– Про пещерного человека, – повторил полицейский, чувствуя, что краснеет.

– Кажется, его не вспоминали уже лет сорок…

– Так ты слышала о нем? – чуть не вскрикнул Трумэн.

– Припоминаю россказни о каком-то злобном старике, живущем в пещере. Он ненавидел детей и убивал всех, кто заходил на его территорию, – задумчиво произнесла старушка. – В детстве эти сказки меня пугали, а когда я подросла, удерживали от того, чтобы заходить далеко в лес в одиночку. Впрочем, полагаю, для этого они и предназначались. Напугать детей, чтобы те не делали глупостей.

– То есть это как мать или отец велит хорошо себя вести – или тебя заберет бугимен[17]?

– Да, в этом роде. Может быть, изначально сказка основана на каких-то реальных событиях… Я не удивилась бы, если б узнала, что в местных лесах бродят несколько необщительных типов, которые не в ладах с законом.

В истории про пещерного человека есть зерно правды?

Возможно ли, что выживальщиков ради их оружия убил злобный человек с гор?

Трумэн не знал, что и думать.

Он завершил разговор обещанием приехать в следующие выходные. Дейли старался не пропускать ежемесячные посиделки с Иной Смит за чашкой кофе. Эта женщина была близкой подругой его дяди Джефферсона. Порой Трумэн спрашивал себя, насколько они близки, хотя ни один из них ни разу не обмолвился об отношениях. Предположение Дейли основывалось на том, какими взглядами они обменивались, когда он еще подростком приезжал в Иглс-Нест на лето, и чувствами, которые витали в воздухе, когда эти двое оказывались в одном помещении. В подростковом возрасте Трумэн дважды попадал в полицейский участок за какие-то проказы, а Ина оба раза заступалась за него, и через четыре часа его выпускали из камеры.

Когда они пили кофе в прошлом месяце, он поинтересовался, почему она не выпустила его сразу же. Ина рассмеялась и ответила:

– Ты заслужил эти четыре часа. Может, даже больше. Я считала, что камера – подходящее место посидеть и подумать о совершенных тобой глупостях.

Она оказалась права.

Трумэн нахмурился. У Ины не было проблем с памятью. Она никогда не запиналась, припоминая какое-нибудь мелкое происшествие сорокалетней давности. Помнила дни рождения каждого из восемнадцати правнуков и правнучек.

Почему она не может вспомнить причину, по которой Мерси Килпатрик уехала из города?

Или не хочет мне говорить?

Эти мысли крутились в голове полицейского те несколько минут, когда он сделал последний поворот на пути к дому Лейтона. Спецагент Килпатрик предпочитала не говорить о себе. Когда она прошлым вечером упомянула, что родом из маленького городка, то почему не уточнила, что родом из его маленького городка?

Если она хочет держать эту информацию в секрете, пускай.

Рано или поздно все вскроется. Иглс-Нест – не лучшее место для хранения секретов.

Дейли свернул на мокрую обочину дороги перед домом Андервуда. Мерси не хотела, чтобы он сопровождал ее, но начальник полиции настоял на своем, заявив, что Лейтон из тех, кто сначала стреляет в незнакомца, а потом спрашивает, что ему надо. Это было не совсем так – хотя Лейтон, как известно, открывал дверь с пистолетом в руке, – но Трумэн не желал отстраняться от расследования. Если убийца его дяди и Неда Фейхи – один и тот же человек, Дейли хотел быть в курсе событий. И намеревался держать агентов ФБР на самом коротком поводке. Трумэн предложил свою маленькую переговорную комнату в качестве места постоянной дислокации, чтобы им не пришлось мотаться в Бенд и обратно, и агенты согласились.

Услышав, что они поселились в клоповнике на полпути между Иглс-Нест и Бендом, Дейли позвонил в отель «Сэнди». Завтра там освободятся два номера. Трумэн мимоходом упомянул отель во время разговора с агентами.

– Там прекрасные завтраки. Яичница, картофельные оладьи, изумительный бекон, – добавил он, чтобы завлечь собеседников. Мерси, похоже, не слишком заинтересовалась, зато глаза Эдди загорелись от перспективы выбраться из их никакущего мотеля. Они согласились зайти к Сэнди попозже днем и поговорить насчет брони.

Трумэн намеревался сделать все возможное, чтобы оставаться в курсе хода расследования ФБР.

Он выбрался из автомобиля и направился назад, к «Тахо» Мерси. Машины выглядели одинаковыми, не считая полицейской эмблемы на дверце трумэновской. Мерси захлопнула за собой дверцу и натянула капюшон. На контрасте с воротником ее толстой куртки, частично отороченном черным мехом, зеленые глаза агента выделялись особенно ярко. Теперь, зная, что она родственница Килпатриков, Дейли припоминал, что у ее старшего брата Оуэна такие же яркие глаза. Трумэн пришел к выводу, что в случае Мерси они смотрелись лучше. Зеленые глаза были единственным ярким пятном в мрачном облике Килпатрик: черные волосы, черная куртка, брюки и сапоги.

– Что-то здесь мокро, – прокомментировала она.

Трумэн был согласен. На грязной подъездной дорожке Лейтона виднелись несколько луж размером с озеро. Полицейскому не хотелось рисковать и заезжать туда даже со своим четырехколесным приводом. Кроме того, не стоило забывать о репутации Лейтона как человека, склонного хвататься за оружие. Припарковаться у дороги оказалось мудрым решением.

Они вдвоем зашагали по дорожке, стараясь ступать там, где сапоги не тонули в грязи.

– Лейтон! – завопил Трумэн, сложив ладони рупором. – Ты дома?

Ответом стал выстрел из ружья.

Мерси толкнули в грязь. Дыхание перехватило: Трумэн навалился на нее всем телом.

– Лейтон, я начальник полиции Дейли! Не стреляй!

В правом ухе зазвенело от его вопля.

– Слезь с меня, – пробормотала Мерси. Она приземлилась на живот, в рот попала грязь. Килпатрик толкнула Трумэна локтем в живот. – Слезай!

– Не поднимайся, – огрызнулся полицейский. – Лейтон? Я шеф Дейли! – снова закричал он.

– Шеф? – донесся из дома мужской голос.

Мерси приподняла голову, пытаясь найти источник голоса.

– Именно. Ты не собираешься снова стрелять?

– Кто с тобой?

– Еще один полицейский.

Мерси приподняла бровь, но пришла к выводу, что это утверждение достаточно близко к истине.

– Прошу прощения, – раздался голос из дома. – Если что, я стрелял в воздух. Целился не в вас.

– Понятно, – отозвался Трумэн, слезая со спины Мерси.

Она села на корточки и осмотрела одежду. Вот дерьмо. С колен, бедер и подола куртки капала грязная вода. По крайней мере, гравий защитил грудь и руки. Трумэн протянул ей ладонь. Килпатрик недобро посмотрела на него, но помощь приняла.

– Вы знали, что он выстрелит в нас? – спросила она, протирая колени мокрой перчаткой.

– Я не знал, не выстрелит ли он.

Разницы никакой.

– И это был лишь предупредительный выстрел.

Килпатрик перестала вытирать грязь и уставилась на Дейли. Тот встретил ее взгляд и пожал плечами:

– Тут свои правила.

Он прав. Когда-то она помнила местные порядки. Может, она слишком долго прожила в большом городе?

– Извиняюсь за грязь, – Трумэн вытащил из кармана пачку бумажных салфеток и протянул ей.

Мерси покачала головой, глядя на пачку в своей ладони.

– Не думаю, что этого хватит.

– Позаимствуем полотенце у Лейтона. Ему будет неловко оттого, что вы вымазались в грязи.

Голос полицейского звучал искренне. Мерси бросила взгляд на его лицо, пытаясь понять, не насмехается ли он. Он не насмехался; в карих глазах читалось беспокойство. Килпатрик оглядела Дейли с головы до ног. Не считая легкого налета на сапогах, тот умудрился не испачкаться в грязной воде.

– Рада, что смягчила вам приземление.

– Я ценю это. – Трумэн усмехнулся, и она больше не могла злиться на него. Улыбка начальника полиции могла бы остановить дорожное движение. Наверное, такой улыбкой он разбивает сердца направо и налево. Этот высокий мужчина с момента их встречи вел себя серьезно и сдержанно – что ожидаемо, учитывая смерть его дяди. Однако здесь, в окружающем владения Лейтона дождливом лесу, он расслабился, хотя меньше минуты назад рядом стреляли.