Чехами, собственно, называлось колено, поселившееся близ Праги. Это было более сильное колено, ранее других выступившее на историческое поприще. Оно резко отличается от других, соседивших с ним колен, входит с ними в неприязненные отношения, имеет свои определенные границы. Занимало оно середину земли между реками Огрой и Влтавой. Около этого колена и территории, им занимаемой, сосредоточиваются народные чешские предания, сохранившиеся у Козьмы и в песнях. На горе Рипе остановился Чех со своими полками и заложил здесь поселение. В лесах збеченских стоял Краков, город, поросший лесом во время Козьмы, отечественный город Крока, первого известного властителя Чехии, человека совершенно безупречного. Тета строит Тетин, укрепленный замок на скале, возвышавшейся над рекою Мжею. Либуша, лучшая между женщинами, предусмотрительная в совете… в решении государственных дел ни с кем не сравнимая… построила на краю лесов збечевских город Либушин; Кази воеводила из города на Осеке; еще во время Козьмы можно было видеть высокий холм на реке Мже, насыпанный в память правления Кази. Либуше приписывается и устройство Праги, города, славой до звезд превозносящегося. Недалеко от Праги было поле турское, на котором при Неклане происходила битва между чехами и Властиславом Лучанским; в Левом Градце Неклан и его приближенные, запуганные Властиславом, ожидали исхода сражения между чехами и лучанами; тут была построена первая христианская церковь в чехах. В Будече, в полутора милях отсюда, учился латинским книгам св. Вячеслав. Центром колена чешского и столицей князей его был Вышеград; против него, на левом берегу Влтавы, Девин. Земля, заселенная чехами, разделялась на девять жуп, в каждой жупе был свой город, по которому она и называлась. Граничили чехи к северо-западу и северу с коленом лучан.
Скульптура «Пржемысл и Либуше» Й.В. Мысльбека в Вышеграде (1881 г.)
Лучане стоят отдельно от чехов, как другое, не принадлежавшее к ним колено; это было могущественное колено, гордого характера, обладавшее большим воинственным задором. Во время Козьмы помнили еще воинственного Властислава, князя лучанского, человека чрезвычайно коварного… Часто он нападал на чехов и, сопутствуемый марсом и религиозными ауспициями, всегда побеждал их; землю чехов опустошал пожарами, убийством и грабежом. Зерно лучан было в жупе Жатецкой, в местности, называемой Лука, прекрасной на вид, весьма плодородной, на широкое пространство покрытой пастбищами… густонаселенной. Страна лучан разделялась на пять жуп. Без сомнения, у лучан было немало и городов, но они все были уничтожены, когда чехи при Неклане одержали над ними верх. Города, построенные здесь чехами, были Драгуш, на берегу Огры, вблизи монастыря Св. Марии; потом Жатец, упоминаемый в первый раз в 1004 г. при описании войны между Яромиром и Болеславом Польским.
Лемучи – колено, рассевшееся до самой середины леса, окружавшего Чехию[133]. У Козьмы и в грамотах вместо коленного имени употребляется имя жупы, входившей в состав его; ко времени Козьмы уже утратилось имя лемучей. Из жупы Белинской, колена лемучей, происходил Пржемысл, родоначальник чешского княжеского дома. Лемучи из жупы Белинской и Лютомерицкой издавна были в дружественной связи с чехами пражскими: Властислав Лучанский, намереваясь воевать с чехами, строит крепость между этими двумя жупами, чтобы сделать их неспособными помочь своим союзникам. Три жупы: Белинская, Лютомерицкая и Дечская – упоминаются в грамотах Бревновскому монастырю всегда одна за другой; в учредительной грамоте Пражской епископии эти три жупы понимаются как одно целое[134]. Знаменитые города этого колена – Стадицы, отечественный город Пржемысловцев, на берегу реки Белины, и Властиславов город между Белинской и Лютомерицкой жупами.
Северные границы Чехии занимало колено пшован. Они получили свое имя, вероятно, от селения Пшов, на месте нынешнего Мельника. Отсюда происходила св. Людмила, супруга князя Борживоя. Хотя у Козьмы отец ее, Славибор, не назван именем dux, какое дается, например, Властиславу, но, по всей вероятности, он был коленным князем пшован.
Хорваты, разделенные на две жупы[135], колено, занимавшее весьма широкое пространство, начиная от соседства с лемучами до границ моравских. Драгомира по умерщвлению св. Вячеслава ищет убежища у хорватов. В Х веке был здесь удельным князем Болеслав, брат св. Вячеслава, построивший город на Лабе, названный по его имени Болеславлем. Хорватами владел дом Славниковцев, княжеский стол которых был в Любице. Это был один из самых сильных княжеских родов, под властью которого находилась большая часть земли чешской. Другой правящий род у хорватов был род Доброславичей, живший в нынешнем Градце. Любимыми именами в этом роде были Лютобор и Ратибор, два имени, встречающиеся в Зеленогорской рукописи: «Ратибор от гор Кроконошей и Лютобор с Доброславска холмца». Важные города колена хорватов: Любица, где был стол князей любицких; Доброславский Холмец, нынешний Королевский Градец; Житомерь, где был Радслав Злицкий, потерявший независимость при Вячеславе. С течением времени дом Славниковцев из Любицы объединил под своей властью обширные области и несколько колен. Сила этого дома была настолько велика, что угрожала дому чешских князей Пржемысловцев в начале Х века. Славниковцы обладали известной долей полноправности даже при таких сильных земских князьях, как Болеславы I и II; им подчинены были жупы, начиная от Средней Чехии, почти от самой Праги, к юго-востоку до границ моравских, к югу до ракузских границ, с включением жуп Дулебской и Нетолицкой[136].
В фульдских летописях под 845 и 857 гг. есть такие известия, из которых можно вывести, что, кроме сохранившихся в исторических памятниках названий разных чешских колен, было еще немало таких, память о которых совсем пропала. Это были колена, вероятно, еще до усиления дома Славниковцев потерявшие свою первоначальную независимость и подчиненные князьям чешским[137]; ясное доказательство существования таких колен, впоследствии утративших свое имя, можно видеть в дулебах. У Козьмы они упоминаются уже совершенно особо, без разделения их на жупы, чего нужно было бы ожидать по аналогии с другими коленами. Может быть, что жупан Висрах был собственно князем дулебов, если жупу Виторажскую, где жил он и сыновья его, принять за часть области того колена, которое разделялось на жупы Виторажскую и Дулебскую… Юго-западная часть Чехии вообще сохранила весьма мало признаков, по которым бы можно было судить о коленном расположении здесь народа чешского – доказательство, что она ранее других частей подверглась влиянию князей земских, а потом Славниковцев.
На западе Чехии, по рекам Отаве и Радбузе, в нынешних округах Прахенском и Пльзенском, сидело тоже особое колено, весьма рано утратившее свою самостоятельность. Указание на него встречается в Зеленогорской рукописи; тут представители этого колена – Стяглав на Радбузе и Хрудош на Отаве – названы потомками Тетвы Попелова. Колено седличане, тоже весьма рано утратившее свое имя и независимость, упоминается в рукописи Зеленогорской, как имеющее собственного князя, «Радован от Камена-моста». Память о Радоване сохранялась долго в тех местах: в грамоте 1226 г. говорится о броде Радовановом и о мостище в болоте; около первой половины IX века седличане попали в зависимость к франкам.
История застает Чехию еще не успевшей объединиться под земскими князьями из рода Пржемысловцев. В иностранных современных летописях и князь пражский, и отдельные представители колен называются часто одинаковыми титулами: dux regulus. Общинная самостоятельность, много уже утратившая, продолжала, однако, обнаруживаться и в IX веке, то в самовольном уклонении коленных князей под власть соседей-немцев, то в наследственности княжеского достоинства у такого колена или жупы, которая стояла уже под верховной зависимостью земского князя. Многими отдельными частями земли чешские князья управляли еще посредственно, через коленных князей. Чехия была разделена на многие области, по соответствию с древним расположением колен, каждая из этих областей имела своего представителя в лице старшины, который у иностранцев и носил титул dux. Власть коленных старшин была иногда наследственна, как то видно на примере жупы Виторажской и дома Славниковцев. Но уже стремление их с помощью немцев улучшить свое положение в союзе с ними, а иногда и в подчинении добиться больших прав, чем те, которыми они пользовались от чешского князя, показывает существование над ними довольно сильного гнета со стороны земского князя. Следовательно, в IX веке внутренняя история Чехии, с одной стороны, представляет усилия земских князей распространить непосредственную власть свою на все области страны, с другой – стремление отдельных частей сохранить свою особость и права на самоуправление. Из столкновения этих противоположных сил внешняя история Чехии IX, а частью и Х веков получает тот своеобразный и довольно неопределенный характер, какой сохранили и передали иностранные летописи.
