные отношения. Типичные представители басмачества этого периода – Курширмат, Муэтдин, Рахманкул и др. – феодалы с междоусобной борьбой, безраздельным владычеством в своем районе и т. д. Борьба с басмачеством ни в коей мере не могла способствовать восстановлению хозяйства, а разгул шаек мелких феодалов и действия Красной армии все больше разоряли страну».

(Из резолюции, принятой на 3-й Партконференции войск Феробласти 21–25 февраля 1922 г.).

Программа Кокандского «Автономного правительства» – 1) Восстановление Кокандского ханства. 2) Объединение всех мусульман для борьбы с поработителями-христианами. 3) Организация Средне-Азиатского халифата в составе Персии, Белуджистана, Бухары, Хивы и Туркестана – находила себе сочувствие, прежде всего, в феодально-буржуазных верхушках коренного населения, но привлекала и темное дехканство. Вначале разрозненные шайки отдельных курбашей, выступившие на борьбу с соввластью после разгрома Кокандской автономии, объединяются Мадамин-беком (бывшим начальником мусульманской милиции в гор. Коканде).

Кадры рядового басмачества пополнились после проведения в жизнь неудачного декрета о конфискации всего хлопка, объявленного собственностью правительства. Мелкие хлопководы были раззорены совершенно. Голод и озлобление привели их в ряды басмачей.

Собрав до 1000 сабель, Мадамин нанес несколько поражений частям Красной гвардии, Красной армии и армянским дружинам, а затем объединил свои действия с «Крестьянской армией», выступая активно при осаде Андижана.

Разгром «Крестьянской армии» заставил Мадамин-бека усиленно заняться сплочением мелких курбашей, многие из которых не признавали его власти за те преследования, которым он подвергал их (добиваясь сочувствия крестьян) за грабежи русских поселков. В целях объединения басмачества выбрасывается лозунг «Защиты ислама», проводится ряд специальных совещаний. Все – включительно до поездки на поклон к влиятельному Ишану – было сделано для того, чтобы закрепить за Мадамином руководящую роль «верховного вождя мусульманских отрядов».

Но желанного успеха все эти мероприятия не дали. Шайки Иргаша, Ахунджана и других курбашей не подчинились новоявленному вождю и, действуя самостоятельно, дрались то в рядах Красной армии, то против нее, занимаясь главным образом грабежом кишлаков и поселков в целях личного обогащения.

Тем не менее уже указанная выше слабость первых красных отрядов дала возможность Мадамину в течение 1919 г. оставаться победителем в ряде стычек и боев.

Наиболее крупной операцией, когда красные части задались определенной целью разгрома Мадамина, был поход на кишлаки Гарбуа – Шарихан (основную его базу) 4 декабря 1919 г.

В наступлении приняли участие части гарнизонов Скобелева, Федченко, Андижана и Намангана.

Общей задачей ставился полный охват противника. Несогласованность действий, слабое знание района действий, помощь врагу со стороны байства и обманутой части местного населения дали возможность басмачам сосредоточивать превосходные силы против каждого из движущихся красных отрядов в отдельности и вынуждать их к отходу.

Насколько запутанна была боевая обстановка, видно из доклада главкома Белова на VIII Съезде Советов 10 сентября 1919 г.

«Ферганский фронт – это наш внутренний фронт, там нет против нас, тех организованных контрреволюционных сил, с которыми мы имели дело на других фронтах. Нашими противниками являются автономисты, представителем коих можно считать Иргаша, обыкновенные разбойники вроде Ахунджана и Хал-Ходжи и откровенные контрреволюционеры, напр., Мадамин-бек и просто спровоцированные незначительные люди, вроде крестьянского населения Курганской долины. Зачастую разнородные элементы, борясь против нас, – ведут борьбу и между собой… Я затрудняюсь изложить Вам последовательный ход военных операций на Ферганском фронте. Они состоят из непрерывных разведок, непрерывных походов, непрерывной слежки за намерениями басмачей и воспрепятствования им проводить неоднократные нападения, которые они обдумывают в своих глухих и потайных убежищах».