Вместо этого заговорила Анника:

– Пожалуйста, вы не могли бы убрать ружьё? – И она скептически огляделась. Наверное, засомневалась, можно ли всерьёз доверять детей женщине, которая встречает гостей с оружием. Что, если она и правда ненормальная? – Я подруга Марлены, меня зовут Анника, а это ваши внуки. Можно мы к вам зайдём на минуточку?

«На минуточку» было, конечно, полной ерундой. Не собиралась же Анника везти детей обратно в город. Но, может быть, ей просто не хотелось выкладывать всю правду здесь, у калитки.

Старуха недоверчиво поглядела на них, потом махнула дробовиком в сторону дома.

– Ну, если по-другому никак, – сказала она.

– Матс! – крикнула Марта. – Иди сюда! Всё хорошо!

Анника сидела перед домом на лавочке, с которой совсем облупилась краска – пора бы подновить. Марта стояла прислонившись к дереву – на её взгляд, это была, пожалуй, яблоня. А Миккель с Матсом во все стороны вертели головами и наблюдали, как куры искали корм в траве. Бабушка поставила ружьё на землю и выжидала. Она, конечно, уже заметила, что Марта приехала с чемоданом, а Миккель с рюкзаком.

– Ну так что? – спросила она.

– Да вот, я же говорю: я Анника, подруга Марлены, – ответила Анника. Со своего места под деревом Марта разглядывала не очень ровный газон, розовые и голубые гортензии и море мальвы всех возможных оттенков: от нежно-лимонного до пурпурного; за цветами блестела на солнце вода, а дальше, на той стороне, виднелась вдалеке гавань маленького городка. Всё вместе было так прекрасно, что даже больно. Всё могло быть прекрасно. Если бы не старуха с ружьём.

– Ваша дочь вчера попала в аварию, в Нью-Йорке, – начала рассказывать Анника. – Нильс сразу поехал к ней. Ваш зять.

– Я знаю, кто такой Нильс, – ответила бабушка. И Марта заметила на её лице беспокойство. – Значит, что-то серьёзное?

«Тебе-то какое дело, серьёзное или нет? – подумала Марта. – Ты же дочери не звонишь. Ты ей даже открытку на Рождество прислать не можешь. Тебе, по-моему, будет всё равно, даже если серьёзное, даже если она умрёт».

Марта вздрогнула. Не только потому, что и в мыслях нельзя было допускать «умрёт», «смерть» и все остальные страшные вещи, о которых думать не хочется. А потому, что вдруг поняла, почему бабушка на самом деле интересовалась, как дела у мамы. Бабушка не хотела, чтобы они остались! Она понимала, что Анника сейчас соберётся и уйдёт. И что детей она привезла, чтобы бабушка следила за внуками, пока её дочь не в состоянии делать это сама. Бабушка боялась, что детей придётся взять к себе.

– Мы пока сами мало что знаем, – продолжила Анника. – Нильс наверняка скоро позвонит. Но сейчас, к сожалению, совсем некому остаться с детьми. Летние каникулы, разъехались почти все, так что мы с Нильсом решили…

Старуха высморкалась.

– Как только узнаете, что с ней, дайте мне знать!

– Конечно, сразу же, – кивнула Анника. – Вы не продиктуете мне ваш телефон?

Теперь все ждали ответа. Матс выпустил Шрёдерсона и осторожно подходил к курам. Подкравшись, он тихонько хлопнул в ладоши, и куры бросились врассыпную, кудахтая что есть мочи.

– Давай-ка не пугай мне тут кур! – рассердилась бабушка. – Нестись не будут.

Но Матс сам перепугался.

– Марта, они меня забоялись! – сообщил он. Кажется, был даже горд. Мало кто боялся малыша Матса. Обычно Матс сам боялся всех на свете.

– Ну так что, – повторила Анника. Она ждала.

– В конце концов, я их бабушка, да? – ответила бабушка, удостоверившись, что куры опять спокойно клюют корм. – Теперь вдруг я оказалась бабушкой. – И она сердито посмотрела на Аннику. Но Анника была не виновата.

– Всё, пошли, Анника, едем домой! – решила Марта и взялась за чемодан. Не важно, что ещё могла сказать бабушка. Марта не желала оставаться там, где её оставлять не хотели. Значит, она сама приглядит за Миккелем с Матсом. А если повезёт, наверное, Анника всё-таки сможет с ними пожить, пока не вернётся папа. Папа и мама. Уж как-нибудь они справятся!

– Ты очень похожа на мать в твоём возрасте, – сказала вдруг бабушка, и можно было вообразить, что она чуть-чуть улыбнулась одними глазами. Невежливо так разглядывать людей в упор, как бабушка разглядывала Марту.

– Те двое – нет, – бабушка кивком показала на Матса и Миккеля. – В отца пошли. Будем надеяться, только внешне.

Теперь встала и Анника. Наверное, решила, что, раз старая карга не собиралась оставлять детей, незачем выслушивать обидные колкости.

– Пошли, Марта! – сказала она. – Миккель, Матс, мы уходим. Не забудь Шрёдерсона, Матси!

Но тут произошло кое-что неожиданное.

– Нет! – отозвался Матс. Негромко, но тоном, не терпящим возражений. Он успел уже приметить кошку, которая нежилась на солнышке на большом круглом камне в траве и лизала лапу. – Я тут останусь, тут звери. Заберёшь нас вечером, когда вернёшься.

И он медленно двинулся к кошке, как раньше подкрадывался к курам. Но в ладоши больше не хлопал, и кошка смотрела на него лениво и умывалась как ни в чём не бывало.

– Матс, пошли! – повторила Марта, опираясь на ручку чемодана. Матс просто не отдавал себе отчёта, что говорил! Сам же будет реветь, как только Анника уедет. И Марте придётся его жалеть и успокаивать. А главное – она даже не уверена, что у неё получится. Её бы саму кто пожалел…

А старуха неопределённо кивнула, будто говоря «так и быть».

– Ничего! – сказала она Аннике (и можно было вообразить, что она сдержала тяжёлый вздох). – В конце концов, они мои внуки. Только обязательно позвоните, когда узнаете что-нибудь про мою дочь. Сию же минуту. – Она развернулась и пошла в дом. Вернувшись, протянула Аннике листок бумаги.

– Ну что, Марта? – спросила Анника.

Марта помолчала, потом кивнула.

– Мы же ради этого и приехали, – шепнула она. – Если что, я позвоню. Номер я сохранила.

Теперь помолчала Анника.

– Но когда мы собирались сюда, мы же не знали… – тихонько проговорила она.

Марта продолжила про себя: «Не знали, что эта бабка – ведьма старая? Папа-то знал, он давно с ней знаком. И он всё равно отправил нас к ней – значит, сейчас всё нормально. И потом, это всё ненадолго».

– Я тебе могу позвонить в любой момент! – сказала она. Анника обняла её.

– Марта, ты молодец. Только, если что – уж позвони обязательно! Я всё брошу, приеду и заберу вас.

Марта кивнула:

– Всё равно папа скоро вернётся. И мама тоже.

Потом она смотрела вслед уходящей Аннике, а та пошла через поле к забору, обходя кротовые норы и коровьи лепёшки. Матс уже поднял Шрёдерсона и ждал у двери. У Миккеля вид был такой несчастный, что Марта поняла: теперь ей надо держаться.

– Пока, Анника! – крикнула она и помахала. – Миккель, Матс, давайте помашем Аннике!

Потом они впервые прошли через низкую дверь в дом, стоящий в самом красивом месте на свете. И началось удивительное лето.

Но дети об этом, конечно, ещё не знали. Ни о том, что здесь было красивейшее место на свете, ни о том, что лето получится удивительным.

– Ой, – сказала Марта, после ослепительного летнего дня оказавшись в сумрачной кухне: с улицы в этом доме попадали сразу на кухню, без всякой прихожей. – Ой.

Потолки были такие низкие, что папин сотрудник Андерс (про которого Матс шёпотом всегда говорил, что он секретный великан) точно упёрся бы в них головой – во всяком случае там, где балки. Такие потолки нужно белить, говорили Марте Изольда и Фридрих, у них загородный дом с таким же балочным потолком. А то в низком помещении вообще не будет света для жизни, объясняла Изольдина мама. Но в этой кухне и белый потолок не дал бы достаточно света: в ней было одно-единственное малюсенькое окошко. А прямо перед ним заслоняла солнце раскидистая верба.