Фоном служила разноцветная листва, устилающая не менее разноцветное дно мелководной протоки. Состоящее из мелкой и средней, чисто промытой и прекрасно отшлифованной гальки. Вспомнились пейзажи Ромадина.

Мы достаточно успешно поохотились, отстреляв по норме добычи. Хотя это было не самое главное. В большей степени запали в память прекрасная работа собаки, осеннее очарование природы, благоухание и прозрачность воздуха и медленное вращение по спирали единственного пёрышка…

Хочу немного рассказать об Акбаре, моей первой охотничьей собаке. Высокородный щенок породы – английский сеттер был привезен дальним родственником из Франции. Ввиду большой занятости дяди на работе, кобель вырос невоспитанным и без прохождения курса предварительной дрессировки для подготовки к охоте. Это стало заметно при первом же выезде. Разгорячённая собака носилась как угорелая по полю, не обращая ни малейшего внимания на нас.

Когда из под его ног вылетали шумовые перепела, пёс огромными прыжками пытался поймать низколетящую птицу. При этом мешая стрелять нам полностью перекрывая сектор обстрела из-за угрозы ранения собаки. Было ясно, охота не ладится. Кобель всё дальше и дальше удалялся от нас, предпочитая, охотится самостоятельно. Если нам удавалось каким-то чудом подстрелить птицу, он полностью игнорировал её поиск в месте падения.

Дядя Юра рассвирепел и уже хотел застрелить собаку. Он вскинул ружьё и прицелился. Мне удалось остановить его в последний момент, сказав: « давай я лучше заберу пса и попытаюсь воспитать». С трудом успокаиваясь, он неохотно согласился. Вот так Акбар оказался у меня и прожил долгую и, я думаю, счастливую по собачьим меркам жизнь. Даже два года сопровождал меня в сибирском турне, великолепно помогая мне в охоте на перепела, рябчиков, тетеревов и прочую дичь.

Хотя первое время нам пришлось с ним много заниматься жесткой дрессурой. Для начала приучал к выдержке, чтобы он не срывал стойку и не бегал за поднявшейся птицей. Делалось это так. Перед голодным кобелём ставилась его миска с кормом. А он пристёгивается на поводок. Дается запрещающая команда «Тубо». И собака выдерживается перед едой достаточно долго, до разрешающей команды «Пиль». Время ожидания постоянно увеличивается. Жалко было смотреть как бедный пёс, истекающий голодной слюной, лежит, отвернувшись от миски с глазами полными слёз.

Второй этап обучения – приучение собаки к аппортировке предметов и поиску упавшей птицы. Сложность заключалась в том, что Акбар обладал очень тонким чутьём, и выразительные ароматы подстреленной дичи ему не очень нравились. Пришлось первое время шить небольшие чехлы из ткани, дабы уменьшить эти «страдания». Смешно было видеть брезгливое выражение морды собаки, когда он аккуратно взяв птицу за кончик крыла или лапку приносил добычу мне.

Со временем, когда Акбар стал высококлассным охотничьим псом, иногда бывало, что он приносил мне перепела упавшего после выстрела, живым. Открывал пасть, и птица неожиданно вылетала оттуда. Так аккуратно – брезгливо он ловил подранка упавшего после выстрела. Правда, такое случалось не слишком часто.

Следующим очень важным элементом натаски было обучение собаки работать в поиске недалеко от охотника, в пределах выстрела. Для того чтобы добиться абсолютного послушания на уровне безусловного рефлекса, купил капроновый шнур и кожаный ремень для штангистов. Длину шнура сделал около десяти метров. Один конец привязал к этому ремню, на втором сделал усиленный узел Линча. Для несведущих поясняю, на крепкой верёвке с этим узлом в Американских Штатах вздёргивали на виселице беглых рабов и прочих преступников.

В моём случае это использовалось следующим образом. Приехав на место натаски или охоты, ремень одевал сам. Печально известный узел мягко затягивал на шее собаки. Затем пускал пса в поиск. Пока сеттер бегал спокойно в пределах длины шнура, всё было нормально. Но как только Акбар бросался за внезапно взлетевшей птицей или в далёкое далёко, следовал резкий рывок доброй руки.

Узел затягивался на шее, значительно ограничивая поступление воздуха в легкие. Становилось уже не очень комфортно. Смышлёный кобель быстро разобрался в причинно-следственных связях событий. И всю долгую оставшуюся жизнь радовал меня абсолютным послушанием и великолепной выучкой.

Однажды я вновь приехал на охоту к дяде с собакой, и Акбар продемонстрировал всё своё мастерство. После завершения расстроенный родственник, с грустью сказал: «Лучше бы я его тогда застрелил. Было бы не так обидно…» Высшей похвалы своей собаке мне больше не приходилось слышать. Вновь отвлёкся. Простите великодушно, кому этот эпизод моей жизни показался неинтересен.

Продолжаю по теме. Когда я учился на третьем курсе, отец купил автомобиль. В те далекие времена, а это был 1976 год, машина была не просто средством передвижения. Это был показатель экономической состоятельности семьи. Мне повезло вдвойне. Водительские права были только у меня. Кроме того в стране начинались легкие перебои с бензином. Часто по ночам мне приходилось стоять в очередях на заправках за драгоценной двадцатилитровой канистрой бензина.

Стыдно признаться. Но вскоре, будучи весьма общительным юношей, я обзавелся знакомыми в топливном бизнесе. И проблему с заправкой решал легко и быстро. Поэтому уже с девятнадцати лет машина находилась практически в полном моем распоряжении, а в ночное время ваш покорный слуга долгими часами « маялся в очередях на заправках…» Алиби железное. Это время я посвящал общению с милыми девушками – студентками.

Хотя по-прежнему любил свою однокурсницу Татьянку. Удивительно, но моё чувство было настолько сильным, что мне порою даже хватало чисто дружеского общения со своей избранницей. Иногда мы просто ходили в кино или кафе. Практически всегда я встречал девушку по приезду из дома после каникул. Татьяна была родом из прекрасного города Сочи.

Отец реально боевой офицер-разведчик, настоящий Герой Советского Союза, получивший это звание в годы войны за проявленный героизм. И уже только потом, директор крупнейшего торгового комплекса «Светлана» и близкий друг еще с военных времён первого секретаря Краснодарского краевого комитета партии Медунова. Мама Татьяны – очаровательная и одновременно решительная волевая женщина с ярко выраженными национальными чертами дочерей Моисеевых тоже была не слишком проста. С неотвратимой мягкостью возглавляла очень популярный, не только в советские годы, но и сейчас, ресторан « Каскад» на Платановой Аллее.

Честно говоря, тогда мне была совершенно безразлична родословная девушки и социальный статус родителей. Ваш покорный слуга влюбился в неё с первого взгляда, не спросив даже имени. К сожалению, любовь моя оказалась безответной. Не смотря на все мои ухаживания и старания, чем сильнее и искренне были проявления моих чувств, тем отчужденнее становилась Татьяна.

Помню на третьем курсе, я подарил своей любимой на день рождения роскошные итальянские туфли-лодочки. Это было тогда достаточно непросто во времена всеобщего дефицита и отвратительного явления – БЛАТ, как раковая клетка уже начавшего проникать во многие сферы нашей жизни. Для того чтобы я смог купить эту красоту, отец договорился с директором базы Крайпотребсоюза. И меня допустили на отдельный склад для сотрудников краевого совпартактива.

Где была настоящая капиталистическая благодать, представленная итальянской и немецкой обувью, японскими лайковыми куртками, роскошными канадскими дублёнками и ещё многими великолепными предметами загнивающей западной цивилизации. Что говорить, даже благородный запах этих итальянских лодочек кардинально отличался от не совсем благоуханных ароматов советской изредка чешской и, избави бог, наиболее выразительной румынской обуви. Разрозненно порою представленных на полках полупустых универмагов.

До сих пор помню свой подарок. Темно синие, цвета дипломат или цвета бандюковых бэх, последующих девяностых. С мягко закругленными квадратными носами, открытые изящные туфли устойчиво стояли на высоком плоском каблучке. Раскрывая и еще более подчеркивая природную красоту роскошных ножек именинницы. Да и стоили они весьма дорого по тем временам – целых семьдесят пять рублей. То есть средняя месячная зарплата начинающего инженера или учителя. На вещевом же рынке они уже тянули на двести, двести пятьдесят рублей.