И это был действительно зал. Идеальной квадратной формы, со сторонами около ста метров, он был освящен не в пример лучше, чем коридор. Можно даже было сказать, что в нем было светло, как днем.
Стены уходили вверх на высоту еще метров в пятьдесят, что позволило бы использовать заклинания левитации, если бы к этому моменту у кого-то из игроков осталась бы мана. И никакой мебели, никаких архитектурных излишеств или особенностей рельефа. Все идеально ровное. Нигде не спрячешься, ни за чем не укроешься, ничего в противника не кинешь.
Босс – я подумал, что это был босс, поскольку больше никого тут не было — стоял в центре зала и одновременно внушал и не внушал. Не внушал, потому что это был не имперский шагоход девятисотого уровня, не какой-нибудь десятиметровый демон из самых глубин ада, не ангел со сверкающим мечом, или еще какой-нибудь крокодилопотам, созданный больным воображением местных гейм-дизайнером.
А внушал он… ну, просто потому что внушал. Босс такого данжа не мог не внушать, даже если б на его месте пятилетняя девочка с бантиком стояла.
Это был азиат.
Почему азиат? А черт его знает, почему. Понятия не имею, откуда он тут взялся. Может быть, Система создавала босса для каждого прохождения, оперирую личными страхами и неприятиями игроков, ведь залезать в мозг эта зараза умела. А для меня это был самый неприятный вид рукопашника, с которым мне когда-либо доводилось встречаться. Мелкий, быстрый, очень умелый и очень крепкий.
Я бы предпочел иметь дело с каким-нибудь бугаем. Бугаи очень сильны, но даже профессиональному борцу сумо периодически не хватает скорости. Пинаешь его в коленную чашечку, заваливаешь на пол, а большие шкафа, как известно, падают очень громко, и уже там можно его запинывать до полного посинения.
А в этого вот живчика попробуй еще попади…
Он был стандартно неопределимого для азиатов возраста от девятнадцати до шестидесяти пяти лет и носил черное кимоно свободного покроя. Никакого оружия на виду не было.
Ну, если это не рукопашник, то укусите меня семеро…
А с другой стороны, нас тут двое, и Соломон вырос в другой культуре, он вообще об азиатах никакого понятия не имеет. Значит и это, что Система не сичтает его достойным претендентом в принципе и ориентируется только на мои страхи? Или я в корне неправ и это как-то по другому работает?
Уровня у азиата не было, полоска здоровья, как я ни пытался сфокусировать зрение, тоже не просматривалась. Может, он вообще обычный человек?
Ну, почти обычный как бы человек.
Едва мы вошли в зал, как сила тяжести вернулась к нормальной, атмосфера перестала быть тягучей, а волна свежего воздуха вымыла из тела всю усталость, и даже толстый лысый Соломон стал выглядеть пободрее.
Что ж, теперь примерно понятно, как оно все будет.
Может быть, уже через пару минут нас скрутят в бараний рог, но все равно стоило держать марку.
– Мое кун-фу сильнее твоего, — сказал я.
Виталика с нами уже не было, а шутки за двести сами себя не пошутят.
Брюс Ли системного разлива улыбнулся и скрестил руки на груди.
– Давно здесь никого не было, — сказал он. На чистом системном, что, впрочем, неудивительно.
– Скучал, наверное, — сказал я, подходя поближе. Сейчас нас разделяло около десяти метров. Соломон держался сзади и чуть левее.
– Вы прошли через великое испытание и доказали самим себе, что достойны быть здесь, -- сообщил азиат. Но на поздравление с достойной победой это все равно было не похоже, чувствовался здесь какой-то подвох. – Но теперь вам предстоит еще одно испытание, возможно, не уже такое великое. Теперь вам нужно доказать то же самое мне.
А вот и подвох.
– А без всего этого точно нельзя обойтись? – спросил я.
– Можно, – сказал азиат. – Вы можете уйти прямо сейчас, до начала испытания. Вы можете уйти отсюда сломленными и проигравшими, и будете помнить об этом всю жизнь.
– Ты прямо-таки уговариваешь нас остаться, – сказал я.
– Если вы останетесь и окажетесь недостойными, то умрете последней смертью, – сказал азиат.
Соломон сокрушенно покачал головой. Его надежды на амулет возрождения с девяностопроцентным шансом срабатывания только что накрылись медным тазом. Тем же медный тазом, которым когда-то накрылись все мои прежние планы на жизнь.
– И когда начнется испытание? – поинтересовался я.
– Как только вы решите, что готовы.
То есть, первый ход за нами, и агрится он не будет. Ладно, тоже вариант.
Я достал трубку, закурил и повернулся к Соломону.
– Какие мысли?
– Это монах. Скорее всего, он заточен под ближний бой.
– Предлагаешь расстрелять его удаленно?
– Вряд ли получится, – сказал Соломон. – Он либо увернется, либо чем-то закроется.
– Хочешь уйти? – спросил я. Сломленным и проигравшим?
– Нет, – сказал Соломон. – Без своих уровней и снаряжения я не протяну в Системе и нескольких часов.
– Тогда нам нужен план.
– Попробуй его отвлечь, – сказал Соломон. – А я попробую в него пострелять.
– Идеальный, сука, план.
Кун-фу против каратэ, извечное противостояние китайской и японской школ? Не совсем так.
Я рос на улице, ходил в секцию каратэ, а потом и сам в такой секции преподавал, но в промежутке другие люди учили меня куда более грязным и действенным способам делать людям больно, так что чистым каратистом я себя не считал.
В нормальной жизни я бы этого перца, наверное, заборол. Каким бы умельцем он ни был, я был выше, почти в полтора раза тяжелее, удар у меня был поставлен неплохо, и кое-какое представление о том, как ломать людям чего-нибудь нужное я таки имел.
Но если Система будет этому парню подыгрывать, то шансов, конечно же, нет. Попробуйте поиграть в "мортал комбат" за персонажа, у которого комбо нет и тайные приемы, типа ломика в рукаве, отсутствуют.
Из оружия у Соломона был читерский, с бешеным уроном, меч, довольно бесполезный в его хилых пухлых руках, и читерский, с бешеным уроном, бластер, на который очевидно, он и делал ставку. Мой арсенал был пошире.
Кроме Клавдии, лишенной всех своих наворотов и вернувшейся к виду честного куска дерева, у меня был в очередной раз переделанный Виталиком "дезерт игл", а также внесистемные карабин и автомат.
Я курил, Соломон нервничал, азиат терпеливо стоял на своем месте, не меняя позы, и ждал, пока мы решим, что готовы.
А как тут решить, когда последняя жизнь на кону?
Мне-то, в общем-то, плевать, я давно все решил, а у товарища с этим сложности.
– Мы готовы? – спросил я у Соломона.
– Еще пару минут, – попросил он.
– Ты только набираешься страха, – сказал я. – Чем дальше, тем сложнее будет решиться.
– Еще пару минут.
Похоже, придется мне решать за двоих.
Я подумал, что более готовы, чем сейчас, мы уже не будем, рванул автомат с плеча, и, разворачиваясь, выпустил длинную очередь в сторону босса. Он легким, почти неуловимым взгляду движением поднырнул под веер из пуль и застыл на месте в прежней позе.
Что ж, я и не думал, что будет так легко, но попробовать все равно стоило.
Я положил автомат на пол, присоединил к нему карабин, а потом, с большим сожалением, расстался и с Клавдией. Настала пора ответить на один из главных вопросов, заданных нам массовой культурой. Не тот, замшелый, который про кто виноват и что делать, благо, ответы на них я для себя уже давно нашел, а другой.
Кто ты без своего костюма?
Физрук.
Я пошел на него.
Жизнь в Люберцах учит тому, что ты в принципе можешь отхватить в любой момент. Их может быть трое, пятеро, пятнадцать, опять трое, но с цепями, кастетами или ножами, и каким бы охренительным уличным бойцом ты ни был, при несоблюдении элементарных правил осторожности ты все равно отхватишь.
Я в детстве и юности, да и в молодости, чего кривить душой, тоже, был тем еще отморозком, и, несмотря на свои кондиции, отхватывал пусть и не часто, но периодически. Но так, как сегодня, я не отхватывал еще никогда.
