В замке вовсю царила атмосфера бала. Красивые женщины в средневековых костюмах выписывали странные па со своими кавалерами. Где он? Что происходит? Едва войдя в зал, лорд Ратвин – красавец средних лет с атлетическим сложением тела сразу привлёк к себе взгляды большинства дам. От противоположной стены отделилась молоденькая полнотелая блондинка и подошла к нему. Ратвин – высокий мужчина с утонченными аристократическими чертами лица, явно ей нравился. На каком языке она с ним говорит? Лорд знал несколько европейских языков, но этот не был похож ни на один из них. Через пару минут они оба кое-как нашли общий. Девушка предложила пойти на балкон, чтобы подышать воздухом. Приглашение было не лишним, учитывая его состояние. Балкон выходил во внутренний двор, и на нём было почти темно. Звёзды, образуя яркие пентаграммы, свешивались с неба, дразня огромную круглую луну. От девушки пахло удивительными духами, а её пышная полуобнаженная грудь просто сводила с ума. Бороться с собой было всё труднее. Лорд наклонился к блондинке, скользнул губами по её полуоткрытому рту, шее, груди. Остановился в разрезе глубокого декольте, впившись зубами в упругое тело, и вдруг острая нестерпимая боль взорвалась в нём, разливаясь от низа живота по всему телу. Удар был так силен и неожидан, что Ратвин непроизвольно сложился пополам, при этом звонко ударившись головой о каменный парапет балкона. Перед глазами плыли фейерверки, боль пульсировала в голове. Девушка стояла возле него, по её лицу блуждала странная улыбка. От неожиданности Ратвин с силой оттолкнул её, так что та отскочила к стене и едва не упала, поскользнувшись. В зале, разгорячённые танцами, вином и праздником, возбуждённо разговаривали люди. Острая тревога переросла в смертельный страх, не давая возможности сосредоточиться и осмыслить обстановку. Ужас всё нарастал, он уже охватил всё его существо. Лорд чувствовал, что нужно срочно уходить, но не мог пошевелиться. И тут он всё вспомнил.

В тот раз тоже был бал, только тогда его устраивал сам лорд Ратвин. Бал по поводу окончания реставрации этого замка. Праздник был в самом разгаре. 1885 год. Не так давно, кроме обычных увеселений аристократии, появилось и нечто новое – курение опиума. Следуя моде, лорд сделал в особняке для него специальную комнату. Это были как раз те годы, когда мода на это развлечение захлестнула всю Европу, не миновав и Тоскану. Сегодня Ратвин курил мало. Он вывел из комнаты высокую томную брюнетку, что-то говорившую ему заплетающимся языком. Едва переступив порог спальни, она начала отключаться. Уложив Луизу, лорд уже собирался вернуться к гостям, но вдруг, подчиняясь непреодолимому влечению, быстро обнажил упругую девичью грудь и впился в неё зубами. Напрасно. С некоторых пор он изо всех сил боролся со своим недугом и даже перешёл на кровь животных, но сегодня сдержаться не получилось. Девушка бледнела всё больше, а он никак не мог остановиться. Если бы он знал, что она уже несколько месяцев «плотно сидит на героине»! Внезапно лорд почувствовал, что начинает слабеть, а его сознание уходит. Что-либо предпринимать было поздно – началась трансформация.

Летучая мышь вылетела из окна спальни и, неровно взмахивая крыльями, полетела на юг. Куда, зачем? Этого он не понимал. Эхолокация не работала, навигатор всё время показывал разное направление. Краски были на удивление яркими, а скорость полёта настолько высока, что пейзажи внизу мелькали как в калейдоскопе. Наконец накатила страшная усталость, не было никаких сил продолжать полёт. Что сейчас под ним, где он? Он уже ничего не видел. В конце концов, силы окончательно оставили его, и он камнем рухнул вниз.

Очнулся он на палубе парохода внутри сложенных бухтой швартовых канатов. Солнце нещадно поджаривало его маленькое тельце, а яркость была такой, что не хотелось жить. Из-за непрерывной качки его буквально выворачивало наизнанку. Всё болело и вибрировало. Необходимо было спрятаться куда-то до темноты. Пока что это плохо получалось, но всякая упорная работа в конце концов вознаграждается успехом, так что ему удалось забиться в ближайший угол. Матросы на палубе были крайне возбуждены, поговаривая о скором причале к берегам Гоа. Наконец солнце упало в воду и наступила темнота. Теперь следует срочно выбраться из укрытия и лететь к берегу. Высокие деревья стояли в воде, простирая к нему свои ветви. Берег действительно был почти рядом, но сил было мало, и до ближайшего дерева он дотянул на последнем издыхании. Возможно, следовало немного углубиться в заросли. Совсем немного. Однако местность была незнакомой и пугающей. Пролетев эти пару километров, он буквально упал на ветку с цветами и плодами. На нижних ветвях тень была гуще, и от воды веяло прохладой. Вцепившись когтями в одну из них, он наконец смог повиснуть в блаженном забытьи.

Сон, однако, оказался недолгим. Недавно поднявшееся солнце вдруг со страшной силой ударило его по голове. Открыв глаза, он успел увидеть, что это вовсе не солнце, а хвост дракона. От удара его задние лапы разжались, и он тут же оказался внутри огромной пасти чудовища. Крокодил. Это конец. Желудочный сок разъедал его тело, доставляя неимоверные страдания. Отключиться никак не удавалось. Он поглощался этим огромным телом, постепенно становясь его частью, и скоро должен был раствориться в нём окончательно. Собрав последние силы и всю волю, он начал трансформацию.

Los Murciélagos – звучит, конечно, приятнее, зато теперь питания и крови хватало с избытком. Годы текли медленно и спокойно. Очень медленно. Пока… С чего люди вдруг устроили на него облаву, он так и не понял. После шестичасовой борьбы за жизнь всё было кончено.

Сейчас лорд Ратвин продирался сквозь густую сеть воспоминаний, сопровождавшихся ощущениями нестерпимой боли и безысходности. Он пытался вспомнить план замка и поскорее покинуть место, где были люди. С некоторых пор он боялся их до оцепенения, но тем не менее вовсе не хотел трансформации. Только не это! Опять проходить все этапы, терпеть невыносимую боль и мучения. Однако оставаться здесь предельно опасно. Он с трудом вспомнил, что бежать незамеченным возможно только по боковой лестнице, чтобы через подвал попасть в подземный ход, ведущий в тайный проход на виллу. Он метнулся к боковой лестнице, но она оказалась заперта. Прыгать с балкона слишком высоко, одежда сковывала движения, дышать становилось трудно. Перескочив через полулежащую у стены девушку, он побежал прямо через зал. Девушка, наступая на свои длинные юбки, погналась за ним. Пробегая по второму коридору, лорд понял, что запутался. Комната, ведущая в тайный ход, исчезла. Ратвин заметался по замку. Бежать становилось всё труднее, силы оставляли его с нарастающей быстротой, тело начинало слабеть. Всё повторялось. Он кинулся напрямик через кипарисовую аллею к вилле. Нужно быстрее. Там он надёжно спрячется. За спиной, не отставая, слышалось дыхание и шуршание юбок. Из сада доносился хохот филина. Сознание застилали страшные картины воспоминаний. Люди… Сердце лорда отчаянно билось в горле, ужас липким холодным потом заливал глаза. Наконец он добежал до виллы. Дверь в винный погреб оказалась открытой. Небольшой проход вывел его на узкую боковую лестницу. Девушка всё не отставала, а ступени становились всё круче, как будто вырастали под его ногами в высоту. Стены хватали за одежду выступающими светильниками. Хотелось кричать. Вилла словно издевалась над ним. Наконец последняя дверь. Собрав оставшиеся силы, лорд схватился за её ручку и рванул на себя.

С бала Оуэнна вернулась, как и остальные, с первыми лучами солнца. Каково же было её удивление, когда она увидела, что дверь в её комнату открыта. Возле двери раскинулся кем-то опустошённый её любимый чемодан, в драгоценную крокодиловую кожу которого впилась зубами мёртвая летучая мышь.

Они познакомились в музыкальном магазине на Неглинной. Он пришел туда с племянником. Мальчонке только что исполнялось двенадцать лет, и Музыкант решил подарить ему гитару. Инструмент для ребенка был выбран довольно быстро, и они уже собирались уходить, но Музыкант почему-то все ходил вдоль ряда инструментов и наконец, как будто решив какой-то очень важный для себя вопрос, повернулся к продавцу и попросил дать ему еще одну гитару.