— А теперь запоминайте, — сказала она, когда они присоединились к толпе вечерних покупателей. — Ботинки и на этом все. Я серьезно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

НИКТО не произнес ни слова, пока на ногах Джека не появилась пара новеньких темно-синих ботинок. Они не были «Скечерами», но выглядели достаточно похожими. Чтобы что-то купить, ей приходилось ездить в торговый центр в Саванну, и она должна была экономить каждую каплю бензина, иначе не сможет добраться до работы. Роза присела на корточки и принялась нажимать пальцем на мысок ботинка, ища пальцы Джека. Места достаточно. Он рос как сорняк, и она всегда старалась покупать ботинки чуть большего размера, чем ему было нужно.

— Они тебе не слишком велики?

Джек отрицательно покачал головой.

— Они тебе нравятся?

Джек кивнул.

— Хорошо, — сказала она, взглянув на ценник. Двадцать семь девяносто девять. Она купила бы их, даже если бы там было написано пятьдесят.

Мальчики очень спокойно наблюдали за ней, стоя в проходе, как пара испуганных кроликов-котят. Роза вздохнула.

— Вам хочется посмотреть игрушки?

«Смотреть» — было ключевым словом. Мальчики уставились на фигурки, словно завороженные броней и мускулами из цветного пластика. Роза задержалась у последней полки. Ее мысли возвращались к незнакомцу на дороге. Он был не местным, она была уверена в этом.

Здесь Грань была узкой, всего около двенадцати миль в поперечнике. У них даже не было настоящего города, только горстка домов, беспорядочно разбросанных по окраинам леса и величаво названных Восточным Лапортом. Она знала всех местных Эджеров в лицо и никогда раньше не встречала никого похожего на короля дороги. Эти глаза она никогда не забудет.

Если он не из Восточного Лапорта, то, скорее всего, из Зачарованного мира. Люди из Сломанного предпочитали ружья, а не мечи.

Роза закусила губу. Такие же Эджеры, как она, свободно перемещались между мирами, но переход из Сломанного или Зачарованного в Грань был совсем другим делом для тех, кто не был в ней рожден.

Во-первых, большинство людей из Зачарованного и Сломанного миров не могли видеть дальше своей границы. Если бы кто-то из Сломанного мира попытался бы пересечь границу, ведущую в Грань, то та исчезла бы из поля зрения, как только они бы ее пересекли. В одно мгновение она вроде тут, а потом ее нет, и им бы пришлось продолжать движение в своем собственном мире. Все из-за того, что они не чувствуют перехода, для них Грани просто не существует. Она не существует, как комната за дверью, которая всегда остается закрытой. С другой стороны, большинство людей из Зачарованного мира тоже не чувствуют границу, они упускают ее из виду, ведя обычную жизнь, не ведая о месте по соседству, которое ведет в еще более странный мир.

Конечно, из этого правила всегда были исключения. Некоторые люди в Сломанном мире рождались с магическим талантом. Он дремал до тех пор, пока однажды они не натыкались на незнакомую дорогу и не решали пойти по ней, чтобы посмотреть, куда она ведет. Некоторым людям из Зачарованного мира тоже удавалось открыть другое измерение. И это приводило ко второй проблеме: пересечение границы причиняло боль.

С этим ничего не поделаешь. Такие люди, как она, жили в Грани потому, что это было единственное место, где они могли сохранить свою магию, но работали и учились они в Сломанном мире, потому что там могли заработать себе на жизнь. Но в то время как они испытывали ноющую боль и дискомфорт, а также кратковременный укол боли во время перехода, человек, родившийся в Сломанном, будет терпеть агонию, переходя в Грань.

Тем не менее, некоторые достаточно решительные люди все же проходили через это. Караваны из Зачарованного мира останавливались в Восточном Лапорте примерно раз в три месяца. Как и большинство Эджеров, она тратила каждый лишний доллар на покупку барахла в Сломанном мире. «Пепси». Колготки. Необычные ручки. Когда караваны прибывали, она выносила свою добычу и продавала ее хозяину каравана с надбавкой или обменивала на товары из Зачарованного мира, в основном на украшения и экзотические безделушки, а затем реализовывала эти товары у пары торговцев в Сломанном. Так, небольшой заработок.

Караваны долго не задерживались. Миры были жадными. Слишком много времени в Сломанном мире, и ты потеряешь свою магию. Слишком много времени в Зачарованном мире, и магия заразит тебя, а Сломанный не позволит тебе вернуться. У Эджеров был некоторый иммунитет — они могли продержаться в любом мире дольше, чем другие люди, но даже они, в конце концов, сдавались. Питер Падрейк, один из самых известных людей из Зачарованного мира, перешедших в Сломанный мир, потерял свою магию много лет назад. Он даже не мог больше попасть в Грань.

Что могло заставить человека из Зачарованного мира рисковать болью и потерей своей магии, путешествовать в Грань? Он не пришел ни с каким караваном — они должны были появиться только через пару недель. Должно быть, это была какая-то чрезвычайная ситуация. Возможно, он был здесь ради нее.

Эта мысль заставила ее остановиться. Нет, решила она. Последние три года ее никто не трогал. Скорее всего, он вообще был не из Зачарованного мира. Грань была узкой, но очень длинной, такой же длинной, как и сами миры. На востоке она вдавалась в океан, а на западе простиралась на тысячи миль. Правда, лес обычно не пускал сюда посетителей, но время от времени они все же попадались путникам. Они говорили, что на западе Грань расширялась. Ходили слухи, что прямо там лежит кусок большого Западного города. Возможно, он пришел оттуда. Да, наверное, так оно и есть.

Да и вообще, какая разница, откуда он взялся?

Роза вздохнула и взяла большой стакан с мыльной жидкостью, снабженный четырьмя волшебными палочками для создания пузырей. Джорджи любил пузыри. Он мог держать их неподвижно в воздухе почти двадцать секунд. Она уже потратила деньги на ботинки. Назвался груздем — полезай в кузов. В конце концов, Джорджи не сделал ничего плохого, а Джек вроде как получил награду за то, что порвал свои новые ботинки. С таким же успехом можно было бы купить и пузыри. Для Джорджи это была хорошая практика. Это поможет ему научиться вспыхивать…

До нее вдруг дошло, что Джек получил новые ботинки, а Джорджи получит только какие-то паршивые пузыри. Это было нечестно. Неважно, как она поступит, она ничего не выиграет. Ну, и как же было правильно поступить? Купить пузыри или не покупать ничего, кроме обуви? Ей хотелось бы иметь какое-нибудь руководство или что-нибудь в этом роде, какую-нибудь инструкцию, в которой было бы четко прописано, что должен делать ответственный родитель в подобной ситуации. Ее воображение рисовало Джорджи двадцатью годами позже, сидящего в кандалах перед каким-нибудь психиатром из Сломанного, и говорящим: «Ну, видите ли, все началось с пузырей…»

В проходе Джорджи что-то сказал, и ему ответил низкий мужской голос. В голове у нее зазвенел сигнал тревоги. Роза наклонилась, выглядывая из-за стенда с пузырями. Рядом с мальчиками стоял мужчина и что-то говорил. Она поставила пузыри и подошла к новоприбывшему.

Он стоял к ней спиной. Это была широкая мускулистая спина, обтянутая выцветшей зеленой футболкой, которая туго обтягивала плечи и свободно свисала в области талии. Футболка знавала и лучшие времена. Его джинсы выглядели не лучше: старые, изношенные, серые от постоянной грязи, въевшейся в ткань. Волосы у него были темные и растрепанные, сзади не доходили до плеч.

Он не был местным Эджером, Джек учуял бы его, если бы он был новеньким из Грани или из Зачарованного мира. Магия не действовала дальше границы, но обоняние Джека оставалось все же острее, чем у обычного человека, и люди с магией в крови испускали специфический запах. Сама она никогда ее не унюхивала, но Джек утверждал, что магия пахнет пирогами, что бы это ни значило. И у него был строгий приказ немедленно сообщать ей, если они встретят незнакомца, пахнущего пирогом, в Сломанном мире.