Он притянул ее к себе, заключил в объятия, и Роза погрузилась в них, невероятно счастливая. Он провел пальцами по ее руке.

— Медленно и чувственно. Утонченно.

Она повернулась на бок и поцеловала его.

— Как ужасно неуместно с вашей стороны, граф Деклан Рил Мартель Камарин.

— Ты запомнила мое имя. Я чувствую необходимость отпраздновать это знаменательное событие.

— Я думала, мы только что это сделали, — пробормотала она, задыхаясь. — Но если ты настаиваешь на повторе, я уверена, что мы сможем сделать это снова в ближайшем будущем.

— А ты знаешь, что происходит, когда ты вспыхиваешь слишком много для себя? — тихо спросил он.

— Нет.

— Я однажды сделал это. — Он притянул ее к себе, положив мускулистую руку ей под грудь. — Мы были пойманы в ловушку в поле, пока галльские призыватели гнали на нас Орду марлоков. Это обезьяны, большие хищные обезьяны. У нас не было ни прикрытия, ни поддержки. Нас было всего пятеро, и мы стояли спина к спине и вспыхивали. Я помню, что мой рот был полон крови. Мое зрение затуманилось. Мне казалось, что мои руки тянутся куда-то вдаль.

— И что было дальше?

— Уильям ушел в разрыв. Перевертыши могут делать так время от времени, особенно после полового созревания. Они теряют связь с реальностью и впадают в неистовство. Он сошел с ума, и мы просто упали на землю, потому что, когда он в разрыве, он убивает без разбору. Однажды я спросил его об этом, и он сказал мне, что разрыв отправляет тебя туда, где нет Бога. Делай все что хочешь. Когда он, наконец, выдохся, мы впятером были единственными живыми существами на поле боя.

— А что случилось бы, если ты не остановился, а продолжать вспыхивать? — спросила она.

— Я бы просто умер. Я бы даже не догадался об этом. Тебе бы просто показалось, что можно вспыхнуть еще раз, а после мир бы исчез, а вместе с ним и твоя жизнь. — Он поцеловал ее в щеку. — Я не позволю этому случиться с тобой.

Она нахмурилась.

— Ты не знаешь, когда остановиться, — сказал он. — Ты переусердствуешь. Я наблюдал за твоей вспышкой два часа подряд, когда ты пыталась сделать «защиту атамана». Ты понятия не имеешь, где твои границы.

Она приподнялась на локте.

— Деклан…

— Были времена, когда я полагался только на тебя. Тот раз, когда ты остановила меня, чтобы я не пошел за Симоном, или тогда, когда ты рассказала своим старейшинам об Уильяме. Я сделал это потому, что ты лучше понимала ситуацию. Теперь твоя очередь подчиниться мне. Я знаю, о чем говорю, Роза. Я был профессиональным солдатом больше десяти лет. Ты молодец, но тебе нужна тренировка. Если ты пойдешь на этот причал одна, то умрешь, а я этого не допущу.

— Нет. — Она оттолкнула его. — Ты не понимаешь…

— Я все понимаю. — Он притянул ее к себе и поцеловал. — Ты с успехом убьешь первую волну гончих, а потом вторая волна разорвет тебе глотку, и все будут плакать на твоих похоронах и описывать, как ты отдала свою жизнь на благо ближних.

Она отшатнулась.

Он взял ее за руку и поцеловал пальцы.

— Мы сделаем это по-моему. Мы оба выживем, а потом разберемся с Кассхорном. — Его пристальный взгляд остановил ее. — Обещай мне, Роза.

То, что он сказал, имело смысл. Она не была слишком горда, чтобы понять это, и все же получила то, что хотела… он не будет на причале один.

— Хорошо, — просто сказала она. — Мы сделаем все по-твоему. Но нам все еще нужна вещь от Кассхорна, чтобы проклятие сработало.

Деклан нахмурил брови.

— Как думаешь, Джордж достаточно силен, чтобы оживить существо? Только на короткое время.

— Может быть, — сказала она. — Нам придется спросить его самого.

— Если он сможет это сделать, то у меня, возможно, есть план.

Его рука блуждала вниз по ее телу, поглаживая. Он поцеловал ее, и она еще крепче прижалась к нему.

— Роза? — раздался с крыльца грубый голос Тома.

Деклан выругался.

ДЖОРДЖ сидел на поваленном бревне и смотрел на трех мертвых ворон, лежащих перед ним на земле. Печальные, черные тела. Безжизненные. Они были аккуратно убиты с помощью лука и стрел. Не так уж много повреждений для поднятия.

Позади него Джек принюхался к воздуху. Наверное, он думал, что птицы будут хорошей закуской. Справа на старом деревянном бревне сидели Mémère и Роза.

— Я не могу поверить, что вы собираетесь заставить его сделать это. — Mémère была в ярости. Ее щеки горели румянцем.

— Рано или поздно он снова кого-нибудь поднимет, — сказала Роза.

— Но не так скоро!

Роза говорила своим «рассудительным» тоном. Джордж никогда не выигрывал спор, когда она говорила вот так.

— А когда это будет не слишком рано? — спросила Роза.

— Не знаю я! — Mémère замахала руками. — Только не сейчас.

— Если бы это зависело от тебя, то «не так скоро» означало бы «никогда».

— И что же в этом плохого?

— Ты же не думаешь, что он никогда больше не воспользуется своим талантом, — сказала Роза.

— Джордж, — позвал Деклан.

Джордж посмотрел на него, присевшего рядом с воронами.

— То, о чем я тебя сейчас попрошу, называется боевой некромантией. Сначала мы поиграем в кое-какие игры, а потом сделаем самое трудное. Понял?

Джордж кивнул.

— Раньше, когда ты поднимал кого-нибудь, ты же чувствовал связь между собой и ними, верно?

Джордж снова кивнул. Это было похоже на то, как если бы рыба сидела на очень тонкой леске, постоянно вздрагивая и дергая леску, но не слишком сильно.

— А иногда ты мешал им делать то, что они хотели. Как в тот раз, когда ты остановил своего дедушку от нападения на Розу.

Джордж снова кивнул. Он мог так сделать. Он делал это не очень часто, потому что хотел, чтобы те, кого он поднял, были живыми и делали все сами по себе, Но да, он мог это сделать.

— Я хочу, чтобы ты научился еще кое-чему новому, — сказал Деклан. — Я бы хотел, чтобы ты поднял одну из этих птиц и держал ее под очень хорошим контролем. Ты должен понять, что эта птица выращена только для одной этой миссии. Как только миссия закончится, ты должен будешь отпустить ее, потому что она выполнила свою работу и заслуживает отдыха. Ты меня понял?

Джордж кивнул.

Деклан продолжал смотреть на него.

— Понял, — сказал Джордж.

— Вперед, — сказал Деклан.

Джордж дотронулся до птицы справа. Она была самой маленькой, и он больше всего жалел ее. Птица потянулась к его магии, она растянулась, щелкнула, и Джорджи отшатнулся, закусив губу. Всегда было больно, когда он кого-то поднимал. Он не мог разглядеть дырку от стрелы под перьями, но чувствовал ее, и он скормил немного своей магии по краям, закрывая ее, на всякий случай, красиво и аккуратно.

Птица вздрогнула. Она медленно вытянула одну ногу, потом другую, перекатилась и встала на ноги.

Mémère втянула в себя воздух.

— Ну вот, теперь он это сделал. Вы опять все это затеяли.

— Отлично. — Деклан поднялся на ноги и двинулся к поднятой птице. — Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и отвернулся, держа птицу абсолютно неподвижной. Я собираюсь прикоснуться к птице, и мне нужно, чтобы ты сказал мне, когда я это сделаю.

Джордж закрыл глаза. Слабое прикосновение нарушило магию.

— Сейчас, — сказал он.

— Очень хорошо, — сказал Деклан. — А что я сейчас делаю?

— Ты тычешь в крылья.

— Мне нужно, чтобы ты сказал мне, когда почувствуешь, что я отпускаю.

Прошла долгая минута. Давление на ворону исчезло.

— Сейчас!

— Отлично. Теперь ты можешь повернуться.

Деклан пошел прочь, пока их не разделило несколько ярдов.

— Попробуй заставить его подойти ко мне.

— Ее, — поправила Джорджи. — Это девочка.

— Прости. Пожалуйста, заставь ее подойти ко мне.

Джордж протянул линию. Он никогда раньше не пытался заставить птицу ходить. Остановить движение поднятых было несложно. А вот это было трудно. Ворона споткнулась и завертелась на месте.

— Не торопись, — сказал Деклан.