-Вы же с Леной лучшие подруги, - не поверил я. Стул подо мной заскрипел, но выдержал, - и ты хочешь сказать, что вы с друзьями-подружками никогда не собирались у него?
-Никогда, - покачала головой девушка, - да если честно, он не очень-то и приглашал. Ему Лена нужна, а мы-то зачем?
-Чтобы мне потом адрес сообщить, - ответил я, поморщившись, - не знаешь, может кто из девчонок знает?
Женя задумалась. Стул успокоился, не желая больше скрипеть и возмущаться. Студенты, выждав многоклеточную очередь, получали свои долгожданные макароны. За окном хозяйничала необузданная мгновечность, радуясь, может быть, последнему тёплому деньку уходящей осени.
-Сима должна знать, - наконец, отозвалась девушка, - она как-то вместе с Леной заезжала к нему. Диск что ли нужно было ей забрать, а может...
-Спасибо, - поднялся со своего места я. Стул на прощание пару раз скрипнул и затих, наслаждаясь свободой. Мне же теперь некогда было прощаться.
-Жалко её, - проговорил Расчешиська, поднимаясь на крыльцо универа, - кто знал, что Вадим окажется такой сволочью?
Всем им нужно только это. Однажды Иерихон сказал, что я могу зарабатывать куда больше, чем сейчас. Он будто бы знает человека, который интересуется молоденькими девушками. И если я захочу, он, Иерихон, замолвит за меня словечко. Меня просто передёрнуло от такого предложения, а парень расхохотался и заявил, что рано или поздно это всё равно произойдёт, так что не следует откладывать удовольствие на потом, лучше воспользоваться моментом, пока есть возможность. На это я заявила, что Иерихон, если ему так нравится эта работа, может сам обратиться к своему мужичку. Парень ничего не ответил на это, но с того дня мы стали врагами, постоянно сталкивающимися в тесноте перехода. Молекулы молекулами, но мир состоит из людей. И кому-то нужно только это. А я виновата, если мне нравится петь?...
-И никто не виноват, - сплюнул я, никого не замечая вокруг, - так всегда бывает. Этот ублюдок... у него деньги, откупится. А мне никто даже не позвонил, будто я ей никто. Даже тебе сообщили. А я могу и подождать, может, конец света случайно наступит, и вообще не придётся ничего рассказывать?
-Тебе не сообщили, потому что боялись, что ты можешь натворить дел, - предположил Расчешиська, направляясь в цокольный, где у нас располагалась раздевалка. Я же махнул рукой и поднялся в редакцию. Они называют это "натворить дел", они надеются на конец света... Ерунда! Всё равно им меня не остановить.
Сима была в библиотеке. Строчила конспект то ли по русскому, то ли по грамматике, впрочем, было всё равно.
-Нужно поговорить, - сказал я, подсаживаясь рядом, - отложи в сторону конспект, пожалуйста.
Иначе мне придётся просто отнять его у тебя. Отшвырнуть в сторону, как это порой бывает просто!
-Разве у нас остались темы для разговоров? - посмотрела на меня Сима, оторвавшись от конспекта, - Можешь идти и написать в "Ступоре" о счастливой студенческой жизни. Глядишь, народным героем скоро станешь.
-Где Лена? - напустился я на девушку, пытаясь забыть на время о злополучной статье, - Вы что, оставили её одну?
На нас стали коситься и попросили разговаривать потише. Я только сейчас понял, где нахожусь, и затих, ожидая ответа.
-Не одну, - зашептала Сима, пряча недописанный конспект в сумку, - с ней Лиза и Наташа. Они её обещали домой проводить... Слушай, пойдём в коридор, а то людям здесь работать надо...
В коридоре было прохладно и темно. Единственное окошко, выходящее на запад, наполовину оклеено чёрным. Слышно, как в корпусе кто-то стучит молотком, наверняка ремонтируют аудиторию. А может, это просто бьётся моё остывшее сердце, пытаясь согреться?
Жаль, что тёплый день только один.
Лена пришла на зачёт, и я в который раз убедился, какой это сильный человек. Ей можно было пропустить, сегодня можно, но она пришла. И сдала зачёт первой, уверенно ответив на дополнительные вопросы. Правда, списать сегодня мне было не у кого, от Лены я старался держаться подальше, думая, что ей сейчас и видеть-то мужчин противно. Не найдя ничего умнее, чем сесть вместе с Расчешиськой, я понаписал всякой ерунды в лист ответа и ушёл раньше остальных, заявив преподавателю, что приду попозже, когда выветрившийся из моей головы английский вновь вернётся домой.
Понимая, что нужно действовать, я поднялся в редакцию, надеясь хотя бы на молекулу одиночества в мире, сегодня, похоже, потерявшем надежду на спасение. Стендаль и Вечер были уже в редакции, не то что молекула, а последний атом одиночества был расщеплён.
-Не разнеси здесь всё, - Стендаль сразу заметил, что со мной что-то не так, - с девчонкой поссорился? Да с кем не бывает в ваши годы!
-Вы ничего не знаете, - проговорил я и отвернулся. Почему твои американцы, Вечер, не уничтожили мир вчера? Было бы проще.
-Мы все когда-нибудь что-то теряем, - пожал плечами Стендаль...
Я не мог промолчать, потому что парню действительно было плохо. Конечно, он любит её, и больше никаких объяснений не нужно. Да я и не пытался их искать, вглядываясь в бесконечность горизонта. Но показалось солнце, и я не мог уже с такой уверенностью смотреть на обманчивое единство земли и неба, зная, что скоро ничего не будет...
Даже если мы говорим, что есть ничего, всё равно приходится признавать, что оно есть...
-Он убьёт тебя, - сказала Сима, выслушав мою канитель про вадиковский адрес, - я не скажу, где он живёт, потому что не желаю тебе зла.
-Да как ты можешь! - вспыхнул я, не на шутку разозлившись, - Если не скажешь мне его адрес, я, я...
-А что, что ты сделаешь? - спросила меня девушка, - Ты не супермен, Дима, не нужно на себя взваливать роль, которую не сыграешь.
