Воронин Виктор Петрович, первый заместитель управляющего трестом «Спецстрой», возраст – немного за пятьдесят, с открытым лицом, крепкой фигурой, блестящими глазами.

Воронина Таисия Владимировна, его жена, миловидная женщина, одного возраста с ним.

Бондарев Александр Иванович, моложе Воронина лет на 5, успешный бизнесмен.

Лаптев Василий Семенович, управляющий трестом «Спецстрой», далеко за 60, плутоватый, уверенный в себе.

Лилия Ивановна, начальник отдела кадров треста, смазливая, худощавая 40-летняя особа.

Ашот Карапетян, главный специалист треста, смуглое лицо, гордый вид, 70 лет.

Винокуров, начальник отдела треста, 30 лет.

Начальник отдела снабжения треста, вертлявый человек неопределенного возраста, похожий на Иудушку Головлева, но с наглым выражением лица.

Алексей Алексеевич, глава администрации района, неопределенного возраста, невысокий, коренастый.

Главный инженер, заместители управляющего трестом, все в возрасте 40–50 лет.

Работники аппарата треста, возраст от 30 до 60 лет.

Рабочие, ремонтируют офис Бондарева.

Кабинет Лаптева, управляющего трестом «Спецстрой». Собрались его заместители, главный инженер и секретарь партийной организации Лилия Ивановна, она же начальник отдела кадров, давняя любовница управляющего. За глаза про нее говорят, что в тресте она занимает три должности. Это не совещание, а как бы дружеская беседа. Сидят все в вольных позах в креслах у стола, на диване у стены. Управляющий медленно ходит по кабинету.

Лаптев. Ну что, мужики, пардон, леди и джентльмены (смеется, глядя на Лилию Ивановну), давно мы вот так все вместе не собирались. А время такое, что советоваться надо почаще. Перестройка к концу идет, развал наступает. Самим надо вертеться.

Главный инженер. Да, это верно.

Замы (вразнобой).

Тяжелое время.

Бардак просто.

Непонятно, что будет.

Лилия и Воронин молчат.

Лаптев. Ну да ладно. До дел дойдем. Время сейчас нерабочее. Можно слегка расслабиться. Лиля, ребята из армянского управления нам коньяк привозили, давай-ка оформи его с закусочкой.

Лилия уходит.

Лаптев (доверительно). Сдал я ее сыну в аренду нашу мехмастерскую. Цена умеренная. Очень довольна. Сын – бизнесмен. Какие-то штучки пластмассовые начал делать. А Лиля (усмехнулся) будет делать то, что нам нужно. Сейчас это очень важно.

Замы (вразнобой).

Правильно.

Это дело.

Одобряем.

Входит Лилия с красивой дорожной сумкой, достает из нее рюмки, закуску, две бутылки коньяка. Лаптев открывает бутылку и разливает коньяк по рюмкам.

Лаптев (поднимая рюмку). Ну что сказать, время сейчас лихое, подобного и не припомню. Держаться нам надо друг за друга, вместе действовать, слаженно. Вот за это и выпьем.

Все чокаются, пьют и закусывают.

Лаптев. Ну, о делах мы еще потолкуем. А сейчас рассказали бы, как отпуск-то провели. Я-то, вы знаете, в деревне отдыхал, на родине. Ох, благодать там. Сохранилась, правда, одна природа, а колхоз растащили, как будто его и не было. Вы все по санаториям ездите. Небось, без жен. Знаю я вас, ребята не промахи. Ты, Лилия Сергеевна, шла бы работать. Спасибо, все нам организовала. Да и больше одной рюмки ты не пьешь. А мы еще выпьем, погутарим.

Лилия уходит, делая слегка обиженный вид.

Главный инженер. Ну, выпьем еще по одной. (Наливает.) Белогвардейский тост: «Выпьем молча. Мы слишком много болтаем и поэтому имеем то, что мы имеем».

Один из замов. Почему белогвардейский?

Главный инженер. Да в кино «Адъютант его превосходительства» белогвардеец его предложил.

Хохотнув, чокаются и пьют.

Один из замов. А имеем-то иногда не так и мало. Вон, Виктор Петрович интересней всех отпуск провел, это точно. Поехал по горящей путевке на Кипр. Петрович, рассказал бы, как все сложилось.

Воронин (в хорошем расположении духа, приняв общий веселый тон). Расскажу. Чем одинокие мужики занимаются в отпуске?

Один из замов. Флиртом, конечно.

Все захохотали.

Лаптев. Ну да ладно. Пускай Виктор доскажет.

Воронин (весело). Решил я сразу определиться, не одному же болтаться три недели. Записался на следующий день на экскурсию на необитаемый остров. Курить-то я бросил, а тут подвернулась компания – две блондинки, симпатичные, лет по тридцать пять. И обе курят.

Один из замов. Действительно симпатичные или из тех, которые на свидания со своей водкой ходят?

Опять все засмеялись.

Главный инженер. Не мешай. Дай человеку досказать.

Воронин. На самом деле – что надо, и водка не нужна. Ну, думаю, сделаю зигзаг, покурю с ними вместе, познакомимся. Купил у грека пачку «Мальборо» и зажигалку. Подхожу к ним, говорю, что я такой-то, а как вас зовут? Катя и Света. Начали беседовать, а я, не торопясь, достал сигарету, понюхал ее. Когда не куришь год, ох и приятно табак пахнет! Чиркнул зажигалкой, и тут весь газ, что в ней был, сразу вылетел. Факел был, наверное, в полметра. Нос обожгло, подпалились брови и волосы. Хорошо, хоть глаза целы остались. Вдоль лица – черная полоса, а на носу волдырь.

Все захохотали.

Лаптев. Ну, а дальше-то что?

Один из замов. Да, интересно, как дальше-то?

Воронин. Да уж чего интереснее. Вы смеетесь, и кругом тогда, видели бы вы, как все хохотали. Со стыда чуть не провалился.

Другой зам. И что же стал делать?

Воронин. Чего делать? Нос лечить. Убежал сразу от автобуса. На носу волдырь все растет. Таисии позвонил, спросил, как лечить ожег. На руке вроде бы. Как сказала, так и лечил. И две недели один занимался физкультурой. Натренировался так, что приехал и на третий этаж на одной ноге допрыгал – с сыном поспорили.

Главный инженер. А на носу ничего не заметно.

Воронин. Весь фокус был в том, чтобы вылечить без последствий. Ободрал бы волдырь, так бы круг на носу и зафиксировался, как пятачок у свиньи.

Лаптев. Это тебя бог наказал. Не блуди. Остановил тебя.

Воронин. Наказали – это точно. Да только не бог. Когда приехал, Таисия говорит, что у нее на следующий день, как меня проводила, уж очень здорово кольнуло сердце. Оказалось, тогда и кольнуло, когда я нос подпалил. Совпало время чуть не до минуты. Это она мне своим сердцем-то по носу и звезданула.

Все засмеялись.

Один из замов. Видно, любит тебя здорово.

Воронин. Любит, я знаю.

Лаптев. Ну, выпьем еще по маленькой. Вместо тоста я вам анекдот расскажу. Отец сыну говорит: «Выпьем, сынок, по сто грамм». Сын: «Отец, дело говоришь, конечно, выпьем». Выпили, посидели, посмотрели телевизор. Отец снова: «Сынок, а может, еще по сто пятьдесят?» Сын: «Молодец, отец, отличная мысль». Выпили, отдохнули немного, отец и говорит: «А теперь поработать бы чуток, дрова распилить да поколоть». Сын: «Отец, ты, когда напьешься, такую околесицу несешь!»

Посмеялись, но задумались. Ведь Василий Семенович обычно зря ничего не говорит.

Лаптев. Это я к тому рассказал, чтобы не воспринимали мои слова как тот нахальный сын. Разговор у нас серьезный. Главный доложит ситуацию.