– Эй, москалик! – Соколова кто-то схватил за плечо и оттолкнул от девушки.

– Чего тебе надо?! – Александр обернулся и увидел троих парней и по выражениям их «приветливых» лиц, от этой встречи не стоило ожидать ничего хорошего – совсем охренели!

– Ты зачем сюда приперся, к чужим дивчинам клеется?! Сейчас мы тебя проучим! – самый ретивый из троицы бросился с кулаками на бойца, но Александр был не робкого десятка, он умело блокировал удар и перебросил парня через себя.

– Ах ты сучонок! – два его друга бросились на Сокола, вот теперь ему точно нужна помощь.

– Лёнька, остановись, что ты делаешь! – взвизгнула девушка, с которой танцевал мой друг.

– Молчи, Родика! С тобой позже разберусь! – упавший парень поднялся и вытер кулаком кровь с разбитой губы.

Я растолкал толпу и вышел к нападавшим. Они не видели меня и были заняты избиванием Сашки, он как мог отбивался от них, все таки нас пограничников хорошо готовили к рукопашным схваткам, но численный перевес был не на его стороне.

– Эй, козлы! Втроем-то на одного не честно – я снял фуражку и приготовился к драке – не против, если я уравняю шансы?!

– А, еще один краснопузый! Тоже к сестре моей клеешься? Ну сейчас мы вас убивать будем – тот, кого партнерша Сокола назвала Лёнкой, обернулся ко мне и достал из сапога нож.

– Не советую. – я покачал головой.

– А что? В штаны нассал, служивый? – злобно усмехнулся задира.

– За тебя переживаю!

– На, держи! – он сделал два размашистых выпада, мне не составило труда уклониться, народ сразу расступился, ситуация начала накалятся.

– Сокол ты как? – прокричал я другу, он сумел одолеть одного противника и повалил его на пол.

– Порядок, Юрок! – он посмотрел на меня, все его лицо было красное, а из носа текла кровь – я сейчас!

На меня бросился дружок Лёньки, он попытался ударить меня кулаком в скулу, но я поднырнул под его руку и нанес два удара – в живот, а когда он свернулся – локтем по темечку. Лёнька снова атаковал меня ножом, я уклонялся от его ударов, а когда он чуть подустал размахивать им, я перехватил его руку, вывернул ее и резко дернул. Раздался противный хруст ломающейся кости, парень дико заорал и выронил нож.

– Нужно было послушать меня. – я подобрал его нож и сунул в свой сапог, ко мне подошел Сашка, он был весь побитый.

– А-а-а-ай! Суки! Ублюдки краснопузые – кричал задира – больно, как больно, курва!

Вдруг где-то за домом послышался свисток, вот так подлянка, нам только патруля тут не хватало, я схватил Сокола за шкирку, подобрал свою фуражку и мы пустились на утек.

– Răpcigă răpănoasă! Я еще поквитаюсь с вами, твари! – донеслось нам вслед.

Мы бежали долго и сами не знали куда. Дом сменялся домом, а улица улицей, отбежав достаточно далеко от танцплощадки, мы остановились и перевели дыхание. Время уже перевалило далеко за полночь, к утру нас будет ждать старшина Илонов на складе, мы должны выполнить свое обещание и загрузить ему грузовик. Но как появиться перед его суровыми очами с такими разбитыми мордами? Можно будет сразу забыть про увольнительные до конца службы. У меня-то еще ничего, а вот Соколу хорошо портрет подправили, ему бы хоть кровь с лица смыть и к носу холодное приложить.

– Ну что, танцор твою мать! – я был зол на него – Натанцевался всласть?!

– Да ладно тебе – Сашка сплюнул кровавую слюну и потрогал сломанный нос – давненько так не махались!

– Как со старшиной теперь разговаривать? Он нам устроит веселую службу, обещали ведь без выкрутасов, – спросил я у Сокола, получить нагоняй от Илонова мне совершенно не хотелось.

– А ты-то что переживаешь? Это из-за меня все случилось, я и пойду с повинной. – улыбнулся друг.

– Ишь ты, какое благородство! – мне было совсем не смешно – ладно, двинули до склада, вместе гуляли, так огребать тоже будем вместе.

Пока доковыляли в другой конец города, уже совсем рассвело. Старшины еще не было на месте, поэтому мы уселись возле заборчика, под огромным тополем и принялись его ждать. Илонов появился спустя час, коротко кивнув нам на проходной, сразу направился к завхозу, получать новое обмундирование. Через несколько минут, получив соответствующие документы, старшина вышел и направился к нам, и с каждым его шагом, сердце мое колотилось все чаще… сейчас начнется.

– Божечки-кошечки! – Илонов остановился перед нами и с прищуром начал осматривать – вы только гляньте на этих красавцев! Вот она гордость нашей Рабоче Крестьянской Красной Армии! И где же это вы так споткнулись-то друзья мои ситные?

– Так мы это, товарищ старшина… – я пытался на ходу придумать правдоподобную отговорку, но в моей голове была одна каша.

– Молчать! – оборвал старшина – Что с рожами, я спрашиваю?

– Мы… это – у Соколова видимо тоже не было никаких идей – мы…

– Ну-у-у-у? – нависал над нами Илонов – давай-давай рожай, что «мы…»?

– Мы… подверглись нападению… местного деклассированного, контрреволюционного элемента – выдавил из себя Александр.

– Ты смотри, какие мы слова знаем! – воскликнул старшина, – элемента говоришь?!

Далее последовала долгая и утомительная воспитательная речь Илонова, о том, что мы позорим Красную Армию перед местными жителями своими выходками. О том, что красноармеец не имеет права поддаваться на подобного рода провокации, обязан всегда держать себя в руках и подавать пример другим… и что не гоже пропускать столько ударов по лицу.

– Это тебя касается, Соколов! – старшина ткнул пальцем в разбитый нос Сашка.

– Их больше было, товарищ старшина… – ответил друг.

– Соколов! – прикрикнул Илонов.

– Виноват, товарищ старшина, исправлюсь! – опустил глаза Соколов.

– Вот что мне с вами теперь делать? Я же вас за честное слово с собой взял, а теперь перед ротным объясняться, почему у вас морды такие красивые – причитал старшина.

– Может скажем, что на складе покалечились? – спросил я.

– На складе? И каким же образом? Может мешок с исподнями вас бедолаг зашиб? – усмехнулся Илонов.

Александр заулыбался, но после пристального и строго взгляда старшины, улыбка моментально слетела с его лица и Сокол снова стал хмурым.

– Ладно, раздолбаи – старшина подошел к кузову и открыл борт – загружайте имущество и отбываем согласно графику!

– Есть!!! – ответили мы хором и поспешили выполнять распоряжение.

Почему этот день настолько врезался мне в память, даже спустя столько лет? Возможно потому, что этот день был последним, спокойным и обыденным днем, какими были все дни до войны. В этот день мы в последний раз спокойно гуляли по городу и над нашими головами не летали волны бомбардировщиков, а из каждого окна по нам не палили из пулеметов. Каждый встреченный нами человек был обычным советским гражданином, рабочим, служащим или студентом и не было среди них ни шпионов, ни предателей, ни агентов немецкой разведки. Они все были живы, все были по своему счастливы. А до войны оставалось меньше месяца.

Молдавская ССР

Город Кагул

22-е июня 1941-го года

0 часов 15 минут

Ночью в казарме было душно. Все солдаты спали, лишь дневальный стоял у подоконника и, глядя в окно, клевал носом. В эту ночь Юре плохо спалось, уже несколько дней он не мог прийти в себя после своего последнего наряда на границе. С противоположного берега Прута, где уже была территория Румынии, по пограничникам открыл огонь румынский патруль, такие провокации были нередкими в последнее время и обходились без потерь, но не в этот раз, погибла всеобщая любимица на заставе – немецкая овчарка Альма. Румынский снайпер целенаправленно целился в собаку, потому что убийство советского пограничника могло расцениваться как начало открытых боевых действий. Альма погибла на месте, румынская пуля угодила в висок собаки и прошла на вылет, её похоронили следующим вечером на территории заставы, как солдата, погибшего на поле боя, Альму любили все. Среди бойцов ходил слух, что скоро начнется война с немцами, не зря же все эти провокации с сопредельной стороны, к тому же самолеты румынские и немецкие частенько залетали на нашу территорию, и местных румын то и дело ловили на нашей земле, те явно что-то вынюхивали. Не – спроста это, ох неспроста. Но он старался отогнать от себя эти мысли как надоедливых мух, ведь они не поощрялись в советской армии, если сам не перестанешь думать о ерунде, то тебе поможет политрук. Юра все чаще задумывался о возвращении домой, в родной Кременчуг, какое оно будет, как там все изменилось. Сестрёнка уже подросла за два года, совсем невеста стала, а мама постарела, мамочка, как же он скучал по ней. Уже скоро, осталось совсем немного, и он вернётся домой, вернётся на хлебозавод, а потом и в Харьков можно поехать учиться, эх, вот жизнь начнётся. Скоро уже июнь закончится, сегодня уже 22-е, а там июль, август, сентябрь и домой. Но то, как активизировались румыны с немцами, в крайний наряд, когда он наблюдал за Прутом, не давало парню покоя. В воздухе витало чувство ужасной бури, которая должна вот-вот разразиться. На той стороне скопилось уж очень много немецких солдат и техники. Не очень – то похоже на обычные учения, как будто к войне готовятся. А что если… Да нет, не может этого быть, Юрий сразу отогнал пугающую мысль и перевернулся на спину. Так, надо поспать хоть немного, завтра снова в наряд, надо выспаться.