Михальков потянулся в заросли густого кустарника и выудил оттуда винтовку и ремень с подсумками для обойм.

– Это тебе подарок, будешь прикрывать нас, – в руках у Соколова оказался трофейный немецкий карабин Маузера «КАР98» с оптическим прицелом и запасом патронов.

– Ничего себе, – обрадовался Александр, – вот это вещь, где взял?

– Где взял, там уже нет, – загадочно улыбнулся Владимир, – ну что, бойцы, готовы к подвигам?

Пограничники закивали.

– Юрок, значит план действий такой: мы с парнями незаметно подползаем к блокгаузу и закидываем его гранатами, как только взорвется, поднимаешь своих и выбиваем оставшихся, а ты, орлиный глаз, следишь, чтобы нам задницы не прострелили, – Михальков хлопнул раненого по козырьку фуражки. – Ребята на заставе нас поддержат огнём, и после взрывов будет контратака, надеюсь, они там все живы.

– Понял, Володя, ждем взрыва и идём в контратаку, – ответил Луговой.

– Ну, тогда с Богом.

Три бойца, приготовив гранаты, по-пластунски двинулись к румынам.

Соколов, взяв трофейную снайперскую винтовку, сразу скрылся из вида в ближайших зарослях. Вояка из него сейчас был неважный с изувеченной осколками ногой, а вот снайпер он отменный, на стрельбах лучшие показатели выдавал.

Тем временем старший лейтенант Константинов с бойцами отбили ещё одну атаку противника. Бойко рассказал командиру о том, что послал бойцов напасть на противника с фланга. Оставалось надеяться, что враги не успеют заметить Михалькова с бойцами прежде, чем они подкрадутся к блокгаузу. Константинов оставил политрука командовать в казарме, а сам, пригибаясь, побежал обратно к зданию, где оборонялись остальные бойцы. Забежав на второй этаж, где в это время Бузыцков умело выкашивал из «Дегтярева» ряды противника, собрав командиров отделений, лейтенант сообщил о предстоящей контратаке.

– Слушайте меня, бойцы, – начал Константинов, – сейчас наши товарищи подбираются к блокгаузу, как только он будет уничтожен, мы должны отбросить противника с территории заставы до самой границы. Всем готовиться к контратаке, штыки примкнуть! Бойцы разошлись обратно по своим отделениям и начали готовиться к контратаке.

Тем временем Михальков с бойцами уже был у блокгауза. Сквозь стрельбу и огненные вспышки сержант слышал румынскую речь и видел мелькавшие лица вражеских солдат.

– Ну, ребятки, не подведите.

– Гранаты к бою! – скомандовал сержант, и бойцы синхронно закинули вовнутрь огневой позиции три гранаты, следом полетели ещё две.

Раздались взрывы, противник был уничтожен, и через миг вся застава поднялась в контратаку. Из здания заставы первым выбежал Константинов и, ведя огонь из своего ППД, бросился в сторону румын. Следом за ним устремились остальные пограничники, сверкая штыками на утреннем июньском солнце. Через секунду отделение под командованием старшего политрука Бойко атаковало противника с правого фланга. Следом за ними в бой вступило отделение Лугового, блестяще подготовленные и обученные пограничники ворвались в ряды румынских бойцов и сошлись с ними в рукопашной схватке. Противник, не ожидавший такой дерзкой контратаки от пограничников, начал спешно отступать к мосту.

Пограничные войска СССР относились к НКВД и были подконтрольны лично народному комиссару внутренних дел Лаврентию Павловичу Берия. Нарком следил за подготовкой и обучением пограничников, за снабжением погранотрядов самым лучшим и современным стрелковым оружием, таким как пистолет – пулемет Шпагина (ППШ-41) и самозарядная винтовка Токарева (СВТ-40), а также продовольствием.

Но данные типы вооружения только начали поставляться в войска, и не все командиры застав успели укомплектовать ими свои отряды.

Как бы не обстояли дела с новым вооружением, выучка и подготовка советских пограничников была намного лучше и эффективнее румынских войск, и ворвавшиеся в ряды противника пограничники сейчас наглядно это продемонстрировали.

После неудач в первых же сражениях на всех участках государственной границы СССР 22 июня 1941 разозленное командование Вермахта издало негласный приказ: «Пограничников в плен не брать, расстреливать на месте».

Настолько умело и яростно оказался отпор погранцов прославленной гитлеровской армии.

Схватка за 5-ю заставу продолжалась. Пограничникам удалось выбить противника с территории заставы. Неся серьезные потери, бойцы гнали румын к захваченному мосту.

Отделение Лугового сражалось храбро, даже Суханов, у которого утром после обстрела грузовиков случилась истерика, и Юре пришлось его успокаивать, убил 6-х вражеских солдат в штыковой схватке. Егор Бондарев, радист из заставы старшины Семёнова, отстреляв весь свой боезапас, бил румын саперной лопатой в одной руке и штыком от винтовки в другой.

Бойцы заставы не знали, что к ним подошло подкрепление с тыла, и чуть было не открыли огонь по выскочившему из-за угла заставы Луговому и его бойцам. Вовремя сообразив, что это свои, пограничники атаковали занятую врагом оборонительную позицию, успешно освободив её. Луговой, Михальков и Рудко ворвались в уничтоженный взрывом блокгауз и прицельным огнём уничтожили уцелевших румынских солдат.

Для Юрия боевое крещение могло закончиться гибелью, если бы не подоспевший Микола, который точным выстрелом снял румынского офицера, набросившегося на Лугового сзади. Юра поблагодарил бойца, и они присоединились к атаке на предмостовых позициях. Румыны отступали, артиллерия открыла огонь по атакующим, неся потери под артиллерийским обстрелом, пограничники достигли своих потерянных рубежей, занятых противником, и вступили с ним в рукопашную схватку. Первым на занятые позиции ворвался старший лейтенант Константинов и уничтожил два пулеметных расчёта румын. С румынской территории на противоположной стороне Прута по пограничникам ударил ураганный пулеметный огонь.

По мосту через Прут двинулась вражеская автоколонна с пехотой.

Юрий с бойцами добежали до оборонительного рубежа. Артобстрел усиливался, бойцы вжались в землю, патронов у многих почти не осталось. Некоторые пограничники, схватив трофейное оружие, вели огонь из него. У Юрия ещё оставались патроны к винтовке, но их хватило бы на 15 минут хорошего боя.

– Берите трофейные пулеметы и перекидывайте их сюда! Огонь по колонне! Они не должны пройти! – командовал Константинов. Луговой и Бондарев открыли огонь по колонне, румыны, спрятавшись за машинами, продолжали наступать.

Юрий прицелился и выстрелил в водителя второй машины, первую обстреляли из пулеметов. Выстрел убил водителя, машину повело, она пробила заграждение и рухнула в реку.

– Да сколько же их, твою мать! – кричал Суханов, – сержант, у меня патроны на исходе!

– Ваня, лови, – Юра достал из подсумка две винтовочные обоймы и кинул их бойцу.

Пограничник поймал их, отдернул затвор, чтоб вставить одну в винтовку, и в эту секунду в него попала пуля. Суханов дернулся, отпрянул к противоположной стенке окопа и сполз на землю.

– Суханов, я сейчас, держись! Держись, родной! – Луговой бросился к раненому товарищу.

Пуля попала в грудь, левое лёгкое чуть ниже сердца прострелено. Иван закашлял кровью, из уголка рта потекла красная струйка.

– Мама… как больно… мамочка, – прохрипел Суханов.

Юрий подбежал к раненому, гимнастерка моментально пропиталась красным. Юрий достал нож и разрезал ткань, из груди Ивана при каждом выдохе толчками выливалась кровь, дышать становилась все труднее.

– Держись, Ваня, ты только держись, все будет хорошо, – Луговой зажал рану, чтоб хоть немного приостановить кровотечение.

– Я смог, Юра… не струсил… я не струсил.

– Ты молодец, Ваня, только не умирай! В госпиталь поедешь, подлечишься и как новый будешь, – Луговой держал ладони на ране, кровь продолжала выливаться.

Суханов начал бледнеть, рана была смертельная, и Юрий это понимал.

– Не бросайте меня тут, – Иван смотрел в глаза Луговому, из его рта с кашлем вытекала кровь.