Все едва ли не разинули рты (кроме Айджан, которая об этом уже знала). А Рейко принялась объяснять:

– Мне их выдали в «санатории». Совсем под конец уже, где-то за месяц до… Сказали: экспериментальная технология. Краситель… что-то там фотохромное. Молекулы меняют свою пространственную конфигурацию, но не под действием света, а под действием радиоволн. Туда встроены мельчайшие хематофоры6. То есть они могут светиться, когда надо и как именно надо. Уж не знаю как это получается… Но они программируются и выводят инфу… ну… фактически, прямо в зрачок. Сейчас я вижу только часы и примитивную карту доступных нам коридоров. Но потом, наверное, будет больше. Сейчас ведь только начало…

Все ахнули. Фид подался вперёд, впившись взглядом в линзы. Даже Первый не выдержал и стал всматриваться в неоновую зелень. И вроде бы правда увидел в её глубине намёк на мельчайшие искорки «диодов». Рейко всё-таки смутилась и опустила взгляд. Все очнулись. Первый кашлянул и буркнул: «Прости…» Рейко, тихо хихикнув, продолжила:

– Сначала была одна пара линз. Но уже здесь, когда я совсем очнулась… нашла на столике ещё две. Две пары в специальных контейнерах. Видимо, это на потом, ведь они снашиваются со временем. Но пока я пользуюсь старыми. Пробую всякое, но результат пока почти нулевой.

– Всякое? – взялась за неё Ханни. – Так у тебя тут комп и есть?

– Да, – как само собой разумеющееся, подтвердила Рейко. – Только не думайте, что всё по-старому. Это – так, фигня… У меня здесь нет выхода в сеть. А из софта7 – только блокнот, чтобы писать программы, да пара быстрых конструкторов для того же. Карту я сделала сама, ничего сложного… А, ну ещё есть что-то вроде телефона. Чтобы линзы программировать радиосигналом. С той же прогой для них, которую мои учителя создали ещё до меня… Я кладу линзы на ночь в контейнер, подключённый к электросети через понижайку8, и запускаю обновление на «телефоне». Видимо, они там как-то обновляются и подзаряжаются… А телефон без мобильной сети. Без симки, без интернета. Здесь нет и точек доступа. Ни открытых для всех, ни как будто вообще никаких. Не видно телефонов и у санитаров. Клетка Фарадея…9 Но, сдаётся мне, это ненадолго. Ведь за моим компом следят по проводной локалке10. Проверяют, что́ я там пишу.

Ханни выразительно глянула на Первого: мол, что-то заговорились мы… Первый ответил ей взглядом в стиле «Не ссы!». Затем повернулся к Рейко и спросил:

– Так… почему цветные-то? Говоришь, другие упаковки ты не открывала… А я видел на тебе ещё жёлтые и красные. Что-то я не понял…

– А… – лукаво ухмыльнулась Рейко, а Фид глянул на Первого, как на имбецила. – Ты ещё сиреневые не видел… Вот это психоделика! Прикольно же?

У Первого начала отвисать челюсть. Тогда Рейко пояснила:

– Они фотохромные, говорю же! Или «радиохромные»… Как правильно? Программируемые, короче. Не только выдают инфу, но и могут менять внешний вид. Я пока написала прогу только на восьмибитные цвета11. Но если долго париться, можно нарисовать что-то хитрое. Например, узор радужки… или зрачок змеи… зебру, светофор… сделать линзы-хамелеоны.

Это произвело новый фурор. И вот нет бы всем и дальше восторгаться словами Рейко… Но тут подал голос въедливый Фид. Как-то солидно выпрямившись, подтянувшись, расправив плечи, он упёрся локтями в стол и задумчиво соединил вместе кончики растопыренных пальцев – принял вид этакого коварного экзаменатора, готового задать студенту вопрос-ловушку. Пристально посмотрев на Рейко, он произнёс:

– Ну и что же известно о смерти Ким Чон Нама?

Все затаили дыхание. Рейко рассеянно пожала плечами.

– Не знаю. Я добралась до какого-то почтового ящика в сети. Аккаунт принадлежал одному пухлому крутому мужичку с прикольной стрижкой… Но вы же понимаете: фотку и имя кто угодно может запостить. Акк старый, тогда ещё не требовали номер телефона… Я взломала ящик. Интерфейс там автоматически переводит всё на понятный язык. А ещё меня немного учили английскому… Но внутри письма оказались сплошные иероглифы. Я решила прогнать их через онлайн-переводчик, и тут…

– Что?! – разом выдохнули Фид и Ханни, вытянувшись в струнку.

– Меня отрубили от сети. А в локалке вылезло сообщение: «Спасибо. Мы довольны. Можешь не писать отчёт».

Теперь из обеденного зала Первый уходил в компании Фида, который, как оказалось, жил совсем недалеко от него. Ну а Ханни, Айджан и Рейко от дверей столовой свернули влево, направляясь в женское крыло. В комнате Первого ждал новый приятный сюрприз: на стене в душевой появилось просто огромное зеркало. Настоящая зеркальная панель высотой от пола до потолка, в метр с лишним шириной. Правда, изображение в ней было слегка размытым, и Первый решил, что это не стекло, а безопасный пластик. Зато наконец-то он смог рассмотреть себя с ног до головы.

Ничего неожиданного: довольно обычный, разве что удивительно крепкий парень. Светлая кожа, тонкий и сравнительно прямой нос, но со скошенной вправо горбинкой (намёк на заживший перелом). Скуластое, овально-треугольное, но не слишком уж вытянутое лицо, в котором есть общее сходство с чертами Ханни и Фида. Веки – без характерной складки над ними. Глаза – неопределённого цвета. Скорее зеленовато-ореховые, чем карие, с рыжей звёздочкой вокруг зрачка. Русые волосы высохли и стали сильно пушиться. Первый подумал, что неплохо бы их расчесать.

А вот насчёт фразы Ханни «весь зарос» – это не совсем так. На своём подбородке Первый обнаружил всего несколько длинных, неприятно извивающихся волосков. Вот и всё. Его щёки оставались гладкими, и он сделал вывод, что Ханни говорила, скорее, о причёске. «Ну, это дело поправимое». Он поднёс руку к лицу, неуклюже скрючил пальцы и, покрепче подцепив тоже длинными, неприлично отросшими ногтями один из волосков «бороды», резко дёрнул, вырвав его с корнем. И даже не скривился от боли. «Разве это боль по сравнению с ударом Ханни?» Так что Первый решительно повыдергал все оставшиеся волоски. Для проверки он провёл ладонью по ставшему теперь гладким подбородку, не особо доверяя мутному зеркалу.

Да, так явно было лучше, и Первый всё на себя дивился, разглядывая вмиг похорошевшее отражение. Даже сложил пальцы граблями и пригладил как мог на макушке перепутанные пряди волос. Он уже почти оторвался от зеркала, но решил сделать ещё кое-что: торопливо задрав подол робы, глянул на свой живот. Да. Рельефный пресс. Странно, что за месяц бездействия он никуда не делся. «Это точно не спроста, – подумал Первый. – Ай да Препарат Толя… А может быть, и здешние вливания…» Налюбовавшись вдоволь, он отвернулся от зеркала. Вдруг в сознании промелькнула шкодная мысль: «Это вроде ведь нравилось Ханни?»

И тут в дверь постучали. «Легка на помине…» На пороге стояла Ханни собственной персоной. Она вздёрнула брови, окинув Первого ироничным взглядом.

– Можно войти?

– Входи… – растерянно произнёс он, отступая на шаг и впуская её, а затем аккуратно прикрыл за ней откатную дверь.

Она осмотрелась вокруг, ничему не удивляясь, и вдруг упёрлась в него обжигающим взглядом.

– У тебя были волосы мокрые. Мылся перед ужином?

– Мне показали, где бассейн… – смущённо ответил он.

– А… Прикольно, да? Я там плавала голышом.

Первый чуть не поперхнулся слюной. В голове всплыли смутные образы: полутьма за решёткой, тусклые голубоватые блики на коже… Но он всё же сумел совладать с собой.

– Ты у Рейко смотрела карту?

– Не-а. Сама догадалась. Тут всего-то две дороги. Постучала наугад, и прикинь! Сразу на тебя наткнулась… Что думаешь? Есть какие-то мысли, во что мы вляпались?